«Незаметные деревеньки — смазанное пятно за окнами машин, несущихся по федеральным трассам России. Кто когда заглядывал внутрь этих шкатулок? Кто из вас интересовался жизнью там?» — читатель «Газеты.Ru» Сергей Лежнев рассказал о том, как живут сегодня в деревнях центральной части России. Агентство БНК предлагает обсудить данную статью.

Фото из блога Сергея Лежнева

«Съехав с федеральной трассы М2, я попал совсем в другую Россию, Россию того времени. Предлагаю вам посмотреть на то, как в наши дни живется не в далекой деревне или хуторе, а в селах самого что ни на есть центрального региона.

Такое впечатление, что это просто какой-то другой мир, в котором время остановилось.

Россия всегда была сильна своей деревней, во все времена именно деревня давала хлеб и силы стране. Сейчас правительство предпочитает импортировать на нефтедоллары продовольствие, продовольственное сырье, нежели укреплять и развивать сельский сектор.

Вместе с деревнями и селами умирают так называемые малые города с градообразующими предприятиями, которые закрываются и перестают давать городу рабочие места, одновременно разрушая инфраструктуру и социальную сферу.

Село Крапивна (Тульская область)

Ранее это был город. Население — около 3 тысяч человек. При самом въезде в село стоит заброшенный совхоз. Размер его поразил, он занимает около 10 га земли.

Дальше я отправился через центр поселка. Тут тоже все печально. Центр, и сам поселок на 90% состоит из таких вот домиков. На центральной улице расположены администрация, Сбербанк, больница, почта.

Здесь можно увидеть заросшие сорняками до крыш домики. В некоторых из них в окнах вставлены куски фанеры, картона или пленки — просто потому, что нет магазинов, где можно купить стекло. Но есть здесь и двухэтажные (квартирные) дома.

Резко снизилась населенность не только деревень, которые просто исчезают с карт, но и малых городов и поселков. Не стоит думать, что это только районы Дальнего Востока — это и области, находящиеся в 200 км от Москвы.

Достаточно выехать недалеко за пределы этой зоны, и вы увидите, что там происходит.

Сейчас здесь расположен местный «Газпром». Раньше здесь было училище, в состав училищного совета входил Л.Н. Толстой.

Село Федоровка

Численность жителей примерно 400–500 человек.

Раньше в этом здании сидела местная администрация, сейчас там практически никого нет. Рядом со зданием также вездесущий телефон-автомат, их тут три штуки. Кто будет по нему звонить? Да и звонил ли когда-то? Вряд ли.

В этом здании ежедневно с утра до вечера пьют, пьют все: и парни, и девушки.

На вопрос, почему они пьют, мне ответили: «А что делать, работы нет. Вот возьми нас с собой прямо сейчас. Мы готовы работать охранниками, водителями. Нам много денег не надо».

В селе также расположены двухэтажные квартирные дома. В них нет газа, воды. Но люди все равно живут. Чтоб провести газ, нужно с каждого дома собрать по 600 тысяч рублей. Таких денег здесь никогда не было.

Жилищный фонд обветшал и не ремонтируется — а зачем, ведь все равно все уедут в город. Поэтому нет дорог, нет транспорта, единственные маршруты рейсового автобуса или электрички отменяются навсегда.

Больницы в селе нет, ближайшая — в 50 км. На село один магазин, правда там в основном водка. Жители неоднократно писали письма в Москву в надежде, что их услышат, но ответа так и нет. Просили газ, дорогу, да автобус чтоб ходил три раза в день.

Плохо влияет на здоровье жителей и социальная неустроенность, из-за чего уже после 12 часов дня большая часть жителей находится в состоянии алкогольного опьянения. В 2005 году закрылся спиртзавод, многие местные там работали. Теперь они в поиске работы. Был огромный колхоз, который занимал передовые места в России, но и от него мало что осталось.

Дальше я отправился в Курскую область. Выбрал два села: Каменка и Павловка. Села большие, и относить их к глубинке я бы не стал.

Село Каменка

Численность населения — около 700 человек. У самой большой улицы протяженность почти 5 км. Село большое. В селе находится полуразвалившаяся церковь Покрова Пресвятой Богородицы, которая включена в список выявленных объектов культурного наследия. Сам храм был построен в 1893 году. В 1929 году церковь была закрыта и использовалась под зернохранилище.

Я первый раз увидел, чтоб церковь такого масштаба располагалась прямо по центру колхоза. Там же я встретил местного жителя, наверное, сторожа. Он мне рассказал, что зарплата у него 6,3 тыс. рублей, но идти в другое место варианта нет.

Надежды на то, что придет какой-либо эффективный собственник, у местных жителей почти нет. Опыт других сел показывает, что инвесторы со стороны редко когда нацелены на нормальное производство сельхозпродукции, часто плохо разбираются в сельском хозяйстве. Известно много случаев, когда с появлением инвесторов хозяйство окончательно распадалось.

Самая большая улица (протяженностью в 5 км) никогда асфальта не видела. Каждый год обещают положить, но ответ один — «денег нет». «Вон бабушка недавно умерла, так на повозке хоронили, автомобиль застрял. Такое часто бывает», — говорит другая бабушка.

Чтобы купить хотя бы хлеб, старикам приходится идти по грязи несколько километров. Звонили, просили, писали уже во все районные и городские инстанции, рассказывает бабушка. Легковые машины здесь проехать могут только три летних месяца, если, конечно, дождя нет. Все остальное время не дай бог заболеть.

Здесь свой ритм жизни, свои радости и трудности. И живут здесь трудолюбивые и душевные люди.

Каждый вечер они собираются вот на этом месте и просто поют песни, обсуждают, как прошел день и что нужно сделать завтра.

В селе есть школа. Обучается в ней почти 30 детей. Буря образовательных реформ, разрушительным смерчем пронесшаяся по всей русской провинции, обошла их школу стороной. Зарплата учителя — 7,8 тыс. (ставка), но в итоге получается около 12 тыс., — говорит мне учительница школы. Школу топят углем.

Расходы на ремонт здания, устройство интерьера клубных учреждений бюджету не нужны — это трата денег, которых в муниципальных кошельках и так не хватает. Да и зачем изводить деньги на вещи, которые бюджету не нужны?

Я снимаю шляпу перед работниками этого сельского клуба. Они буквально недавно сделали ремонт, своими силами и за свой счет. В этом сельском клубе нет газа и очень холодно. Но каждую субботу здесь проходит дискотека, даже зимой.

«Летом много ребят и девчат, 80 человек точно будет», — говорит мне директор сельского клуба. «Сейчас холодно, но молодежь приходит и танцует, а куда им идти еще, город от нас далеко расположен. К нам из соседних сел едут, мы стараемся работать не до 23.00, а хотя бы до часа ночи, пусть молодежь танцует. Здесь она под нашим присмотром. Есть одна проблема — нет газа, поэтому сыро здесь, вон вся цветомузыка сгорела и магнитофон. Так я у сына музыкальный центр прошу», — жалуется мне женщина. Ее заработная плата — 8 тыс. рублей.

На селе мало кого интересует политика, тут и своих проблем и хлопот хватает. Люди пытаются выжить самостоятельно: кто-то уехал на заработки, кто-то занимается личным подсобным хозяйством, кто-то просто прожигает жизнь.

Понятно, что в таких селах молодежь остается неохотно, сельчане, которые удачно устроились на стороне, спешат уехать отсюда. Кто же остается в селе — это пенсионеры, работники бюджетной сферы и владельцы ЛПХ.

Без градообразующих предприятий и инфраструктуры населенные пункты не просто неэффективны, но нежизнеспособны, а их население — даже не «расходный», а «отработанный» материал. Как люди переживут эти «объективные» процессы, судя по всему, никто особо не знает и даже не задумывается».