Несмотря на то, что власти России выбрали основой «скреп» архаику, они рано или поздно проиграют битву между мракобесием и прогрессом, пишет Толкователь. В доказательство этому – данные о типе семейных отношений. Российская семья почти повторяет западный аналог: поздний возраст вступления в брак и рождения первого ребенка, матери-одиночки и тотальное одиночество. Агентство БНК предлагает обсудить данную тему.

«Основные демографические показатели свидетельствуют, что брачные отношения в России сегодня уже не такие, как в традиционных обществах (высокий уровень брачности и низкий уровень разводов), и еще не такие, как в западных постиндустриальных государствах (невысокий уровень брачности, распространенность сожительств, снижение числа разводов).

Так, в США число браков уменьшилось − с 9.8 на тыс. населения в 1990 году до 6,8 в 2010 году. Согласно Евростату наиболее высокий показатель брачности в 2010 году был в Турции (7,8) и странах бывшей Югославии (6,9), наименьший в Словении и Болгарии (3,1 и 2,9). В других странах Евросоюза он колеблется от 4 до 6 на тысячу населения. В России показатель брачности в 2000 году составлял 6,5, а в 2010 году уже 8,5.

Рост брачности отчасти обусловлен высокой пропорцией молодежи «активного» брачного возраста (за счет высокого уровня рождаемости в 1985-1986 годах), и, кроме того, некоторой финансовой стабильностью в сравнении с 1990-ми годами.

Один из показателей трансформации института семьи в России – увеличение возраста вступления в брак, уменьшение доли сверхранних браков, переход к так называемому «западному типу» брачности. По данным Евростата, средний возраст вступления в первый брак мужчин варьировал от 29 лет в Португалии до 33 в Швеции, у женщин от 26 лет в Хорватии до 31 года в Исландии. В США медианный возраст первого брака для женщин в 2008-2010 годах составил 25,8 лет, для мужчин 28,3.

В России можно видеть ежегодное увеличение возраста вступления в брак женщин, и особенно мужчин. Так, в возрастной группе до 18 лет в 1980 году заключили брак 0,3% юношей и 2% девушек, в 2010 соответственно 0,1 и 1%. Основная динамика прослеживается в прежде «активной брачной» возрастной группе 18-24 года. В 1980 году заключали брак 62% юношей и 68% девушек в этой группе, в 1999 году соответственно 47% и 58%, в 2010 году – 31% и 46%.

Заключение брака становится рациональным и планируемым решением для нового поколения россиян. Необходимым условием для многих является наличие стабильного заработка, собственного жилья или стратегий его приобретения. Однако общая тенденция не исключает практики непланируемого родительства и форсированных браков.

Согласно количественным и качественным исследованиям в США, финансовая стабильность и мужчин и женщин является основным условием брака. Бедные женщины часто становятся матерями, но не супругами.

Анализ результатов исследований различных когорт женщин доказывает эффективность и перспективность двухдоходной модели брачных отношений в постиндустриальном обществе, а не по принципу обмена ресурсами вступающих в брак. Возможно, эта закономерность (в отличие от восточных стран с иными гендерными режимами) справедлива и для России. Т.е. ожидается, что оба будущих супруга должны обладать примерно равной собственностью и равными доходами, что обеспечивает независимость каждого и построения партнерских отношений.

Повышению возраста вступления в брак сопутствует и повышение возраста рождения женщинами первого ребенка. Например, в 2000 году средний возраст матерей в городах составлял 25,9 лет, а в 2009-м – 27,7 лет. В первую очередь эта тенденция распространяется на образованных, успешных в карьерном отношении женщин.

Из-за повышения возраста первого материнства бабушки и дедушки долго пребывают в ожидании внуков и независимы в данный период. А когда внуки появляются, им самим уже часто нужна помощь со стороны детей. В России, где продолжительность жизни, особенно мужчин, значительно ниже, чем в развитых странах, такая проблема особенно актуальна.

За счет разводов, повторных браков и внебрачных рождений в России, так же как и в постиндустриальных странах происходит, хотя и медленное, изменение структуры семей с несовершеннолетними детьми. С 1994-го по 2012 годы несколько снизилась пропорция подростков, проживающих в нормативных семьях (с 68% до 62%). Увеличилась доля проживающих в сводных семьях (с отчимом или сожителем матери) – с 8% до 14%. Практически не изменилась доля проживающих в материнских семьях (20%), несколько выросла доля проживающих в отцовских семьях (2%), а также тех, которые проживают без родителей (с 1 до 2%).

Бабушки/дедушки часто брали внуков под опеку еще в советские времена, в случае лишения родителей их прав. Однако новый тип семей, которые западные исследователи назвали «семьи с пропущенным поколением» (skipped generation families), связан с миграцией родителей в столицу в поисках заработков, где они вынужденно остаются на длительный срок. Дети остаются с бабушками (дедушками) в привычном окружении сверстников и одноклассников.

В материнских семьях, где проживают подростки, 9% − вдовы, 21% − внебрачные матери, которые так и не вступили в брак. Остальные 70% – разведенные матери. Т.е. разводы пока основной источник семей с одним родителем в России.

Внебрачные матери чаще имеют среднее специальное образование, среди них больше специалистов среднего уровня квалификации, в отличие от разведенных матерей, которые чаще имеют высшее образование и являются специалистами высшего уровня квалификации.

Согласно данным опроса подростков, можно наблюдать позитивную динамику – интенсивность встреч с биологическими отцами после развода родителей увеличилась. В 1995 году среди подростков, проживавших с матерью после развода родителей, 34% юношей и 19% девушек общались с не проживающим с ними отцом часто, 41% и 56% соответственно редко встречались или разговаривали по телефону, 23% − никогда. В 2011 году с отцами «часто» общались 64% юношей и 54% девушек, 22% и 25% общались редко (включая общение в интернете), остальные – никогда.

В ответе на вопрос, «Кого ты считаешь своей семьей, из тех, кто не проживает вместе с тобой?», подростки помимо бабушек/дедушек часто указывали отца. Т.е. структура домохозяйства и «семья» в таких случаях не совпадают.

Образование отца связано только с частотой встреч с мальчиками – 50% отцов, не имеющих высшего образования, и 79% отцов с высшим образованием встречаются с юношами, подростками «часто». Для девочек же такой закономерности не наблюдается.

В России нет понятий «единоличной опеки» и «совместной опеки», что на практике создает неудобства как для родителя, проживающего с ребенком (обычно матери), так и для отдельно проживающего родителя. Например, матери испытывают юридические сложности, если отцы, не лишенные прав, проживают далеко от детей, платят пусть и мизерные алименты. С другой стороны, отцы, которые забирают детей к себе, могли бы иметь «скидки» по алиментам, как это делается, например, в Англии и других странах».