БНКоми публикует эксклюзивное интервью с подозреваемым в разжигании социальной розни блоггером Саввой Терентьевым.

Подследственный Савва Терентьев 

- Ты считаешь себя виновным?
- Нет, не считаю.
- Многие признают, что твоя полная фраза, а не ее «лайт»-версия, которая гуляет по интернету, не совсем политкорректна. Как ты думаешь, она может разжечь социальную рознь по отношению к милиционерам?
- Я так не думаю по одной простой причине: в моем комментарии в блоге Бориса Суранова идет дифференциация между милиционерами, ментами, неверными ментами и гопотой. Если речь идет о ментах и продажных ментах, то против милиционеров высказывание никакой социальной розни разжечь не может.
- В твою поддержку выступили уже тысячи пользователей интернета. Чем вызваны чувства российского интернет-сообщества по отношению к милиции? Судя по откликам, к милиции блоггеры относятся откровенно плохо.
- Я так понимаю, что причиной служит как раз опять таки дифференциация между милиционерами и неверными ментами. Кто такие неверные менты? Это те, которые ведут себя незаконно. Например, курят у меня в подъезде на жилой площадке. Или занимаются не тем, чем им следовало бы заниматься. В данной ситуации как я понимаю дело было возбуждено при отсутствии каких-то законных оснований. Мой комментарий не подходит под ст. 282 Уголовного кодекса РФ. Во всяком случае, мне так кажется. И то, что дело стало беспрецедентным, его исход пока не известен, это и возмутило интернет-сообщество.
- Как ты относишься к тому, что тысячи людей кинулись тебя защищать, дублируя часть твоего комментария в своих блогах по принципу «Всех не перевешаете»?
- На моем месте мог быть кто угодно. Для меня все еще остается загадкой, почему взор отдела «К» пал на меня. А как я расцениваю поддержку блоггеров? Мне не хочется быть каким-то первопроходцем, каким-то мессией. Я не люблю быть в центре внимания, не люблю шум вокруг себя. Мне такое однозначно не нравится. Другое дело, что само уголовное дело против пользователя «Живого журнала» (ЖЖ), которого привлекают за  оставленный комментарий, вызвало столь мощную реакцию общественности. Не скрою, поддержка мне приятна. 
- В блогосфере за последнюю неделю ты личность популярная. Такая известность мешает или помогает?
- Я ее не чувствую.
- Слова в твою поддержку высказали некоторые российские политики и просто известные люди. Из общественных деятелей Коми кто-нибудь выходил на тебя, не пытался поддержать?
- Нет, в основном слова поддержки идут из Москвы.
- Тебе лично, на электронный адрес приходят сообщения со словами поддержки?
- Слова поддержки приходят в мой живой журнал. Плюс звонили старые знакомые, которые живут за пределами Коми. Незнакомые люди находят меня в «аське».
- Как ты думаешь, почему блогосфера столь радикальна, авторы интернет-дневников  высказываются очень жестко?
- Как я это понимаю, до возбуждения уголовного дела блогосфера являлась местом бесконечной свободы слова. В том же ЖЖ можно найти уйму страниц, где люди излагают радикальные взгляды. Никто им за это ничего не делает, и я думаю, что это правильно. Все равно по большому счету блоги читают единицы. Допустим, в моем блоге процентов 50-60 посвящено музыке, остальное - какие-то мои заметки, которые я готов предложить к прочтению. И мой блог, который существует с октября прошлого года, до известных событий регулярно читало не больше пяти человек.
- Ты сообщал БНКоми, что незадолго до начала истории тебе надоело заниматься своим интернет-дневником и ты его уничтожил.
- Да, я его уничтожил примерно 20 февраля, а восстановил после того, как у меня произвели обыск.
-  Так ты менял свое мнение по поводу оставленного комментария или нет? Если дело дойдет до суда, ты будешь настаивать на своих словах?
- Мое мнение совпадает с оставленной в блоге г-на Суранова записью.
- Ты ощущаешь давление во время следственных действий? К примеру, не расцениваешь обыск как одну из форм давления?
- Я думаю, что все могло быть проще. Сам факт того, что компьютер находится у правоохранительных органов, еще ни о чем не говорит. Имея в руках мой компьютер невозможно доказать, что данную запись оставил именно я.
- Так ты отрицаешь, что писал спорный комментарий.
- Я не говорю, что писал ее я. Предпочитаю пока об этом не говорить. Эта запись была сделана от моего имени – вот и все.
- То есть ее мог оставить сосед или приятель?
- Ко мне периодически заходят люди.
- Ты боишься действий сотрудников милиции и прокуратуры, которые могут попытаться тебя посадить, ведь статья предполагает срок до четырех лет?
- Я не думаю об этом.
- Сейчас твое отношение к блогам, различным форумам, на которых можно оставлять комментарии, изменится? Иными словами будешь ли ты после этой истории более осторожен в выражениях?
- Что значит осторожен? Мой блог не радикален. В своем живом журнале я просто излагаю мысли для друзей. Я не нахожу свой комментарий радикальным, так как он предназначался исключительно Борису Суранову. Точно также при личной встрече я ему могу сказать все что угодно. Я подозревал, что его могут прочитать люди, которые периодически заходят в его блог. Но так как сама запись Сурановым была сделана за день до моего комментария, она в принципе потеряла актуальность. К тому времени событие ушло. При просмотре френд-ленты Бориса Суранова данный комментарий наверняка был уже на предыдущей странице, если не дальше. Посты уходят вниз и вытесняются более свежими записями. Я думаю, что мое сообщение вряд ли кто читал кроме Суранова.
- Как ты считаешь, твоя история повлияет на содержание блогов? Грубо говоря, авторы дневников будут поддаваться самоцензуре, сработает в этом направлении твое дело или нет?
- Думаю, что на российском сегменте это никак не отразится. Возможно, кто-то задумается и будет писать осторожнее, но не исключаю, что кто-то станет излагать свои мысли радикальнее. Я же это наблюдаю, народ пишет в живой журнал куда более радикальные вещи, чем те же самые люди писали в своих блогах до этого.
- Коми правозащитная комиссия «Мемориал» решила обратиться в прокуратуру с ходатайством о прекращении уголовного дела в связи с тем, что твое деяние является малозначительным, так как твою запись в своих блогах продублировали тысячи людей. Ты поддерживаешь мнения членов «Мемориала»?
- Да, я действительно думаю, что мой пост прочитало минимальное количество людей.
- Ты не считаешь дело политическим?
- Мне трудно ответить на этот вопрос, я не занимаюсь политикой и не нахожу здесь чего-то такого.
- Если лингвисты признают, что комментарий разжигает социальную рознь, то в суде появится прецедент…
- Я знаю лингвистов, потому что учился на филологическом факультете. Учась там, большую часть времени отдавал лингвистике. Местные лингвисты – люди очень серьезные. Другое дело, я не удивлюсь, если какой-нибудь дядька профессор вечером за чашечкой кофе на кухне вместе со своей женой тут же составит мнение эксперта.    
- Источник БНКоми в МВД республики дал понять, что интернет-шумиха и призывы общественности не повлияют на результаты дела. Понятно, что правоохранители как бы оперируют законами и общественное мнение им, что называется, по барабану.  Тем не менее, как бы ты оценил высказанное мнение?
- Если на самом деле общественное мнение не повлияет на следствие, но оно будет справедливым и вынесет справедливое решение, то честь и хвала следователям и судьям.
- В некоторых блогах, где обсуждается дело Саввы Терентьева, высказывается мысль о том, что возбужденное против тебя уголовное дело является местью отдела «К» за неудачную кампанию по поиску авторов лжеблога главы Коми Владимира Торлопова. 
- Сложно ответить, не зная всех нюансов этого расследования.
- Ты не прослеживаешь аналогию своего дела с делом водителя Щербинского, которого сначала осудили за автокатастрофу, в которой погиб губернатор Алтайского края Михаил Евдокимов, но после волны протеста движения автолюбителей дело было пересмотрено и г-на Щербинского оправдали?
- Все-таки дела совершенно разные. Сложно сказать, так как я не знаю тонкостей дела Щербинского.
- Как ты думаешь, какие результаты экспертизы будут?
- В свое время я учился на факультете иностранных языков и не понаслышке знаю, что такое лингвистика. Мне было бы очень интересно узнать, кто проводит экспертизу. Мне было бы интересно узнать мнение сыктывкарских ученых о питерских товарищах. В то же время думаю, что если это будет порядочная экспертиза, то проводящие ее люди не должны обнаружить каких-либо призывов и признаков разжигания какой-либо розни.