Госдума приняла в первом чтении закон о личном банкротстве. В России, по разным оценкам, от 6 до 20 миллионов потенциальных банкротов — тех, кто слишком увлекся потребительскими кредитами и не имеет возможности по ним платить. Скоро они смогут делать это на законных основаниях. «Русский Репортер» разбирался в тонкостях процедуры. БНКоми предлагает текст на обсуждение читателей.

«Очень важно дать людям шанс начать кредитную историю заново. У человека должно быть право на ошибку, — объясняет корреспонденту «РР» замминистра экономического развития Олег Фомичев, один из авторов законопроекта, зачем, собственно, этот проект разрабатывался. — Должен быть механизм списания. Но это не всепрощение. Процедура должна быть не особо приятной, чтобы не возникало желание ее повторять, но и не экстремально негативной, чтобы человек не потерял вкус к жизни.

По принятому в первом чтении закону путь к новой жизни получается затянутым: сразу стать банкротом нельзя. Когда задолженность перевалит за 50 тысяч рублей, запустить процесс сможет как заемщик, так и кредитор. Должник реструктурирует сумму — сам или с помощью конкурсного управляющего, — и если его план устроит банк, выплачивает ее в течение пяти лет. Проценты при этом снизятся до половины ставки рефинансирования Центробанка — примерно до 5–6%.

Если станет ясно, что человек даже это не тянет, придется продавать имущество. Догола не разденут: одежду, еду, бытовую технику на 30 тысяч, 25 тысяч наличными и любимого хомячка можно будет оставить себе. Что самое приятное, единственное жилье и земля, на которой оно стоит, тоже неприкосновенны, если не находятся в залоге по ипотеке.

Выручку от продаж кредиторы заберут себе и на этом от банкрота отстанут — что с него еще взять? Правда, и ему на пять лет дорога за кредитом будет заказана.

Этот законопроект Минэкономразвития, банки и суды обсуждали восемь лет. Все никак не могли найти баланс интересов тех, кто деньги дает, и тех, кто берет, но не отдает. Но даже после столь скрупулезной подготовки и депутаты, и защищавший закон Фомичев без конца повторяли: документ недоработан.

— Фракция поддержала проект в первом чтении, но если ко второму он останется без видимых изменений в пользу граждан, ­голосовать за него мы не станем, — пообещал депутат от ЛДПР Валерий Селезнев. — Проект защищает тех, кто может сознательно пойти на банкротство, задолжав огромные суммы. Если человек живет в 28-метровой квартире, это понятно. Но если его единственное жилье — дом на пять ­тысяч квадратов? Пускай переселяется в более «уютную» квартирку в 30 метров, а свои хоромы продает — их с лихвой хватит, чтобы рассчитаться с долгами.

Кроме этой поправки ко второму чтению авторам закона придется решить, что делать с имуществом, нажитым в браке, включать ли в закон ипотечников и можно ли будет полностью замораживать выплаты по кредитам беременным женщинам и родителям детей до трех лет. И хотя авторы надеются довести проект до второго чтения к концу года, доработка может опять ­затянуться: всем сторонам этой истории кажется, что закон написан против них. Вице-прези­дент Ассоциации российских банков Владимир Киевский считает, что проект надо ужесточить для должников:

— Если закон вступит в силу в нынешнем виде, банки резко сократят выдачу небольших кредитов в районе 50 тысяч, будут неохотнее давать деньги на стартапы, льготные кредиты молодым предпринимателям. Попробуй верни деньги, если должник банкрот — дороже будет по судам ходить. В этой ситуации закон стоит на стороне заемщиков. Мне думается, нижнюю планку нужно поднять до ста тысяч рублей.

Вице-президент Ассоциации антиколлекторов России Андрей Власс, наоборот, считает, что легче от этого закона гражданам не станет:

— У нас сегодня 50 миллионов человек взяли кредит, из них 20 миллионов не возвращают. Мы сейчас их всех загоним в испорченную кредитную историю, кого-то еще обанкротим, а кому ростовщики будут сулить свои ссуды? С кем мы будем работать? У нас другого человеческого материала нет, нам надо этих должников не только обанкротить, но и реабилитировать, а для этого нужен отдельный закон.

Стороны сходятся в одном: банкротиться будут не все подряд, а только те, кого прижмет или у кого долг большой.

— Мотивация пройти процедуру банкротства может быть одна — избежать исполнительного производства, — объясняет председатель комитета Госдумы по вопросам собственности Сергей Гаврилов. — Банкротство предлагает более мягкие условия. По исполнительному производству человек обязан до гроба расплачиваться, и потом еще наследникам достанется. А при банкротстве продал имущество — и долг погашен. Есть вариант списания долга при мировом соглашении: если у должника есть, например, земельный участок, он его продает, и вырученные деньги покрывают, например, 70% долга. Банку легче пойти на это и закрыть просроченный долг: с точки зрения чистоты ­баланса ему легче пожертвовать частью задолженности.

В деле банкротства граждан Россия явно отстала от мира. В Британии неплатежеспособных должников сто лет назад сажали в тюрьму. Сейчас становиться банкротом там не так болезненно: с недавних пор английские газеты перестали публиковать адреса разорившихся, а запрет на новые кредиты ­сократили с трех до одного года. Впрочем, некоторым должникам устанавливают более серьезный мораторий — если ничего другого суду не остается.

— Была у меня клиентка — бабушка божий одуванчик, — рассказывает Евгения Голомуз, семь лет проработавшая в Британии юристом по финансовым вопросам. — Она набрала кредитов на 120 тысяч фунтов. Ничего особого не купила, просто путешествовала и очень вкусно ела. ­Наконец она вышла на пенсию, пришла ко мне и говорит: «Хочу стать банкротом». Я объясняю: «Вам придется продать дом». Оказалось, она заранее изучила законы и еще семь или восемь лет назад переписала дом на внучку. В доме, конечно, был бабушкин телевизор, но приставам дороже обошлось бы за ним ехать. Судья над историей посмеялся и признал бабушку банкротом, правда, ­наказал: теперь старушка десять лет не сможет брать кредиты.

В России разговор с находчивыми заемщиками обещает быть коротким. Законопроект подра­зумевает для тех, кто будет банкротиться нечестно или переписывать лишние квартиры на родню, шесть лет лишения свободы. Впрочем, они пока писаны вилами на воде: уголовная ответственность за мошенничество банкротов может вступить в силу только через пару лет. Сначала авторы хотят посмотреть, будут ли должники хитрить, — может, поправки в УК и не понадобятся».