Литераторы по-домашнему вспомнили Нёбдинса Виттора
Литературный музей И.А.Куратова в Сыктывкаре снова собрал в book-кафе литераторов, ученых и общественников. Судя по тому, что их количество было в разы меньше, чем на вчерашнем литературном вечере, немногие ответили для себя на вопрос, кем является в их жизни Виктор Савин. Однако тем, кто все-таки в дождливый пятничный вечер добрался до музея, было что рассказать.
Фото Юрия Кабанцева
- Кто такой Савин? На фасаде драмтеатра мы видим его имя, рядом стоит памятник, а кто это такой – молодежь не знает, - поставила проблему ведущая вечера, поэтесса Анжелика Елфимова. Однако никто из присутствующих не собирался посыпать главу пеплом по этому поводу. К личности родоначальника коми драматургии подошли одновременно буднично и философски. Предстояло совместить и оценить масштаб личности крестьянского сына, уроженца села Нёбдино Корткеросского района, автора гимна Республики Коми, талантливого самоучки, поэта, драматурга, композитора, весельчака и лирика, общественного и государственного деятеля, репрессированного Виктора Савина.
Тему вечера обозначили просто - «Мой Савин».
Виктор Савин родился 125 лет назад, и понятно, что никто из присутствовавших не застал его в живых, однако говорили о нем, как о родном. Вспоминали, что литературоведы называли его «коми Пушкиным», однако первый вице-спикер парламента Валерий Марков не согласился с этим, слишком уж «народным» был Савин, и поэтому скорее был схож с Есениным.
- Не будучи профессиональным литератором, он писал не для славы, а просто, чтобы просветить свой народ. Откуда у него, крестьянского сына, такое самосознание? Он и его коллеги – Илля Вась, Тима Вень – делали все, чтобы коми язык и коми литература поднялись на мировой уровень, а мы, потомки, сами принижаем его, - невесело рассуждала Анжелика Елфимова.
Многие признались, что первое знакомство с Савиным произошло благодаря песням и драмам, которые в детстве они считали народными. Беря материал из народа, литературно обрабатывая, Савин вновь пускал его в народ. Такова, например, знаменитая песня «Мича нывъяс».
Одна из знатоков жизни и творчества Виктора Савина, директор Литературного музея Диана Холопова рассказала, что мать Савина обижалась на священника, который при крещении дал ему имя не «Иван», а «Виктор», считая его некрасивым. Повзрослевший Савин шутливо утешал ее, говоря, что с таким именем он запомнится лучше: «Подумаешь, «Нёбдинса Иван», их десятки, то ли дело «Нёбдинса Виттор – один!»
Валерий Марков вспомнил, что, когда он учился в начальной школе, о Савине не разрешали говорить, он считался еще репрессированным: реабилитировали его позже. В старшей школе, когда запрет был снят, он считал, что достаточно познакомился с творчеством классика, изучив хрестоматийные вещи, исписав страницы сочинений, сыграв в школьных спектаклях. Однако это оказалось заблуждением – творчество Савина слишком велико. Основатель коми национального движения понял это, столкнувшись в 1990-е годы с текстом «Варыш поз», состоявшим из более чем сорока куплетов, фрагмент которых стал гимном Коми. Случились и личные переплетения: оказалось, что дед Валерия Маркова какое-то время сидел вместе с Савиным в подвалах НКВД на улице Кирова. Знаменитого земляка часто вспоминала и нёбдинская теща вице-спикера.
Краевед Надежда Митюшова, чувствующая себя в архивах как дома, привела множество неизвестных фактов о классике, при этом заметив, что сложно открыть что-то новое. Однако ей это удалось: она нашла последнее интервью с Савиным, опубликованное в газеты «Вöрлэдзысь» за 1937 год, пропущенное исследователями. Из него следовало, что перед арестом Савин переводил на коми язык драму «Отелло» Шекспира, и театр уже готовился к постановке. К сожалению, музыка к оперетте по либретто Михаила Лебедева «Настук» из-за разгромной критики последнего дошла до нас в виде единственной песни. По ее мнению, Савин совершенно не исследован как композитор, а между тем его музыкальное наследие не измеряется одними лишь «народными» песнями.
- У него много профессионально написанных вещей, пусть бравурных, лозунговых, в стиле «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер», но профессиональных! – убеждала исследовательница. Она попеняла литературоведам за то, что до сих пор нет достойной книги о Савине, а те выступления и обзоры, что есть, написаны по модели советской идеологии и принадлежат перу давно ушедших авторов.
- Необходимо переосмыслить его личность и творчество! Савин – человек, который из космоса притягивал силы и знания, - закончила она свое выступление.
Писательница Елена Габова призналась, что ощущает Савина «как родного»: он был лучшим другом ее деда, писателя Николая Попова, творившего под псевдонимом Жугыль (печальный). О Савине писательнице рассказывала бабушка, вспоминая его очень веселым человеком.
- Они всюду были вместе: в театре, в Народном доме, в рабочем кабинете, - и во многом были похожи, даже жены у обоих были красавицами. Дети писателей ходили в одну группу на зареченской детской площадке, что летом организовывалась в Заречье. Только вот Жугыля арестовали в августе 1937-го, а Савина – в октябре. Обоих после лагерей в Коми отправили на вечное поселение в Сибирь. Жугыль, к счастью, вернулся, а Савин умер в лазарете маленького поселка неподалеку от Томска.
Литературовед Татьяна Кузнецова эмоционально оценила философскую приподнятость Савина над злобой дня, адекватной радикальной советской действительности и его жизнелюбие. Ведущая оценила ее выступление как «вдохновенное».
Председатель Союза писателей республики Елена Козлова вспомнила, что ее отец-учитель, невзирая на опасность, после ареста Савина не уничтожил, а спрятал его книги. Несмотря на запрет, традицией в доме будущей писательницы было чтение вслух его произведений, а детские путешествия на пароходе в Нёбдино – на родину писателя – воспринимались ею как путешествие на «святую землю».
Землячка классика, лидер сыктывкарских «Коми войтыр» Виктория Пименова, благодаря Савину, выбрала профессию журналиста.
- Мы занимались в литературных кружках, сочиняли стихи. Правда, поэта из меня не вышло, зато получился журналист, - начала Виктория.
В 2006 году вместе с тремя единомышленниками и правнуком Савина она отправилась в Итатку – село в Томской области, где похоронен Савин. С помощью председателя местного «Мемориала» Василия Ханевича коми энтузиасты отыскали 92-летнего охранника, который рассказал им, что Савин, по всей вероятности, лежит в одной из сотен братских могил, разбросанных в ближнем лесу.
Заключенный Виктор Савин в начале войны отчаянно просил отправить его на фронт, но «врага народа», осужденного за контрреволюционную деятельность, отправили подальше от линии фронта – в Сибирь. По дороге он окончательно подорвал свое здоровье, у него началась гангрена, обострились проблемы с сердцем.
- Когда мы ехали в Итатку, у нас было только два уцелевших документа: последнее письмо жене, которое она так и не прочла - умерла, и обрывок акта о смерти… Землю, привезенную из Нёбдино, мы высыпали на один из холмиков братских могил в лесу, где до сих пор местные не собирают ни ягод, ни грибов, - рассказала Виктория.
Из экспедиции Виктория Пименова привезла первый фильм о земляке. Второй сняла уже в 2008 году, когда вместе с коллегой Павлом Симпелевым отвозила в Итатку памятный камень. С тех пор в Сибири в поселке Итатка появился уголок в музейной экспозиции и ограда вокруг захоронений репрессированных. Появилась также сносная дорога от Томска до Итатки, намерение местных властей назвать одну из улиц села именем коми писателя и восхищение энтузиастами из республики, которые отправились за тридевять земель восстанавливать память о земляке.
В 1922 году Савин писал, что хочет быть похороненным под кедрами. Пророчество поэта сбылось: он умер в краю кедров, и лежит под ними. Кроме того, ученики итатской школы высадили кедры и рядом с памятным знаком, на котором написано, что здесь похоронен коми поэт Виктор Савин.
Комментарии (34)
Но это же "песни", чего их скрывать?
Попытался скопировать найденые стихи.
на этом КОМИ сайте:
http://foto11.com/komi/writer/savin.php
А они не копируются!!!!
Это что означает? Коми параноя или происки варягов???
Обеспечивал "работой" Морица Мандельбаума, ну сам "трудился", как мог.
Так, зверствовавший на Севере командир сформированного из наемников-«интернационалистов» красного карательного отряда Мориц Мандельбаум, «подплывая на пароходе к селу … сперва обстреливал его из пушки, а потом уже высаживался на берег. Он рассуждал: снаряд сам должен найти кулаков и отличить их от бедняков, а ему, Мандельбауму, до этого дела нет, так как все русские – свиньи» (см. Балмасов С.С. Красный террор на Востоке России в 1918-1922 г.г. М., 2006, с. 40).
1918, 30 декабря – по приказу М.Мандельбаума в с.Ижма были расстреляны все пленные и раненные на поле боя белогвардейцы (точное число убитых не установлено).
1918, 9 сентября – каратели из отряда ВЧК М.Мандельбаума расстреляли на берегу Вычегды, неподалеку от устья р.Лемью, семью Кузьбожевых – вдову Надежду Павловну, ее дочь Нину Анфаловну (22 года) и внучку Ирину Ивановну (5 лет). Это были первые жертвы красного террора в Коми крае. Расстрел стал известен местному населению и произвел сильное впечатление. Усть-сысольский краевед А.Цембер в своих дневниках записал: «Самой главной моей виной мне ставят мои слова, когда-то мной сказанные, что неправильно расстреляны в 1918 году три женщины Кузьбожевы (старуха-мать, дочь и внучка), что они не помещики и не классовые враги».
Игнатов М.Д. «Мною расстреляны мать с дочерью…» // Покаяние. Мартиролог. Сыктывкар, 1998. Т.1. С.585–589.
1918, август – дело семьи А.Ф.Керенского (1880 – 1970). В конце мая 1918 г. Ольга Львовна Керенская (1886 – 1975), жена А.Ф. Керенского, с сыновьями Олегом и Глебом приехала из Петрограда в Усть-Сысольск отдохнуть после тяжелой и голодной зимы. Семья остановилась в местечке Кочпон у знакомых в доме А.С. Холоповой, где и прожила около трех месяцев. 19 августа трибунал Котласского укрепрайона послал Усть-Сысольской ЧК телеграмму с требованием арестовать и отправить в Котлас Керенских. 23 августа О.Л. Керенская была вызвана в Усть-Сысольскую уездную ЧК, арестована и допрошена на предмет антисоветской деятельности в городе и окрестностях. Осенью 1918 г. в сопровождении секретаря следственной комиссии уездной ЧК В.А. Савина семья была препровождена в Котлас.
Попов А.А. Семья Керенского в Усть-Сысольске // Ориентир. 1991. № 11–12. С.18–25.
Что касается его службы в ЧК. Вряд ли стоит проводить параллель между ним и Мандельбаумом. Он вернулся на родину с Украины летом 1918 года. Когда в Малороссии началась гражданская война. Здесь он хотел устроиться делопроизводителем в Озел (если не ошибаюсь), но место уже было занято. Вот и отправился в город, где случайно ему подвернулась самая низовая служба в ЧК. За год он из никому не известного человека стали первым в Коми литератором, лидером среди всех прочих, сделал партийную карьеру (вернулся на родину беспартийным), став руководителем уездного комитета партии большевиков (РКП (б). И, надо подчеркнуть, был большевиком до конца своих дней.
Он успевал все. Не знаю, как насчет его творчества композиторского. Он был замечательным главным редактором газет, выходивших на русском языке. Конечно, в газете "Югыд туй" и до середины двадцатых, когда он был главредом, и во второй половине десятилетия, дежурно кляли кулаков и попов. Не мог же большевик не поддерживать линию партии... Но сколько было в газете свободословия и свободомыслия... Очень жаль, что "Югыд туй" тех лет не оцифрован и доступен очень малому количеству читателей.