Президент редакции газеты «Известия» Владимир Мамонтов рассуждает о том, что никакого возрождения СССР не случится, как не случилось в 1922 году возрождения Российской империи. При этом автор констатирует, что даже то, что было сделано вопреки Советскому Союзу, такие подлинно великие вещи, как труды Солженицына, сделано только потому, что он, СССР, был. БНКоми предлагает текст на обсуждение читателей.

Фото russpressphoto.ru

«Моя родина – СССР. Так получилось. Я никогда про это не забываю, я стараюсь деликатно обходить в обсуждениях недостатки моей матери-родины, а их немало, и подчеркнуть, а не вычеркнуть, достоинства. Как, собственно, и должен поступать любящий сын.

Родина много делала для меня и за меня. Ну, например, она любовно и тщательно отбирала для меня книги, фильмы и песни. Она не была последовательна: то Набокова отберет, то Пастернаком до отвала потчует, потом отберет, то Есенина засунет на дальнюю полку, в девичьи дневники моей мамы, потом Есенина вернет. Но Шолохова, Бальзака, Флобера, Голсуорси, Гоголя, Чехова, Фолкнера, Сэлинджера она у меня никогда не отнимала. И Лема с Брэдбери.

Она снимала фильмы, обладающие странной притягательностью: «Большую семью» до сих пор любят показывать по телевизору, и сцена, где великого Баталова великий Андреев и великий Сергеев учат пролетарскому уму-разуму, волшебным образом не скисает. Хотя какой нынче пролетариат? Какое там «Кувалдой – да по цепям, по цепям»? А трогает. И не только нас: в Канне образца 1955 года (а там участвовали фильмы «Чистильщики обуви», Индия, «Козленок за два гроша», Великобритания, «Марселино, хлеб и вино», Италия, Испания) режиссер Хейфиц едва не получил за фильм золотую пальмовую ветвь. (Получил фильм «Марти» – густопсовая социально-семейная драма, «Большая семья» по-американски). Номинировался на нее точно. И точно получил приз за лучший актерский ансамбль.

Но это к слову.

Каждое утро родина передавала мне по радио гимнастику. «Доброе утро, товарищи! Начинаем упражнения с потягивания!» Ни разу в жизни я не продвинулся дальше первого упражнения. Но этот голос помню во всех интонациях. Принадлежал он Гордееву, главному отечественному радиометодисту физкультуры. А по роялю бегали пальцы пианиста Родина; как видим, и тут соответствующая фамилия.

Если родина собиралась чего-нибудь построить или проложить, спрятаться не мог никто: уж коли БАМ – то в каждом номере газеты и выпуске новостей, и по радио после гимнастики, и песни про БАМ, и фильмы, и утюги, и майки, и гастроли Дина Рида. Причем все знали, что это рокада на случай, если война и китайцы повалят стеной. Однако с китайцами обошлось, но оказалось, что и возить есть что. И БАМ вполне работает до сих пор, хотя Дин Рид покончил с собой, как и СССР.

Но это тема для другого разговора.

Странными были на родине моей нравственные основы. С одной стороны, церковь была так отделена от государства, что мама не горюй: Ленин рекомендовал расстреливать священников, да поболе, чтоб не распространяли в народе опиум-заразу. Сталин, которому пришлось пожинать плоды дел своих предшественников, людоедов-утопистов, уповавших на мировую революцию, и, собравшись с силами, выиграть Великую Отечественную войну, напротив, прагматично призвал на святую битву и пастырей, и паству. Он, разумеется, тоже был людоед, но совершенно иного образца: если его предшественники совершенно не щадили народ, добиваясь недостижимой цели, то Сталин ел народ прямо с предшественниками: их за то, что цель ставили дурацкую. И за прочую измену. Ленина он не тронул: к тому времени он уже был невкусный. Да и мощи новых святых требовались, о чем нам президент недавно напомнил.

Союз порой сильно смахивал на царскую Россию: и лучшими, и худшими сторонами. В шестидесятые годы появился даже Моральный кодекс строителя коммунизма, который вчистую был списан с христианских заповедей, которые, в свою очередь, не больно-то расходились с вековой дохристианской мудростью. Вообще мало кто понимает, что созданный 90 лет назад Советский Союз был серьезным откатом от целей, заявленных Великой Октябрьской революцией в сторону прежней империи. Назад, так сказать, к основам. И это спасло страну. Если бы несъеденные большевики попробовали реально задвинуть все глупости, кои прокламировали – мировой масштаб, унитарное государство, общие жены-комсомолки, фабрики-кухни, «довольно жить законом, данным Адамом и Евой, клячу истории загоним, левой, левой, левой!» (пробовали ходить одной левой? побеждать, понятно, пробовали, а ходить?), то империя бы наша распалась по лекалу какой-нибудь Австро-Венгерской или Османской. Ан нет! Уже в 1922 году все эти бредни были списаны в утиль, а гигант начал возрождаться из четырех кусков – на новых основах, на новой идеологии, не называя царя царем, а Христа – Христом, традиционно жертвуя людьми, как муравьями (но нравственная максима «Ваньков не жалеть, бабы новых нарожают» не Сталину и не Жукову принадлежит, а еще фельдмаршалу Апраксину). Ибо Ленин ты или кто, а жизнь диктует свои суровые законы: эта часть земной суши (и вод ея) умеет жить только так – она состоит из ветра и пространства, из жестокости и любви, из холопа и государя, из полета и жирной колейной грязи, из русского и татарина (зря украинцы облегченно вздохнули – из украинца тоже, и из белоруса, и казаха, и прочая, и прочая), из сала и хлеба, из Новосибирска и Юрьева-Польского, Гагарина и Станиславского, из Разумовского и Багратиона. С южных гор до северных морей.

Это не лучший на Земле способ существования – опасный, грубый, горький, противоречивый, но страстный, нескучный, прорывной и вольный. Остальные способы для этих мест только хуже. Опаснее. Катастрофичнее даже. Тут недавно госпожа Клинтон предупреждала, что не допустит возрождения Советского Союза. Надо отдать ей должное, она откровенна: только этого не хватало устроителям всемирного «управляемого хаоса»!

Увы – а, впрочем, без увы: никакого возрождения СССР не случится. Как не случилось в 1922 возрождения Российской империи. (Ха, ха). Будет таможенно-евразийский-и-всякий-прочий союз, который естественным порядком стягивают центростремительные силы, которые всегда действуют параллельно с центробежными. Это физика. К Эйнштейну не ходи.

Только надо не выносить Ленина из мавзолея, а поучиться у него некоторым важнейшим политическим приемам: первое, что он отбросил – идею унитарного Города Солнца, где нет ни татарина, ни помора. Это когда метешь про ликвидацию национальных автономий. Не в сотый раз клеймить Сталина за репрессии (они были, факт), а Черчилля почитать, да не только про соху и бомбу, а дальше. Не потешаться над Хрущевым, а пересмотреть «Заставу Ильича» да перечитать Андрея Вознесенского.

Даже то, что было сделано вопреки Советскому Союзу, а это иногда были подлинно великие вещи, как труды Солженицына, сделано только потому, что он, СССР, был. Эта железная, суровая диалектика многих коробит, задевает, не дается. Им хочется как-нибудь обшоркаться щеточкой, десоветизироваться, вычеркнуть СССР из истории, как из учебников Берию вычеркивали, как-нибудь перейти на кабаньих копытах через контрольно-следовую – от святого Николая Второго к прекрасному Непутину Первому.

Я, конечно, понимаю, что тем, по кому СССР прошел тяжелым лагерным катком, унес жизни родителей, дедушек и бабушек, так не написать. Сердце не позволит, и я это уважаю. Но мать говорила: они в лагерях, а я на рыбокомбинате, и кто за забором – не знаю. Но это в серьезную и горькую минуту. А так она больше любила рассказывать, как молодыми девчонками купались в Каспии – на практике с подружками, ночью, голышом: «Дому-2» не снилось. Кругом, стало быть, ночь, Советский Союз, тоталитаризм, не без этого, но и нежные волны, им лет по восемнадцать. «А мы без», – хохотала она, так, что в комоде звенели ее нехитрые награды труженику тыла – с разными профилями.

А вы говорите – вычеркнуть».