На обсуждение: «Могущество России Сибирью убывает»
Докторант Мордовского государственного университета имени Огарева Михаил Зелев опубликовал в «Ведомостях» статью, в которой излагает свою точку зрения на перспективу модернизации России, полагая, что она прочно заблокирована самим наличием у нее Сибири — огромной сырьевой колонии. Агентство БНК предлагает обсудить данную тему.
Фото bloomberg.com
«Почему в постсоветской России терпят жестокий крах даже самые робкие намеки на модернизацию (которая возможна исключительно как экспортно-ориентированная индустриализация), а страна продолжает погружаться в трясину сырьевой модели? Типичным ответом на этот вопрос является ссылка на неэффективный политический режим, отсутствие политической воли и четкого видения целей развития, незаинтересованность политической элиты в изменении существующего положения. Соответственно, надежды прогрессивной части общества связываются со сменой политического режима, которая, в свою очередь, по срокам привязывается к новому падению мировых цен на энергоносители и минеральное сырье. Никто не полагает, что модернизация России в принципе невозможна. Но, на наш взгляд, именно так оно и есть. Модернизация России прочно заблокирована самим наличием у нее Сибири — огромной сырьевой колонии.
Механизмы «голландской болезни» хорошо известны. Однако, как справедливо заявляют критики этой концепции, все негативные черты экономики могут быть сравнительно легко исправлены благодаря грамотной политике правительства. Тут-то и начинаются вопросы.
Откуда возьмется правительство модернизации? Правительства не прилетают с Марса. Их приход к власти, а тем более успешное проведение ими рассчитанной на десятилетия политической программы невозможно без прочной социальной базы. Но как раз такая социальная база для правительства модернизации была уничтожена за 20 лет деиндустриализации и появиться вновь в условиях сырьевой экономики не может. Такая экономика неизбежно формирует и соответствующую социальную структуру. Именно здесь находится ключ к пониманию всей обреченности идей модернизации России: сырьевая Сибирь сформировала и будет постоянно поддерживать существование в стране мощной консервативной социальной коалиции, не заинтересованной в прогрессивных преобразованиях и успешно блокирующей их. На наш взгляд, именно это обстоятельство не принимается в расчет большинством аналитиков, что нередко приводит к возникновению необоснованных надежд.
Переход к экспортно-сырьевой экономике в 1970-е гг. привел к разрыву корреляции между производительностью труда и уровнем благосостояния общества. Получаемая в такой экономике природная рента никак не связана с трудовыми и творческими усилиями населения. Это просто дар природы. Тем не менее она обеспечивает сравнительно высокий уровень «незаработанных» доходов для всего общества.
В современной России, по данным Росстата, в отраслях, связанных с добычей и первичной переработкой минерального сырья и энергоносителей, занято менее 3,5 млн человек. Однако именно эти отрасли достаточно неплохо кормят всю остальную часть 143-миллионного общества.
Для того чтобы продемонстрировать всю степень паразитизма экономики России, достаточно сопоставить ее национальный доход на душу населения, рассчитанный по паритету покупательной способности, с аналогичными показателями ряда других стран. По данным Всемирного банка, в 2012 г. этот показатель в сырьевой и сильно деиндустриализировавшейся России ($22 720) оказался выше, чем в гораздо более развитых в технологическом отношении Польше ($21 170), Венгрии ($20 710), Турции ($18 190), Мексике ($16 680) и Малайзии ($16 530).
Глубочайшая деиндустриализация России не могла не изменить ее социальную структуру. Практически полностью исчезли такие ключевые для поддержки курса на модернизацию социально-профессиональные группы, как наиболее квалифицированная часть научных работников и профессуры, способная работать на мировом уровне, и высококвалифицированные инженеры и рабочие промышленности. Крайне тонка та прослойка предпринимателей, что связаны с высокотехнологичной сферой. Крайне незначительна группа работников немногочисленных филиалов иностранных индустриальных ТНК. Стремительно качественно деградируют врачи и учителя. И каких-либо разумных оснований надеяться на изменение тенденций в этой сфере нет. Эти профессиональные группы просто не нужны экспортно-сырьевой экономике в сколько-нибудь заметном количестве.
Вместо этого в русском обществе сформировалась мощнейшая консервативная коалиция, более или менее благополучно паразитирующая на природной ренте и не заинтересованная ни в какой модернизации. Во главе этой коалиции стоит, естественно, сырьевая олигархия, тесно сросшаяся с высшим чиновничеством. В нее также входят силовики, духовенство, представители финансового и торгового капитала, работники сырьевых отраслей, монополий, а также предприятий, ориентированных на заказы государства и государственных компаний. К ним примыкают широкие и, как правило, малообразованные слои населения, основным источником доходов которых является государственный бюджет.
При такой социальной структуре безнадежны расчеты на приход к власти правительства модернизации, а тем более на нахождение у власти на протяжении длительного периода целой цепочки подобного рода правительств.
Наивны и расчеты, связываемые с новым падением доходов от сырьевого экспорта. Предполагается, что это приведет к падению уровня жизни, росту социальной напряженности и началу модернизации. Но полтора десятилетия (1985-2000 гг.) Россия прожила в условиях устойчиво низкой мировой цены на нефть. Страна пережила тяжелейшее падение уровня жизни, что ни в малейшей степени не изменило экспортно-сырьевую структуру ее экономики, а за все 15 лет не было отмечено ни одной хоть сколько-нибудь заметной попытки социально-экономической модернизации. После целого ряда революционных потрясений, сопровождавшихся сменой власти, общество просто смирилось со свершившимся падением своего уровня жизни. Меньшинство нашло себя в новой экономике или эмигрировало, а подавляющее большинство русских переориентировалось на ведение натурального хозяйства на своих дачных участках. Что же касается сырьевой олигархии и политической элиты, то оставшихся в их распоряжении доходов от сырьевого экспорта вполне хватало на более чем комфортное существование, что не способствовало возникновению у них интереса к модернизационным проектам. Русское общество после 15 лет дешевой нефти только углубило паразитический характер своей экономики. И почему в следующий раз все должно быть по-другому?
Если бы были правы те, кто связывает возникновение устойчивого курса на модернизацию с падением экспортно-сырьевых доходов, то мы бы увидели в ее авангарде наиболее бедные из экспортно-сырьевых стран. Но ни Конго, ни Нигерия, ни Мьянма не демонстрируют нам ни намека на какие-либо попытки индустриализации или просто диверсификации экономики.
Безусловно, падение доходов от экспорта сырья и энергоносителей увеличило бы вероятность появления попыток уйти от экспортно-сырьевой модели. Но скорее всего они носили бы крайне неумелый и неудачный характер и успешно блокировались сырьевой олигархией и коалицией многочисленных социальных групп, не заинтересованных в разрушении неэффективных институтов. Вероятно, такие попытки носили бы вообще чисто риторический и имитационный характер, напоминая ту кампанию по модернизации, что проводил в России нынешний режим в 2009-2011 гг. после разразившегося мирового экономического кризиса.
Абсолютно лишены всякого рационального основания и надежды на то, что к модернизации приведет вполне возможный переход России к демократии. Конечно, демократия с регулярной сменой партий у власти является эффективным способом «защиты от дурака», повышения качества государственного управления, но, зная о социальной структуре экспортно-сырьевых обществ, было бы крайне странно надеяться на приход в них к власти демократическим путем, тем более на долгий период, модернизационных сил. Об этом говорит опыт демократических экспортно-сырьевых стран, имеющих достаточно давнюю традицию чередования партий у власти (Колумбия, Перу, Чили, Боливия, Эквадор, Папуа, Замбия), ни одна из которых не замечена в попытках проведения модернизационного курса.
Вообще, в мире существует лишь один пример экспортно-сырьевой страны, проведшей успешную модернизацию и вошедшей в число развитых постиндустриальных стран, специализирующихся на производстве и экспорте высокотехнологичных наукоемких промышленных товаров. Это Канада. Но этот случай легко объясняется уникальным зарубежным происхождением канадских политических институтов, культуры и элиты. Будучи импортированными из Англии, они выросли не на местной сырьевой почве, а сформировались в совершенно иной экономической и географической среде.
В мире есть еще две экспортно-сырьевые страны, которые на протяжении нескольких десятилетий предпринимают устойчивые модернизационные усилия. Это Индонезия и Южная Африка. Им удалось добиться на данный момент серьезной диверсификации своего экспорта, создать заметный сектор экспортно-ориентированной промышленности. Но минеральное сырье и энергоносители остаются неоспоримыми лидерами их экспорта, окончательные результаты их эксперимента не ясны, и пока не приходится говорить об успехе предпринятой ими модернизации.
Других примеров успешной или неуспешной модернизации экспортно-сырьевых стран мировая история не знает. У таких стран просто отсутствуют внутренние мотивы для модернизации. Напротив, невозможность паразитирования на природной ренте становится мощным стимулом для модернизации, что продемонстрировали за послевоенные десятилетия десятки стран, от Японии до Мексики и от Польши до Малайзии. Россия же, обремененная сырьевыми североазиатскими колониями, в реальности не имеет практически никаких шансов двинуться по этому пути. Для России «ресурсное проклятье» конкретизируется в «проклятье Сибири». Пока ей принадлежит Сибирь, успешная модернизация России невозможна в принципе.
Совсем по-другому выглядят перспективы России, лишенной возможности паразитировать на природных ресурсах Сибири. Только оказавшись перед лицом полной экономической катастрофы, как это произошло с ее восточноевропейскими соседями на рубеже 1980-1990-х гг., русское общество окажется в состоянии всерьез заняться собственной модернизацией. Только так можно восстановить естественный двигатель прогресса — корреляцию между производительностью труда и уровнем жизни. Вполне ожидаемое резкое падение доходов не только широких слоев населения, но и правящих кругов неизбежно заставит Россию начать, тяжелый болезненный процесс структурной перестройки не только своей экономики и системы государственного управления, но и национального менталитета. Не стоит ожидать, что этот процесс будет быстрым. Вряд ли модернизация России от Орска до Калининграда и от Мурманска до Сочи в силу ряда ее политических и культурных особенностей будет идти с более высокой скоростью, чем на Украине. Однако точно можно предсказать, что этот процесс вне зависимости от политического режима будет неуклонным из-за того, что у страны просто будет отсутствовать альтернатива в виде нынешнего вялого паразитирования на природной ренте и бесконечного откладывания назревших реформ.
Но мощным и непреодолимым заслоном на этом пути у России встает Сибирь. Как тут не вспомнить фразу, оброненную в 1992 г. А. Трейвишем и В. Шупером: «И если бы за Уралом плескался океан, то, скорее всего, Россия уже давно была бы полноправным членом сообщества цивилизованных стран».
Комментарии (12)
Бред чисой воды! Наличие Сибири никак не мешало СССР быть в авангарде мирового развития! (я не про "поздний" СССР, разваливаемый изнутри "пятой колонной")
В статье так и сквозит мысль - "надо отдать Сибирь"! Идиотизм! Если на секунду представить, что Сибирь отдали Японии или Китаю, неужели такие "учёные" всерьёз считают, что мы начнём бурно развиваться, а Япония или Китай сядут на "нефтяную иглу" и начнуть стагнировать? Бред, бред и ещё раз бред! Гнать таких псевдоучёных поганой метлой!
Олимпиадка, еще пару годков трепыхания на старых жирках и затем полный конфуз а-ля бэк ин ве ЮССА образца 1990. Статья абсолютно точно ухватила психологию народа и связанную с ней экономическую активность в стране.
Что ТЫ имеешь от этого ?