Дженни Мейер 30 лет, и она тратит 30 евро в месяц — на кошачий корм. Она не красится, не моет голову, не покупает одежду и живет в самодельном вагончике на окраине Потсдама. БНК предлагает на обсуждение читателей репортаж интернет-ресурса «Snob.ru».

Фото snob.ru

- Многие ругают капитализм, но аргументы критиков разбиваются об их собственный образ жизни. Они тратят деньги в супермаркетах и магазинах, несколько раз в год летают в отпуск и загрязняют окружающую среду поездками на автомобиле. Я знаю только одного человека, который пошел дальше остальных и старается жить вне общества потребления, — сказал мне берлинский знакомый. Так я впервые узнала о Дженни.

Вагончик, в котором она живет со своим бойфрендом, расположен неподалеку от русской колонии Александровка. Несколько трамвайных остановок от центральной станции города Потсдам (минуя, между прочим, Pushkin Straße) — и попадаешь в деревянную Россию: резные наличники, как в российской глубинке, русский этнографический музей и ресторан. Александровка — не муляж, а самая настоящая русская деревня, ведущая свою историю еще с начала 19 века.

Дженни назначила встречу около православной церкви. Стройная улыбчивая девушка. Спортивные штаны с оттянутыми коленками, толстовка с чужого плеча, зеленые галоши и круглые очки, которым позавидовал бы хипстер.

- Подростком я выступала за экологичный образ жизни и альтернативную экономическую систему, но эти идеи были абстрактны. Я была типичной 18-летней девушкой. Убивала часы на шопинг и макияж, обожала гнать автомобиль на полной скорости... Поворотным моментом стал университет. Не знаю, существует ли такая система в России, но в Германии в каждом университете есть студенческий парламент. Студенты занимаются широким спектром вопросов: от гендерных до «зеленых». В очереди за студенческим я познакомилась с ребятами из университетского отделения «Гринпис» и на следующий день пришла на их собрание. Потом стала покупать биологически чистые продукты и существенно снижать свои расходы.

Потом я уехала в Новую Зеландию. Провела год в маленькой деревушке, где о шопинге не могло быть и речи, где люди живут с природой и от природы. Косметика была совершенно противоестественным явлением в тех местах, и я потихоньку начала привыкать к своему лицу и к жизни без супермаркетов. К жизни вне общества потребления.

Когда я вернулась обратно, городская жизнь показалась мне чуждой. Даже в самые светлые моменты где-то на периферии сознания была мысль: «Что-то здесь не так, это все должно работать по-другому». В этот момент я встретила человека, который провел несколько месяцев в Индии совершенно без денег. Его история меня вдохновила: я начала заниматься дампстер-дайвингом (питанием на помойках) и перестала использовать шампунь. Я почувствовала себя намного свободнее. Мысль о том, откуда взять деньги, чтобы заплатить по счетам, делает человека рабом потребления, занимает большую часть времени и отвлекает от других, более важных вещей.

За поворотом показался позеленевший деревянный забор. Миновав перекошенную калитку с вороном на верхней перекладине, мы попали на небольшой участок дачного типа. Глиняные цветочные горшки, чугунные ванны, детские игрушки, стройматериалы, старые башмаки заполняют всю территорию вокруг двух вагончиков. Дженни и ее бойфренд Бьорн нашли этот заброшенный участок три года назад, поселились в старом деревянном вагончике и начали строить свой собственный.

- Бьорн всегда хотел построить вагончик собственными руками и жить вдали от города, но для него это не было связано с мечтой о другом, лучшем обществе. Для меня же наш новый дом — символ «зеленой», экологичной жизни. Примерно два года назад мы гуляли, обнаружили этот клочок земли и решили рискнуть. Я тогда уже жила практически без денег, на 30 евро в месяц, не считая квартплаты, от которой мне хотелось поскорее избавиться.

Сначала все было очень романтично: мы целыми днями искали продукты и детали для нашего нового дома, строили и украшали участок. Потом стало сложнее. Жизнь вне общества потребления — ежедневный труд. В прошлом году, когда я питалась только собранной едой, мой вес достиг критически низкой отметки. Кроме того, трудно построить дом на полный годовой цикл без неэкологичных материалов. Даже обивка для нашего вагончика, которая считается сверхэкологичной, содержит 1% пластика. Именно поэтому я не пропагандирую свой образ жизни и никому его не навязываю: я на собственном опыте знаю его пределы.

Мечта Дженни — экономика дарения и локальное потребление. Она выращивает овощи в своем небольшом садике и категорически не хочет работать на корпорации.

- За свою жизнь я заработала только 20 евро, которыми по-настоящему горжусь: продала собранную собственными руками землянику. Ресурсы, затраченные на это предприятие, были совершенно безвредны: солнце, время и душа. При этом каждый человек давал в обмен то, что считал нужным: кто-то яблоки, кто-то доступную ему сумму денег. Такая работа мне нравится. Еще я выращиваю фрукты и овощи на своем участке, собираюсь завести кур. Но не для мяса (его я не ем), а для яиц.

На входе в вагончик — самодельная елка: зеленые картонные коробки из-под яиц, составленные пирамидой. Разговор продолжается за чаем, заваренным из собственноручно собранных трав. Утопия Дженни покажется безумием обывателю 21-го века: никаких нанотехнологий, корпораций, самолетов и даже автомобилей.

- Если бы только можно было сохранить интернет! — восклицает Дженни, и становится ясно, что ради воплощения своих идеалов она откажется и от этого.

- Мои рассуждения, скорее всего, кажутся совершенно нереалистичными, но как подумаю, что дети в Средней Азии собирают миндаль по десять часов в сутки семь дней в неделю и при этом даже не знают вкуса марципана, а мы обладаем привилегией любить эту сладость или не любить... Вагончик, жизнь без денег — это пусть скромная, но доступная мне попытка сделать этот мир чуть более справедливым.

Мы договорились встретиться через неделю: Дженни обещала посвятить меня в искусство дампстер-дайвинга — питания на помойках.