БНКоми представляет очередной текст на обсуждение. На этот раз в депрессию вгоняет постоянный автор Полит.ру Сергей Митрофанов.  Он размышляет о соотношении спортивных достижений и застоя в стране.

Когда-то мы общественно-политическую ситуацию в стране называли «застоем», и она, естественно, в наших глазах отвечала определениям застоя и имела какие-то, поддающиеся описанию черты. Одна из таких черт - культ спорта, поскольку именно в спорте сублимировались достижения строя. Неважно, что средняя зарплата колебалась тогда вокруг 100 рублей, за чтение Булгакова могли посадить, и многие после войны жили почти в бараках, кто-то высоко прыгнул и вроде бы все были довольны.

Сегодня, на самом деле, происходит точно такая же попытка раздуть культ спорта, но даже еще более смешно.

Ведь тогда, в годы моей молодости, высокий прыжок специально подготовленного бройлера компенсировал сторублевое существование других в коммуналке. А сегодня «работает» и низкий прыжок (поскольку высокого не получается), потом что симулирует общественный дискурс, как бы имманентно присущий развитой демократии. Так же как в советское время выигранная Олимпиада подменяла собой имманентно присущую советскому социализму победу, проблематика проигранной Олимпиады подменяет собой проблематику чудовищной неэффективности вообще человеческого существования России – что спортивного, что интеллектуального.

На самом деле, мне совершенно все равно, кто прыгнул высоко, а кто прыгнул низко. Выводить из прыжка спортсмена Иванова божественный контракт Путина и «Единой России» – занятие постмодернистское. Глупое и даже опасное. Поскольку слишком серьезные вещи начинают зависеть от лыжника или фигуриста, чью фамилию вы не помните. Но претензия на высокий прыжок имеет, видимо, и глубинные культурные основания, хотя и не дающие, впрочем, достаточно убедительные бюрократические основания для последующего снятия не обеспечившего высокий прыжок министра.

Мне министра не жаль, хотя и тут нас касающаяся интрига: президент снял, а министр взял да и не снялся, и премьер его защитил. Очевидно, дуумвират не нашел в себе силы треснуть по поводу демократизации, так треснул по поводу биатлона. Но вот еще интересно: почему начальники считают, что мы всегда должны прыгать выше всех?

Версия: потом у что нас – россиян - много… Но в реальности нас не так уж уже и много. В Евросоюзе сейчас проживает в четыре-пять раз больше людей и соответственно в 4-5 раз – из этой логики - больший выбор талантов. В Китае – в 10 раз, так все золото на всех олимпиадах априорно должно доставаться китайцам? Впереди нас по численности Индия, США, Индонезия, Бразилия, Бангладеш…

Или потому что мы… что?… имеем атомную бомбу – кто с атомной бомбой, прыгает хорошо. Теплее… Или самая большая по размерам страна? Вот это верно! Большая страна должна рождать физических гигантов - такое, видимо, у российской власти складывается впечатление.

На ум сразу приходит загадочный русский богатырь Святогор, который, живя на этих бескрайних просторах, действительно аккумулировал в себе такую же бескрайнюю силу, что ему уже не только не было равных на свете противников, но и земля отказывалась его носить. Отчего он и должен был вечно скитаться, как Вечный Жид, а встал бы – так и ушел под землю. Причем никаких подвигов Святогор по этой причине не совершил, вечно оказываясь вдали и от противников, и от национальных строек. Чувствую, что в сказаниях мы уже и в древности зашифровали какое-то по этому поводу беспокойство.

Тем не мене, спор, что нужно сделать, чтобы прыгнуть выше всех, идет с неугасающей энергией – и в прессе, и по телевидению, у Максима Шевченко в передаче «Судите сами», в кабинетах чиновников.

Поднапрячься? Назначить кого надо? Взбодриться лозунгом? Отчасти это тот же самый спор, что и об инновациях – откуда и в результате какой бюрократической волокиты они возьмутся?

Мой ответ – ниоткуда. Гиганты спорта и гиганты инновационной мысли в неволе и маразме не размножаются. Ночью я проезжаю на машине по своему району – ни одного спортивного объекта в шаговой доступности (как и инновационного кружка, в мою бытность – дворца пионеров). Ни одной велосипедной дорожки, как, допустим, в Париже. Никто не бегает от инфаркта, как везде в Америке. Да и странно было бы в этой переполненной Москве бежать между машин и сугробов – тут же скрутят менты, и правильно сделают: чего человек бежит, не иначе замыслил плохое?

К советскому строю много претензий, но в мое время Первого застоя были бесплатные кружки, а детей постановили считать привилегированным классом. На волне любви к «Трем мушкетерам» меня даже записали однажды в секцию фехтования, отчего до сих помню, как вставать в стойку и вести атаку, но сегодня все тренды человеческого усовершенствования проходимцами монетизированы, а в триаде приоритетов – еда, счета ЖКХ, спорт – спорт находится на третьем месте.

В принципе есть государственная идея подвинуть счета ЖКХ на первое, а еду на второе, но спорт опять же окажется лишь на третьем месте, как и инновационный тренинг мозгов …. Десяток бройлеров и сегодня можно воспитать, но нации от этого, очевидно, ни тепло, ни холодно…

***

И вот еще о чем хотелось бы сказать пару слов. Застой проявился так же и в том, что пачками стали гибнуть большие актеры. Актер, как и гиганты мысли и спорта, тоже в неволе не живет. От депрессивной пьянки и от усовершенствованной депутатами безопасности дорожного движения , иными словами, от характерных проявлений жизни. А в зенит Второй застой вошел, когда в Москву усилиями мэра-олигарха Лужкова снова потащили плакаты со Сталиным.

Хотя, признаться, я честно брал несколько раз фотоаппарат в попытках увековечить сию удивительную знаковую попытку, не вышедшую успешно даже у Брежнева, но на беду на маршрутах моего движения пока ни одного плаката со Сталиным не повстречалось. А жаль. Больше, получается, криков и воплей диссидентов. Одни разговоры. Считаю, что нужно не стесняться, раздавая Сталина конспиративными листовками А3-А2, а вывесить Его огромными транспарантами на Кремле и Триумфальной – 100х100 метров, чтобы сбылось предсказание: НОВАЯ НОМЕНКЛАТУРА НАШЛА СЕБЕ АДАМА.

Пробьет двенадцать, и, надеюсь, он заберет ее с собой в те места, где сам в настоящее время находится.