Около 40% трудоспособного населения России занято в неформальном секторе экономики. Эта экономика рыночная и конкурентоспособная. В провинции процветают натуральное хозяйство, «распределенные мануфактуры», «гаражная экономика», «отходничество», различные промыслы. Экономика многих малых городов характеризуется жёсткой специализацией, развитой кооперацией, фоном которым служит внутренняя конкуренция между группами семей и кланов, выяснили в ходе исследования «Социальная структура российского провинциального общества» профессора НИУ ВШЭ Симон Кордонский и Юрий Плюснин, сообщает экспертный сайт Высшей школы экономики.

Фото Алексея Зрячева

Принято считать, что социальное расслоение российского общества имеет классовую природу, и положение людей в социальной структуре определяется уровнем доходов. Введенное государством разделение, например, на госслужащих, бюджетников, людей, работающих по найму, остаётся в основном внешним, государственным различением и не служит основой для самоидентификации граждан.

Исследования показывают, что социальный статус российских граждан определяется не уровнем доходов, а соотношениями между источником доходов (сословным служением и обслуживанием), и их типом (жалованием государственных служащих, зарплатой бюджетников и работающих по найму, пенсией и пр.) и соседско-родственными и клановыми отношениями.

Параллельно введенной государством социальной структуре в провинциальном обществе существуют и иные, внесословные формы разделения на социальные группы, часто архаические, «возобновившиеся» в постсоветский период практически в тех же формах, в которых они существовали в имперские времена. Натуральное хозяйство, «распределенные мануфактуры», «гаражная экономика», «отходничество», промыслы разного рода и другие формы «экономики выживания» порождают весьма специфическую социальную структуру, невидимую для государства.

Социологи и экономисты НИУ ВШЭ при поддержке Фонда поддержки социальных исследований «Хамовники» попытались выяснить, как устроена и чем живет российская глубинка.

Результаты исследования «Социальная структура российского провинциального общества» были представлены профессором НИУ ВШЭ, председателем экспертного совета фонда «Хамовники» Симоном Кордонским и профессором НИУ ВШЭ Юрием Плюсниным в рамках круглого стола «Российское общество вне больших городов: сословная структура, распределённый способ жизни, неформальная экономика».

Исследование структуры провинциального общества основывалось на полевом материале, собранном в 2011-2015 годах. В течение пяти лет состоялось более 30 экспедиций, благодаря проведенным интервью и наблюдениям были получены оригинальные полевые материалы с описанием социальных отношений и социальной структуры около 50 локальных сообществ на территории России.

Авторы исследования выяснили, что исследуемые местные сообщества не привязаны к существующему административно-территориальному делению на поселения, муниципальные районы, городские округа. Исторические связи и социально-политические факторы имеют существенно большее значение для установления местного общества как отдельного целого. Его территория может располагаться в границах существующих муниципальных районов или городских округов, быть меньшей или, что чаще, включать участки нескольких районов. «Есть основания полагать, что территории многих местных обществ по-прежнему сохраняют связь с уездным делением имперских времён и с более древними границами (этно-племенными)», – отметил Кордонский.

Государство видит только бюджетников

Основной вывод, который сделали авторы проекта: реальная жизнь российской глубинки – экономическая и социальная – скрыта от государства. Официальное представление о том, как устроена Россия, имеет мало общего с тем, что есть на самом деле.

Россиянам присущ распределенный образ жизни, то есть, наличие нескольких видов занятости, нескольких социальных статусов, непостоянство обитания и работы. Официальный безработный, пенсионер, или даже работник бюджетного учреждения может одновременно заниматься своим дачным хозяйством, иметь гараж и ремонтировать там автомобили, уезжать временно на заработки в другие города, а также быть задействован в семейном бизнесе. Большая часть его занятости находится в тени, и отследить его действия довольно сложно.

Формально в российском обществе выделяются четыре сословные группы: власть (служивые сословия) – примерно 5% населения, народ (обслуживающие сословия) – около 66% населения, предприниматели (доходные сословия – 15%) и маргиналы (внесословные группы – 13%).

Большая часть населения российской провинции представляет собой народ, который чаще всего делится на две большие категории:

- «рентное» – это служилое население (бюджетники) и часть молодых пенсионеров – люди, обслуживающие различные государственные задачи – политические, административно-управленческие, социальные, хозяйственные;

- «активное», или предприимчивое население, самодеятельное и самозанятое, часто находящееся вне официальной и местной экономики и незарегистрированное в ней – местные мелкие предприниматели и отходники (люди, уезжающие из малых городов и поселений в крупные города и областные центры в поисках заработков).

Государство ориентировано на взаимодействие с социальными группами, принадлежащими к «рентной» категории, в то время как «активное» население полностью выпадает из его поля зрения.

Предпринимательство в расцвете

Принято считать, что предпринимательство и бизнес в России не развиваются, экономика сосредоточена в руках государства, но это не так, утверждают авторы исследования. По их подсчетам, до 40% всего трудоспособного населения страны занято в неформальном секторе экономики, а количество предпринимателей в два раза больше того, что видно по статистическим данным. Неформальный бизнес конкурентоспособен, подчиняется рыночным правилам, внедряет инновации и позволяет населению переживать экономические кризисы, инфляцию, девальвацию и прочие макроэкономические шоки. «Доказательством этого служит та легкость, с которой страна переживает нынешние экономические проблемы. Страна даже не шелохнулась от санкций и падения рубля», – подчеркнул Плюснин.

Среди неформальных форм экономической активности населения, которые в отдельных местных обществах приобрели характер специализированного способа жизнеобеспечения значительной части, а то и даже всего местного общества, авторы исследования выделили натуральное хозяйство, «распределённые мануфактуры», «гаражную экономику» и «отходничество».

В деятельность «распределённых мануфактур» (регулируемых исключительно рыночными механизмами) включены многие семьи. Все они заняты производством местных специализированных видов товаров из местного, нередко уникального, сырья. Здесь имеет место жёсткая функциональная специализация, развитая кооперация, фоном которым служит жёсткая внутренняя конкуренция между группами семей и кланов.

Среди примеров «распределенных мануфактур» можно назвать «пуховые мануфактуры» в Урюпинске и Новохоперске. Как пояснил Плюснин, в этой мануфактуре занято 100% населения городов. Одни домохозяйства занимаются выращиванием коз, другие стрижкой, третьи – подготовкой пуха, четвертые вяжут, пятые продают. Производственная «машина» работает четко и без сбоев. При этом в производство время от времени вносятся определенные инновации, повышающие его рентабельность, например, машинная вязка. И все это происходит вне формальной экономики.

Еще один пример – «меховая мануфактура» Лабинска, работающая по тому же принципу. 20-25 тысяч семей, занятых в ней, насыщают меховой рынок всей страны.

«Гаражная экономика» представляет собой теневые, незарегистрированные диверсифицированные производства товаров и услуг, сконцентрированные в гаражных кооперативах. Их особенностью является то, что «гаражная экономика» распространена исключительно в городах, причем не только малых, но и областных. Такого рода «гаражная экономика» является столь же развитой в наши дни моделью жизнеобеспечения в провинции, как и «распределённые мануфактуры», и натуральное хозяйство, и промыслы. Как отметил Кордонский, по данным ульяновских исследователей, в гаражах производится 30% всех пластиковых рам, а также большое количество запчастей для импортных автомобилей.

Отходничество – это способ жизнеобеспечения путём возвратных трудовых миграций в промышленные центры страны. В провинциальном обществе отходничество является основой жизнеобеспечения для значительного числа семей – таких от 20% до 50%. Эта модель тесно примыкает к местному малому предпринимательству и возникает, как правило, в силу неадекватно высоких затрат на преодоление барьеров регулирующего воздействия государства на экономическую деятельность населения. Следствием избыточной «платы за риск» становится уход потенциальных предпринимателей в теневой бизнес, каковым в значительной степени является отходничество.

Неформалы устраивают всех

Столь масштабная экономическая активность населения остаётся вне поля зрения не только государственной статистики и контроля, но и не регулируется ни местной, ни федеральной властью. Сами по себе эти феномены не являются чем-то новым – это исторически хорошо известные и широко распространённые в имперские времена способы жизнеобеспечения провинциального населения. В советские годы они были «утрачены», вытеснены индустриальной экономикой и всеобщей обязательной занятостью населения. Но едва изменились времена, как общество «вспомнило» прежние способы жизни и вернулось к ним, правильно оценив их эффективность и конкурентоспособность на внешних рынках.

Сегодня неформальная структура общества и неформальная экономика устраивает всех: и народ, и государство, считают авторы исследования. Государство, лишаясь налогов, экономит на социальных выплатах. Неформалы спокойно переживают кризисы, не протестуют против сокращения госрасходов на здравоохранение и образование, так как привыкли решать свои проблемы собственными силами и деньгами. При этом население имеет возможность жить в свое удовольствие. Распределительный образ жизни дает свободу и независимость, плюс неплохой заработок без налогов. К тому же оно сплачивает общество. Целостность, единство местного общества обеспечивается высокой сплочённостью семей, родов, кланов, клик и корпораций и отсутствием в его составе «чужих».

Солидарность провинциального общества велика, оно однородно по составу, происхождению, способам повседневной жизнедеятельности и экономическим практикам. «Гражданское общество в России не имеет организации, но имеет сформированные институты. Это баня, рыбалка, ресторан и прочее. Это общество стабильно, мобильно, но оно не развивается», – резюмировал Симон Кордонский.