Перед выборами политики дают четкие обещания. Выиграв выборы, многие нарушают слово. Может ли в такой ситуации избиратель добиться справедливости в суде? Юрист Дэвид Аллен Грин рассказал «Ведомостям» о том, что делать с политиками, не выполняющими предвыборные обещания.

Фото «Ведомости»

Судом можно пригрозить тому, кто обманывает тебя в важных вещах. Должнику, который не платит по счетам, или водителю, не проявившему внимательности и осмотрительности на дороге. Продуманный иск может остановить реализацию многомиллиардного инфраструктурного проекта, если его разработчик ошибся. Судья будет счастлив участвовать в таком деле, а юристы помогут вам составить иск.

Политиков избирают, чтобы они действовали в критически важных сферах, влияющих на вас и ваших близких: решали вопросы жизни и смерти (вступление в войну, финансирование медицины), делали выбор, определяющий благосостояние общества (экономическая политика, законотворчество). Но политики время от времени ставят себя выше закона. Кандидат, четко выступавший за один курс, получив ваш голос, двигается в противоположном, невыгодном вам направлении. Но раз он уселся в кресло – значит, уже вне зоны действия суда. Наверное, вас посещало ощущение неправильности происходящего. Что можно сделать?

Законодатели не подумали об интересах отчаявшихся избирателей. Нельзя засудить политика за неисполнение контракта, даже по британскому праву. Обещания политика не оферта, которую вы принимаете, отдавая ему голос. Закон запрещает «покупать голоса». Попытка считать сделанные политиком обещания контрактом, чтобы избиратель проголосовал за него, напоминает коррупцию. Но создание правовой системы, когда политики – нанятые избирателями работники, – это самый очевидный способ восстановить доверие к политике как таковой. Может ли закон защитить обманутого избирателя, если с политиком нельзя заключить полноценный контракт?

Около 40 лет назад английские суды стали пытаться применять принцип эстоппель в публичном праве, запрещая чиновникам отказываться от своих обещаний гражданам. Это доктрина частного права, но суды попытались распространить ее на ситуации, когда чиновник не выполняет обещание. Принцип эстоппель запрещает ему отказаться от своих слов: было бы несправедливо считать, что чиновник дал свое обещание в бессознательном состоянии, ведь это негативно сказалось на гражданах. Однако ни одного чиновника засудить по этой схеме не удалось. Не повлиял этот принцип и на практическое поведение чиновников.

Доктрина эстоппель споткнулась о прагматичный подход публичного права к наделенным властью людям. Нельзя ограничивать свободу действий чиновника, на которого возложены полномочия действовать в интересах общества, из-за обещания, данного этим чиновником отдельному избирателю. В 2002 г. палата лордов исключила не сумевший доказать свою полезность эстоппель из публичного права. Более перспективная правовая доктрина для обманутых избирателей – концепция правомерных ожиданий. Она означает, что если облеченный властью человек дал повод (своими заявлениями или поведением) предполагать, что решение будет приниматься определенным образом, то без веских причин он не может поступать иначе. Например, если муниципальный совет, прежде чем закрыть школу, проводит консультации с жителями, то он не вправе закрыть очередную школу без консультаций.

Проблема в том, что речь в рамках этого подхода идет лишь о процедурах принятия решений, а не о самих решениях – по тем же причинам, как и в случае с эстоппелем. Это, однако, не помешало нескольким амбициозным юристам воспользоваться данным подходом, чтобы призвать политиков к ответу. В деле Бегби юрист утверждал: семья школьника поверила словам оппозиционного политика, что ей достанется субсидия для нуждающихся. Они ждали, что политик предпримет после избрания какие-либо действия для выполнения своего обещания. Но суд отказал истцам: не важно, что говорил политик в оппозиции, даже если от этого зависит благосостояние данной семьи. В деле Уилера юрист невозмутимо просил суд наказать экс-премьера Тони Блэра, обещавшего провести референдум о вступлении Великобритании в ЕС. Суд столь же невозмутимо отказал: обещания премьера не имеют юридической ценности.

Суды терпеть не могут ввязываться в подобные споры. Их предмет, заметил один юрист, неподсуден. Рефлекс юриста – сказать, что такие вопросы надо решать в парламенте или на выборах. Возмездие за нарушенное слово для политика – не решение суда или возмещение убытков, а риск не быть переизбранным. Даже в случаях, когда судам приходится разбираться в избирательных дрязгах (как в деле Вуласа, лишенного мандата за ложные заявления о конкуренте на выборах), они изо всех сил пытаются уклониться от решения проблемы.

Нетрудно понять почему. Предвыборные заявления – это не официальный документ, по нему нельзя назначить судебную экспертизу. Это упражнение в красноречии и пропаганде. Политический мандат не имеет ничего общего с обязательствами, с которыми имеет дело коммерческое право. Слова политика – не материал для дела. Даже если суды станут когда-нибудь работать с предвыборными заявлениями, политики просто будут говорить вдвое длиннее, добавляя к высказываниям дисклеймеры мелким шрифтом. И что изменится?

Когда нужно исполнить обещание – тоже большой вопрос. Нужно ли исполнять обещание политической партии, которая потом вступила в коалицию с другой? Или в случае, если она получила меньшинство голосов? И что значит «выполнить обещание» – проголосовать определенным образом, или добиться принятия закона, или его вступления в силу? А если закон примут, а потом отменят? Когда считать политика нарушившим слово, если речь не идет о законопроекте? Все это не юридические вопросы. Закон не магия. Сказать, что должен существовать закон против чего-либо, – это все равно что сказать, что должно существовать заклятье против чего-то. Если принять закон, чтобы политики не нарушали обещания, – значит, они будут нарушать их как-то иначе, законно.

Конечно, клятвами не стоит пренебрегать. Но конституция гарантирует, что ответственность политиков за слова и дела обеспечивается контролем со стороны различных институтов, прозрачностью политического процесса, честными и конкурентными выборами. Решение проблемы политиков-лжецов лежит в сфере укрепления политических институтов. Если же конституция не в силах гарантировать подотчетность власти, едва ли превращение политических разногласий в предмет судебных разбирательств улучшит наше положение.