Сыктывкарцы 24 декабря собрались на новую прогулку в рамках проекта «Пешком по Усть-Сысольску». Экскурсоводы рассказали, как коми народ праздновал Новый год во времена Стефана Пермского и что было в советские годы.

Фото БНК

Два новых года

Как отметил Игорь Сажин, по предположениям, в древности народ коми встречал Новый год дважды. Об этом говорят две метки на промысловом календаре: одна точка стоит перед лосем и означает начало охоты. Охота была важнейшим занятием в жизни коми ― не зря в прошлом республика считалась пушным краем.

Вторая точка перед куницей обозначает старт сельскохозяйственных работ. В то время звери приносили потомство и «бить» их было категорически запрещено.

Гадания и ряженые

Трансформация праздника произошла после христианизации и прихода Стефана Пермского. Волонтер проекта «Пешком по Усть-Сысольску» Анна Хайрова сообщила, что Новый год в то время праздновали в сентябре, а начали это делать с 1483 года ― таким образом хотели отметить 8 тысячелетие от сотворения мира.

― Христианство в Коми пришло неравномерно, и поэтому древние традиции сохранились и «переплелись» с новыми обрядами, ― сказала Анна Хайрова.

Так, коми девушки очень любили гадать на суженого и будущее. Одно из самых страшных гаданий нужно было проводить у реки, куда и привели участников экскурсии после музея имени Куратова. Девушки брали с собой шкуру коровы или лошади, которую стелили прямо на снег. Вокруг шкуры ножом рисовали круг. Если круг заметет ― быть беде: гадающую может утащить злой дух.

В круге девушка накрывалась скатертью или летним пологом. Есть информация, что с собой гадающие брали икону или кошку, на шерсти которой завязывали узлы: считалось, что нечисть увлечется их развязыванием, а гадающую не тронет. После девушка слушала: например, если слышался стук топора, это означало, что кто-то в следующем году умрет.

Хотя большинством гаданий занимались девушки, имелось у коми и исключительно мужское гадание. Мужчины выгоняли женщин из избы, один из участников раздевался догола, его омывали и одевали как покойника и клали в гроб. Наверх вешали зеркало. Сцепившись мизинцами, остальные выходили в сени. Когда «покойник» видел в зеркале одного из них, то говорил предсказание, например: «Тебя вижу с книгой, будешь учиться в следующем году» или «Тебя вижу с гробом — умрешь в следующем году».

Интересно, что рядом с мужчиной, который играл роль мертвого, нельзя было втыкать иголку без ушка или говорить ему «Прости, благослови», ― иначе мнимый покойник мог стать настоящим.

Также коми веселились, наряжаясь: например, они выворачивали тулуп и шапку, надевали их, странным образом завязывали лапти, лицо заматывали в марлю и вымазывались грязью, чтобы опять же «спрятаться» от злых духов. Назывался этот костюм «журавль» или «аист». Есть версия, что «аист» от древнего коми слова «ай» (самец).

В таком виде приходили в гости, кричали, пели. Потом начиналось представление с шутками или игрой-знакомством.

К праздничному столу готовили свиные ноги и голову. Скорее всего, их варили для сохранения косточек, которые потом использовали для окуривания хлева. Перед Крещением любили делать фигурки зверей и птиц из теста.

В праздники коми любили похулиганить: например, ряженые (куття войса) могли закинуть сани на сарай или заложить вход в дом дровами. Часто жертвами шуток становились наиболее вредные, по мнению молодежи, люди.

― Один раз был такой случай: поленья наложили, а дверь открывалась внутрь. Утром хозяин вышел за дровами, открывает: «О, спасибо, ребята, дрова есть, нормально», ― поделился участник проекта Игорь Бобраков.

Когда появились ёлки?

Следующей точкой стала Нацбиблиотека: раньше на ее месте находился дом известного краеведа, основателя музейного и архивного дела в Коми Андрея Цембера.

Традицию ставить елку, как и встречать Новый год 1 января, в Россию привезли из Европы. До Коми новогоднее дерево добиралось долго: первое упоминание в записях Андрея Цембера относится к 1904 году. Ёлку установили на деньги, собранные по подписке, и на пожертвования и от комитета попечения народной трезвости. На тот «утренник» пришли около 300 человек.

Далее большевики запретили ставить людям елки. Действовали специальные комиссии, которые следили за тем, чтобы новогодние деревья никто не ставил (правда, весомого наказания за нарушение не было). А 31 января 1931 года в Усть-Сысольске даже устроили антирождественскую демонстрацию с факельным шествием.

Тем не менее, ёлки все равно ставили и «утренники» проходили подпольно. Одну из таких описала Раиса Попова.

― Ёлку поставили в доме учителя Заболоцкого. Я прошла в комнату, и ёлка показалась мне настоящим чудом: с блестящими игрушками, ленточками и гирляндами. Горели свечи, а ветках висели конфеты, орехи в фольге. Детей собралось много, и хотя было тесновато, все веселились от души. Я была счастлива: и от присутствия на первой в своей жизни ёлки и оттого, что оказалась самой нарядной. На мне было красивое кремовое платье с кружевами на рукавчиках, расшитое бисером и блестками. Мою прическу украшал белый атласный бант. В конце детям раздали подарки, я тоже получила пакет с гостинцами. На прощание взрослые предупредили нас, чтобы мы никому не рассказывали об этом празднике, ― зачитал воспоминания шестилетней на тот момент Раисы Поповой Игорь Бобраков.

К счастью, запрет на ёлку сняли в 1935 году.

― Секретарь ЦК КПСС Павел Постышев как-то приехал в Москву. Он ехал в одной машине со Сталиным и сказал: «Иосиф Виссарионович, а что мы ёлку-то запретили? Ну такая радость детям! Давайте мы ее вернем!». А Сталин ответил: «А вы напишите заметку в «Правде», а мы вас поддержим». Заметка появилась 28 декабря 1935 года, а уже 30 декабря в магазинах продавали ёлочные игрушки, ― объяснил Игорь Бобраков.

Великая Отечественная и послевоенное время

В первые годы Великой Отечественной войны Новый год практически не праздновали. Тогда только собирали подарки для бойцов Красной армии: сушки, сухари, носки, папиросы, платки, мыло и прочие вещи.

Но в 1944 году в мужской неполной школе № 14 был дан вечер, который больше похож на современный праздник. Позже на праздниках стал появляться Дед Мороз.

В 1946 году в большом зале старого Дома пионеров, который находился на улице Куратова, началось оформление настоящей ёлки. Кружок художественной самодеятельности тогда в честь Нового года устроил представление. Еще выпустили специальный номер стенгазеты и устроили праздник в драмтеатре.

Ёлку на центральной площади же установили впервые только в 1949 году. Возле нее залили каток и установили ледяную фигуру Деда Мороза, а еще ― деревянный домики-ларьки, в которых можно было купить игрушки, сладости и книги.

Тут же, на Красной (тогда Стефановскую площадь называли именно так) в ночь с 31 декабря на 1 января под звуки духового оркестра и радиолы проходил бал-маскарад молодежи, а 1 января организовывали утренники.

Интересно то, что в послевоенные годы одним из самых популярных костюмов у детей на утренниках был костюм голубя мира.

Ближе к современности

О праздновании в 1980-х годах организаторы проекта рассказали, погрузив слушателей в свои воспоминания. Для этого Игорь Бобраков собрал участников экскурсии на последней точке ― Стефановской площади.

― В 1985 году я возглавил театр студии «Эскиз». Она была при отделе культуры горисполкома. 30 декабря мы должны были дать представление на Стефановской площади и вечером открыть официальную ёлку в филармонии. А дети же ― очень коварные существа: они Деда Мороза никогда не отпускают. Самым трудным был уход из хоровода, я сказал (коллегам): «Ребята, день морозный, а у меня еще вечером ёлка, могу охрипнуть». И вот мы водим-водим хоровод, и я думаю: «Ну как бы уйти?». И вдруг вижу странную картину: по другую сторону хоровод водит другой Дед Мороз. Я был в красном, он ― в синем. Первая мысль была: «Откуда взялся конкурент?». А потом я подумал: «А может это шанс?». И сказал: «Дети, смотрите, у нас появился еще один Дед Мороз!».

Потом оказалось, что в отделе культуры, зная о ситуации, быстро сообразили и нашли человека, который пришел Игорю Бобракову на помощь. Но «оригинального» Деда Мороза предупредить об этом забыли.

БНК