Агентство БНК выносит на обсуждение статью редактора отдела политики газеты «Ведомости» Максима Гликина, в которой он утверждает, что в связи с отсутствием политической либеральной партии, ее функцию взяли на себя СМИ: партия масс-медиа никем специально не создавалась.

Гласность - единственный демократический институт, уцелевший с горбачевских времен Фото ТАСС

«Вопреки или благодаря энергичным мерам государства по зажиму свободы слова значимость неподцензурных медиа очевидно возросла. Изгнание целых коллективов из изданий, чьи владельцы не желают ссориться с властью, не перечеркивает, а скорее подчеркивает ту особую роль, которую приобрели СМИ и блоги с начала болотных событий. Сразу после первых акций декабря 2011 г. был короткий период оттепели на ТВ, но с началом острой фазы выборов Владимира Путина передачи, где допускался плюрализм, быстро закрыли, зачистка медиапространства с тех пор идет без остановки.

В то же время объявлен режим наибольшего благоприятствования партиям. Регистрируется более полусотни политструктур, в том числе под лозунгом критики нынешнего режима, им дают все больше электоральных опций, их представителей зовут в высокие кабинеты. Однако по прошествии года их влияние в большой политике не чувствуется. Партийная оппозиция, похоже, так и осталась вне игры.

Все это время российский правящий класс получает чувствительные удары - но от других сил. Напряженная борьба ведется - но не на партийном, не на политическом поле. Настоящую борьбу ведут гражданские активисты, общественники, правозащитники (как во времена советских диссидентов). Лишенные легальных оснований участвовать в управлении страной, они тем не менее многого достигают. Выявляя схемы распила, фальшивые диссертации, тайное имущество, они срывают сделки и назначения, меняют планы и рушат карьеры.

Это противостояние стилистическое и смысловое. Борьба за умы. И в ней главный инструмент - гласность, единственный демократический институт, уцелевший с горбачевских времен. У гражданских активистов ничего бы не вышло, не имей они союзников, свое представительство - своего рода партию. Как заметил кто-то из политологов, в связи с отсутствием политической либеральной партии ее функцию взяли на себя СМИ. Партия масс-медиа никем специально не создавалась, не имеет руководства и никогда не будет зарегистрирована. Но по принципу общности мировоззрения и устремлений сформировалось мощное энергетическое поле, где взаимодействуют блогосфера, интернет-СМИ, печатные издания и радио. Эти ресурсы резонируют и усиливают друг друга. Открытие, сделанное блогером, стремительно распространяется по блогосфере, перетекает в печать, усиливается на волнах FM, становится общероссийским.

В результате масс-медиа не только транслируют, но и формируют повестку дня. Новую роль журналистов продемонстрировали выборы Координационного совета оппозиции: 10 из 30 победителей выборов в КСО по общегражданскому списку - это публицисты и популярные блогеры.

Политменеджеры власти, возможно, раньше многих осознали, где именно центр сопротивления, кто нынче тестирует систему на прочность. Начались крупные кампании против журналистов и целых изданий: «дело Познера», «дело Гусева и МК». Атаки комплексные, со всеми средствами устрашения. И это на фоне уже принятого закона о клевете с разорительными штрафами, запрета на многие виды рекламы, готовящегося запрета на любую личную информацию и разработки закона о регулировании интернета. И это, надо думать, только начало.

Новая ситуация крайне опасна для журналистов и журналистики. Роль партии для СМИ не органична и чревата многими последствиями. Ответная агрессия власти - лишь одно из них. Другое - растущий дефицит информации. Чиновники воспринимают газетчиков уже не как обычных корреспондентов и обозревателей, а как оппонентов и источник угрозы. Стало быть, стоит задача не снабдить их фактами, а, напротив, уберечь их, подкидывать дымовые шашки дезинформации, прятать и охранять от врага военную тайну. Вопрос о свободе слова встает в новой плоскости. В гораздо большей степени, чем право распространять, торпедируется право узнавать.

И это, скажем честно, происходит по вине обеих сторон конфликта. Произошел существенный сдвиг в сознании самих журналистов. Многие ощутили себя политиками и ньюсмейкерами. Это видно на акциях протеста: журналисты уже не только наблюдатели - они организаторы, активисты, трибуны. Стремительно стирается грань между корреспонденцией и агитацией, интервью и диспутом, информационной статьей и публицистическим блогом. Журналисты почувствовали себя на передовой и смещают повестку. Контент становится медиацентричным.

Те же, кто придерживается прежних стандартов, оказываются под двойным давлением - с фронта и с тыла. Эмоциональные коллеги и раскаленная атмосфера подталкивают их на баррикады. А люди, принимающие решения, перестают верить в способность визави из газеты или радио объективно информировать.

Проблема отделения политики от журналистики остра как никогда. Четвертая власть вряд ли сможет эффективно отстаивать свой суверенитет, если будет покушаться на компетенции и инструментарий первых трех, если начинает играть на чужой территории, выходя тем самым из-под защиты закона о СМИ.

Впрочем, главная защита - доверие аудитории, по которому бьет политизированность. Читатель должен быть убежден, что получает сигнал, не искаженный политической задачей или обличительным запалом автора. Ему сообщают нечто не потому, что это важно для борьбы с режимом (или, наоборот, с несогласными), а просто потому, что это важно знать.

Сохранять спокойствие, объективность, неангажированность все труднее - в период нескончаемой информационной войны, при очевидных успехах медиапартии на фоне бессилия партий традиционных, в условиях, когда прочие средства обороны общества на исходе, в эпоху подлых законов против сирот и меньшинств. Но иной разумной стратегии не видно. Кажется, это единственный способ сохранить атавизм гласности, последний институт, еще не сделавшийся симулякром».