БНКоми представляет субъективные заметки композитора Михаила Герцмана о конкурсе юных вокалистов на приз Ольги Сосновской.

Это роскошное музыкальное действо родилось в Инте осенью 1992 года и с тех пор повторялось каждый чётный год. Впрочем, утверждать, что оно именно «повторялось», нельзя: относительно постоянной в нём сохранялась лишь форма, но отнюдь не содержание.

Речь идёт о традиционном конкурсе юных вокалистов на приз Ольги Сосновской, который, к слову сказать, отныне «переехал» из родного города нашей звезды в Сыктывкар - по месту её службы и прописки.

Заметим, что это конкурс с уже сложившимися традициями. Другие, подобные ему российские конкурсы юных вокалистов (Е. Образцовой, С. Лейферкуса), значительно младше.

Не знаю, как это объяснить, но я долго отказывался войти в состав жюри этого уже достаточно знаменитого музыкального состязания: что-то меня в нём всё время настораживало и даже отпугивало.

Приняв, наконец, предложение автора и создателя этого конкурса В. Юрковского поработать в жюри на нынешнем, уже IX конкурсе, я вновь ощутил мимолётную тревогу, но какова ее природа, снова не понял.

I

Уже с первых же минут было ясно, что IX конкурс обещает быть интересным и напряжённым. Шутка ли - свыше пятидесяти участников, не считая педагогов и концертмейстеров! На конкурс, помимо жителей нашей республики, прибыли юные вокалисты из Архангельска, Уфы, Санкт-Петербурга, Оренбурга, Екатеринбурга, дети из Московской, Свердловской, Саратовской, Кемеровской, Владимирской, Костромской, Мурманской и Архангельской областей. Участникам конкурса предстояло состязаться в вокальном мастерстве без малого неделю.

Детей разделили на три возрастных группы: младшую (с 9 до 11 лет включительно), среднюю (до 14) и старшую (до 17). С помощью своих педагогов детям следовало бережно распределить свои силы на два тура. Хотя, конечно, все понимали: попасть на второй тур «светит» немногим, а уж стать лауреатами смогут стать и вовсе единицы.

Надо сказать, что организовано действо было с выдумкой. Даже такую скучнятину, как жеребьёвка, устроители превратили в весёлую игру: заветные номера прятались на подвешенных на сцене «солнышках», которые детям требовалось ещё добыть, распутав специальную верёвочку. Зал увлечённо следил за этим процессом и так горячо болел за каждого «жеребящегося», словно это и был главный конкурс.

Почему-то я опасался, что солнышко с номером «13» напугает или хотя бы смутит тех, кому выпадет «роковое» число, но никто и не подумал «париться» по этому поводу. Мне сразу вспомнилось, что в 1958 году жюри I Международного конкурса имени П.И.Чайковского постановило навсегда исключить из жеребьёвки тринадцатый номер (за № 12 там и по сей день следует № 14). Но то была середина прошлого века, а в XXI веке число «13», видимо, уже перестало быть дурной приметой...

Искренне желая придать конкурсу «привязку к местности», на церемонию открытия был приглашён ансамбль «Зарни ань». Его лидера М. Бурдина ведущая представила «главным шаманом республики». Не знаю, как камлают рядовые шаманы РК, но «главный», с его устрашающими горловыми заклинаниями и отчаянным битьём в бубен, по-моему, изрядно напугал детей, особенно приезжих. Вслед за его выступлением следовала жеребьёвка, и вокалисты из младшей группы поначалу робко ступали на сцену, где только что зажигал «главный шаман». И если выбор своеобразной певческой манеры Бурдина являлся толстым намёком на то, как НЕ НАДО петь юным конкурсантам, то здесь устроители попали в самую точку.

II

Зато тем же вечером состоялся поистине чудесный концерт, принесший немало радости и участникам, и слушателям. Именно он и стал идеальным прологом к конкурсу юных вокалистов, поскольку назывался «А судьи кто?» Вот где участники предстоящего конкурса, их педагоги и концертмейстеры получили возможность убедиться в праве «судей» на оценку их творчества!

Будучи ведущим этого концерта (а заодно, конечно, слушателем), я получил громадное удовольствие от искусства заслуженного артиста России Сергея Зайцева (между прочим, когда-то этот прекрасный тенор пару сезонов пел в нашем оперном театре); в его исполнении романс А. Варламова «Вдоль по улице метелица метёт» буквально взорвал зал!

Весьма аристократично исполняла старинную музыку находящаяся в прекрасной певческой форме и Ольга Бундер, бывшая солистка знаменитого оперного театра «Вайнемуйне» (Тарту, Эстония).

Едва ли не самый огромный урожай аплодисментов собрал солист Большого театра, заслуженный артист Украины и России Александр Цилинко, поразительно обаятельный человек, обладатель бесподобного баса. И, к слову, кандидат педагогических наук.

Как всегда, порадовал слушателей солист нашего оперного театра Михаил Журков. Он, правда, не имел отношения к «судьям», но зато он - «амулет» и живое свидетельство судьбоносности этого вокального турнира: будучи мальчишкой, Михаил одержал победу в самом первом конкурсе на приз Сосновской, став обладателем Гран-при. А на этом концерте мне было особенно приятно впервые представлять его публике ещё и в качестве залуженного артиста РК.

Подлинным открытием для слушателей стало выступление пианиста Торгейра Кинне Солсвика (Норвегия). Молодой пианист представил публике норвежского композитора XX века Гейра Цвайта, чья музыка еще не звучала в России. Блестящее выступление Солсвика убедило многих, что музыка Цвайта достойна пристального внимания профессионалов и любителей музыки не менее, чем творчество его великого предшественника Э. Грига, музыка которого также прозвучала в исполнении норвежского музыканта.

Само собой, главной звездой концерта «А судьи кто?» стала председатель жюри музыкального состязания Ольга Сосновская. Она много и хорошо пела не только соло, но и в дуэтах - с О. Бундер («Баркарола» из «Сказок Гофмана» Оффенбаха), с М. Журковым (дуэт Папагено и Папагены из «Волшебной флейты» Моцарта, дуэт Розины и Фигаро из «Севильского цирюльника» Россини). Особенно очаровал слушателей исполненный Сосновской и Цилинко маленький дуэт Церлины и Дон-Жуана из оперы Моцарта «Дон-Жуан».

Разумеется, было бы несправедливым не назвать еще двух замечательных участников этого пиршества музыки - концертмейстера Елену Койдан и выступившего в роли аккомпаниатора того же Торгейра Солсвика, по праву разделивших с вокалистами общий успех.

Словом, концерт удался на славу, и отсутствие в нём горлового пения ничуть не испортило его. А главное, ни один ребёнок уже не сомневался: ЭТИ люди имеют право судить нынешний конкурс.

III

А потом началась работа, которая со стороны могла бы показаться рутинной - прослушивание конкурсантов. Это происходило в переполненном малом зале Гимназии искусств при Главе РК. Исполнители находились на расстоянии четырех-пяти метров от жюри, так что все девять «судей» имели возможность не только прекрасно слышать юных вокалистов, но и внимательно наблюдать, как они держатся на сцене.

Пожалуй, самым комфортным для жюри оказался первый тур: во всех трёх возрастных группах он прошёл без малейших разногласий. Тогда же выявился лидер в младшей группе, одиннадцатилетний Артур Гарифьянов из Уфы. После двух туров он, в итоге, и победил в своей номинации. Его первое место стало единственным на конкурсе - в средней и старшей группах первых мест не присудили никому. Да и сам приз Ольги Сосновской на этот раз так и не нашёл своего обладателя.

И вот почему.

Согласно «Положению о конкурсе», на первом туре в число трёх разнохарактерных произведений входило исполнение и народной песни без сопровождения, а спеть её, скажу я вам, очень непростая задача! Именно на ней и «прокалывалось» большинство не прошедших на второй тур. Но счастливчикам и на втором туре было не легче, хоть там и разрешалось петь народную песню с сопровождением. Очень это непросто - спеть ещё три новых сложных произведения (повтор музыки из первого тура не допускался). Каждому ли ребёнку такой марафон по силам?

Первый тур ошеломил меня не только обилием прекрасных голосов, но и роскошными нарядами юных вокалисток. Необыкновенное дефиле поющих модниц так украшало музыкальный марафон, что просто требовало проведения (пусть не сейчас, но хотя бы на будущих состязаниях) и конкурса красоты. Может, кого-то из детей, не снискавших лавров в пении, хоть отчасти утешила бы и иная победа? Ведь можно себе представить, каково это ребёнку - пережить поражение!

Между прочим, когда дипломантам и лауреатам уже вручали награды, с поздравлениями вышло и ответственное Лицо из Министерства культуры РК. Оно (лицо) витиевато назвало стоящих на сцене победителей теми драгоценностями, которые компетентное жюри обнаружило «среди руды». Лицо так и выразилось - «руды»! А в это время та самая «руда» - дети, не прошедшие на второй тур - сидела в зале вместе со своими педагогами и концертмейстерами, ёжась от сановной бестактности...

На втором туре, куда прошло меньше половины конкурсантов, разнобой в оценках жюри стал уже заметней. Более того, этот тур вызвал у меня страшное смятение: оказалось, что мои оценки стали выпадать из «среднестатистических» по жюри. Вот тогда-то до меня и начало доходить, что так пугало меня перед конкурсом.
И тут я подхожу к самому главному, ради чего и пишутся эти заметки.

IV

Это объяснить не так уж просто, но я попробую.

Любое произведение искусства (и исполнение в том числе) всегда оценивается по конечному результату. Публике не так уж важно, каким путём художник (скульптор, поэт, скрипач, певец) пришёл к конечному «продукту». Разве для меломана имеет значение, что оперу «Декабристы» Ю. Шапорин сочинял двадцать лет, а П. Чайковский «Пиковую даму» - два месяца? Любителю оперы важней, чтобы «продукт» нёс ему наслаждение, то есть, в соответствии с его чувством Прекрасного, оказался качественным.

Совсем иначе строится восприятие искусства профессионалами! Их оценка всегда складывается, как минимум, из двух «показателей» - эмоционального и рационального. Это синтез ощущений, образно говоря, горячего сердца и холодного ума. Ведь художник-профессионал невольно оценивает произведение искусства ещё и с позиции технологии, то есть «как это сделано». И если широкая публика порой может впасть в заблуждение, приняв кич за искусство, то с профессионалом это вряд ли случится.

Наслаждаясь музыкой, я одновременно осознаю и как она «сделана», а понимание технологии «изделия» дарит мне дополнительный сладостный привкус. Посему я всегда смогу объяснить, отчего мне нравится или не нравится исполнение профессионального музыканта, оркестра, хора, певца.

Но возможно ли правильно оценивать искусствво детей-вокалистов, не зная технологии звукоизвлечения? Не прочувствовав это своей «шкурой»? Как, соглашаясь работать в жюри, я мог забыть, что вокалисты, в отличие от исполнителей-инструменталистов, совсем ДРУГИЕ?!

Спросите любого профессионального музыканта, и вам каждый тут же подтвердит, что в мире музыки академические вокалисты не похожи ни на кого! У них совершенно особая психология, свои поведенческие стандарты, их реакции подчас непонятны окружающим. Они - ДРУГИЕ. В огромном клане музыкальных исполнителей вокалисты всегда стояли и будут стоять особняком.

Что же в них такого уж особенного?

Всего лишь одна маленькая подробность! Они ДРУГИЕ уже потому, что «инструмент», на котором они играют, живёт у них не в пальцах, не в руках и вообще не снаружи - он прячется ВНУТРИ. Это их не видимый, но хорошо слышимый Божий дар. Именно в этой «детали» и состоит феномен психологической уникальности певцов.

И если я поддавался артистическому обаянию детей, отчасти завывшая оценки, то вокалисты, сидевшие в жюри, глядели и глубже, и дальше. Вольно или невольно я умилялся детям, а они - нет.

В оценках вокалистов (хочу лишний раз напомнить, что это профи высочайшего класса) присутствовал тот компонент, которого недоставало у меня - рациональный. Им было важно, «как это сделано». А именно - каким путём ребёнок пришёл к тому или иному результату.

А понятие «результат», как выяснилось, вбирает массу условий! Какова роль педагога в процессе создания данного «продукта»? По силам ли данное произведение ребёнку? Всё ли в порядке у педагога с музыкальным вкусом? Правильно ли он учит петь? Как поставлено дыхание? Можно ли научить этого ребёнка извлекать певческий звук красивей? Перспективны ли у конкретного ребёнка вокальные данные? Как помочь педагогу раскрыть вокальный дар ученика?

Я слушал, как вокалисты говорили на своём странном языке, убеждаясь вновь и вновь, что они - ДРУГИЕ. И что они правы в этой своей «особости», поскольку проблемы, которые они поднимали на заседаниях жюри, имели совсем не сиюминутное, не местное значение!

Не странно ли? Человечество накопило громадный опыт обучения детей игре на любом из музыкальных инструментов, и специалисты веками успешно воспитывают поколение за поколением юных инструменталистов. А кто учит детей вокалу? И как? Кто точно знает, как это делается? И вообще - существуют ли такая профессия - учить детей петь?

Оказывается, такой профессии в «чистом виде» нет. По крайней мере, в нашей стране. И учат детей петь практически кто угодно. И ещё хорошо, если в ДМШ, студиях, кружках этим занимаются, скажем, вокалисты или дирижёры-хоровики. Не так уж и плохо, если это по доброте душевной делают концертмейстеры или преподаватели сольфеджио.

Но ведь случается, что это делают люди и вовсе случайные! Услышат ребёнка со звонким голосом и начинают из него «лепить» солиста. Кто-то удачно, кто-то - не очень. А как тут быть? Ни профессии, ни стопроцентной методики такой нет. И тут уж как повезёт: талант ребёнка или погибнет или «выплывет». А сколько кануло их в бездну?

Впрочем, можно с большой долей вероятности утверждать, что методики под называньем «Как научить любого ребёнка петь», скорее всего, никогда и не будет! Природа, дарящая маленькому человеку голос, столь многообразна, что каждому из детей всякий раз нужна новая, особая, методика, придуманная именно «под» данного ребёнка. Отчасти это сходно с преподаванием композиции, где тоже нет универсальной методики: любой ребёнок требует сугубо отдельного, личностного подхода.

Вот почему на этом конкурсе самым ценным (точнее, бесценным!) стали мастер-классы, которые с блеском провела специалист по проблемам развития детского голоса профессор Санкт-Петербургской консерватории Т. Д. Смелкова. Немало мудрых и полезных советов получили юные певцы и от других членов жюри - Ольги Сосновской, Ольги Бундер, Александра Цилинко, Сергея Зайцева, Анны Игнатьевой. Не сомневаюсь, что много ценного почерпнули из бесед с членами жюри и педагоги юных вокалистов.

V

Теперь я знаю, почему на протяжении всего конкурса у меня в ушах звучала мелодия средневекового студенческого гимна «Гаудеамус игитур» - «Давайте веселиться». Просто всё это время я испытывал необыкновенную радость. Согласитесь, провести неделю в окружении такого количества талантливых людей - юных и взрослых - это все же большая удача. В памяти непрерывно вертелась строчка из этого гимна - «Vivat Academia, Vivant professores!» Меня и сегодня не покидает ощущение, что я побывал в настоящей Академии, где получил и свой мастер-класс.

Заканчивая эти заметки, я поймал себя на том, что хочу побывать уже и на Х конкурсе юных вокалистов на приз Ольги Сосновской. И не обязательно в качестве члена жюри - просто хочется снова послушать, как поют дети...