Новости партнеров: «Исповедь переселенки»
В редакцию «Республики» пришло письмо от Лидии Ивановны Головачевой. 77-летняя пенсионерка, инвалид второй группы, 30 лет своего полувекового стажа отработавшая на Крайнем Севере, вынуждена обивать пороги чиновников и терпеть унижения, чтобы реализовать свое законное право на переселение в нормальное жилье. Эта история длится уже несколько лет, но воркутинка так до сих пор и не может заселиться в нормальную, пригодную для проживания квартиру. О своих мытарствах она поведала в письме.
«Дорогая редакция, отчаяние заставило меня обратиться в вашу газету. Всю жизнь я имела собственное жилье. Но так случилось, что дом, в котором расположена моя приватизированная квартира, рушится, приходит в негодность. В комнатах периодически течет, на балконе (я живу на четвертом этаже) течь с момента вселения. Многократно обращалась с этим вопросом в жилищно-коммунальные службы, но реальной помощи не было. Кроме того, в квартире очень холодно.
Я подала исковое заявление в суд с просьбой пересчитать плату за ремонт и содержание жилья и произвести ремонт в комнате, где была течь. В период судебных заседаний приглашались руководители УК ЖКХ (их было трое на тот момент) и представители администрации города Воркуты (которые не явились ни разу).
В ноябре 2013 года жилищной комиссией было решено признать мою квартиру по адресу: поселок Воргашор, улица Катаева, дом 6, корпус 4, кв. 25 – непригодной к проживанию и внести меня в адресный список по переселению на ноябрь 2016 года. Суд своим решением № 04/2-1111/2013 от 13 декабря 2013 года обязал администрацию Воркуты «предоставить благоустроенное жилое помещение, отвечающее санитарным и техническим нормам» в срок до первого апреля 2014 года.
14 января 2014 года меня пригласили в администрацию поселка для осмотра квартиры, в которую предложили переселиться. Квартира в поселке Воргашор по улице Катаева, 41а-19 располагается на первом этаже трехэтажного дома. Она отремонтирована, с новой сантехникой и электроплитой. Осмотрев это жилье, я сообщила, что все же не хотела бы жить на первом этаже, потому что по собственному опыту знаю, как живется в таких квартирах (около десяти лет прожила на первом этаже в поселке Комсомольский). Но меня стали уговаривать, приведя аргумент: если не соглашусь переселиться в эту квартиру, то придется ждать переселения четыре-пять лет, поскольку администрация Воркуты не имеет совсем никаких средств, чтобы отремонтировать жилье для переселенцев. В итоге с большим нежеланием я подписала согласие на переселение в предложенную квартиру.
Мне сразу дали большой список необходимых справок и документов, которые следовало собрать и представить сначала в администрацию поселка. Ключи от квартиры чиновники оставили у себя, сообщив, что выдадут их после регистрации по новому адресу.
С этого дня и начались мои многочисленные «хождения по мукам» – неоднократное собирание одних и тех же справок, посещение в назначаемые сроки разных кабинетов на разных этажах в разных офисах (БТИ, регистрационная палата и так далее). Вся эта чиновничья волокита длилась почти полгода.
27 мая 2014 года я получила на руки выписку из постановления № 435 от 20 марта 2014 года, где говорилось: «Передать в собственность двухкомнатную квартиру по адресу: пгт Воргашор, улица Катаева 41а-19». Прилагался договор дарения моей частной квартиры муниципалитету от 2 апреля 2014 года.
В администрации мне пояснили, что если я не хочу оформлять квартиру как частную, то могу жить в муниципальной, заселиться после регистрации.
3 июня 2014 года, получив паспорт с отметкой о регистрации, я обратилась в поселковую администрацию с просьбой выдать мне ключи от «новой» квартиры. Их мне выдала секретарь, так как больше никого не было на месте.
Возле квартиры № 19 меня ждала неожиданность: входная дверь была открыта, замка в ней не было. Входить во вскрытую квартиру я не осмелилась и позвонила в администрацию поселка. Та же секретарь порекомендовала войти и затем перезвонить. Картина, которую я увидела, была ужасной: на полу мусор, окурки, обрывки газет, форточки открыты вместе с болтами, сантехники нет, кроме унитаза и ванны, электроплиты тоже нет, дверь на кухне забита гвоздями.
Через некоторое время подъехала инспектор администрации поселка, которая вызвала участкового уполномоченного, а он в свою очередь – криминалистов. После осмотра и опроса меня отпустили с рекомендацией позвонить через два-три дня. Я не стала ждать и позвонила уже на следующий день, высказав намерение отказаться от этой квартиры. Меня с этим заявлением направили в городскую администрацию, а там объявили: отказ невозможен, но в квартире восстановят все как прежде, даже поставят вторую дверь. Пришлось согласиться.
Далее надо было оформлять финансовые документы – в бухгалтерии, энергосбыте, соцзащите. В процессе хождения по вышеуказанным инстанциям выяснилось, что они не могут оформлять необходимые документы, так как у меня нет свидетельства о праве собственности. Где взять этот документ, никто из них не знал, посоветовали обратиться в БТИ.
Когда я пришла в БТИ, мне заявили, что такой документ они не выдают, но могут дать справку. Наконец, вынесли такую справку, сопровождая вопросом: как мне могли выделить жилье в собственность – частную квартиру? Оказалось, квартира № 19 по улице Катаева до 1999 года была зарегистрирована как собственность гражданки Д. Затем передана шахте «Воргашорская» в ее жилой фонд.
Что мне со всем этим делать, я не знала. В БТИ посоветовали обратиться в комитет по управлению муниципальным имуществом администрации города (КУМИ), предварительно взяв справку в регистрационной палате.
Пришлось побывать на приеме у заместителя начальника КУМИ, а затем и у самого начальника Михаила Сергиенко. Здесь после проверки базы данных выяснилось, что указанная квартира не значится как муниципальная, и значит, как выразилась заместитель начальника КУМИ, «выделили эту квартиру ошибочно».
Начальник КУМИ предложил мне два варианта выхода из создавшегося положения: отказаться от данной квартиры и в этом случае ждать переселения около пяти лет «в связи с отсутствием у администрации города средств для ремонта жилья» либо согласиться на эту квартиру при условии, что ее через суд переведут из частной в статус муниципальной. На это уйдет два-три месяца.
Я вновь поверила, что действительно все будет так, как обещают, и согласилась на второй вариант. На вопрос, когда я узнаю о переводе квартиры в статус муниципальной, чтобы наконец получить документ о праве собственности, меня заверили, что об этом непременно проинформируют.
В начале июля я находилась на лечении в стационаре, затем уехала долечиваться в санаторий, по возвращении снова попала в больницу. Выписалась лишь в начале ноября 2014-го и позвонила в администрацию города, чтобы узнать, как обстоят дела с переоформлением квартиры. Мне ответили, что документы готовы. Из-за сильного холода я не поехала в город, а попросила в администрации города дать мне наконец ключи.
И что, вы думаете, я увидела на сей раз? Входная дверь в квартиру № 19 оказалась заколочена куском доски огромными торчащими гвоздями, замок по-прежнему отсутствовал. Снова пришлось звонить в поселковую администрацию, сотрудники которой задали встречный нелепый вопрос: «А почему забита дверь?»
Я тут же написала заявление об отказе от этой квартиры, тем более что документа о праве собственности так и не получила. Спустя время пришел ответ, что общественной комиссией по жилищным вопросам решено повторно рассмотреть мое заявление после обследования квартиры межведомственной комиссией.
Я вновь попала в больницу, и поскольку никакого ответа об обследовании не дождалась, обратилась к прокурору города. 30 сентября мне позвонили, сообщив, что комиссия приехала, но требуется мое заявление о повторном обследовании моей квартиры. А разве было первичное обследование? Если было, то тогда никакого заявления от меня не требовалось и никто об этом меня не проинформировал.
В этот раз я изъявила желание присутствовать при обследовании квартиры. Прямо из-под капельницы поехала с членами комиссии на квартиру № 19, где под диктовку руководителя комиссии Ирины Мезенцевой написала заявление.
Квартира оказалась еще более разрушенной и разграбленной: входные двери непонятно откуда – старые, порубленные, прибитые гвоздями с двух сторон; в прихожей куча мусора, обломки досок; из сантехники осталась только ванна; обои сверху местами оборваны. Всю эту картину Мезенцева снимала на камеру дорогого сотового телефона и комментировала, а секретарь записывала.
Через неделю я получила заключение, без составления акта, что «квартира пригодна к проживанию». Подпись на этом документе поставил заместитель главы администрации Воркуты Ярослав Мельников, который изначально заявил, что «квартира является моей собственностью со дня регистрации».
Вот так: меня зарегистрировали в злополучной квартире, не вспомнив, что она находилась «в чужой собственности» и была предоставлена мне «ошибочно», без свидетельства о праве собственности.
Теперь от меня требуют восстановления ограбленной квартиры и уплаты «за проживание с 30 мая 2014 года». А ведь ключи я держала в руках всего два раза, и оба, когда обнаружила, что квартира ограблена. Все остальное время ключи находились на хранении в администрации поселка.
В настоящее время я вернулась в свою родную квартиру. Все время, пока длилась эта эпопея, понимая, что прежняя квартира уже не моя, а новая – еще не моя, я вынуждена была гостить то у родных, то у знакомых. Но теперь гостить больше негде – кому нужен старый больной человек? Последний год со здоровьем у меня все хуже и хуже. Из-за боли в позвоночнике я передвигаюсь с большим трудом и с посторонней помощью. Полтора года скиталась по чужим квартирам, потому что снимать жилье за 10-13 тысяч рублей в месяц я не в состоянии.
В подъезде осталась только я одна. В квартире очень холодно, нет воды. 30 декабря 2015 года пришлось поднимать на четвертый этаж мешок со снегом. Со слезами выпросила обеспечить меня хотя бы холодной водой, и выручили – открыли рядом расположенную квартиру, чтобы я могла оттуда брать воду. Сейчас нет слива в канализации.
Никогда не думала, что в конце жизненного пути окажусь бездомной, имея всю жизнь собственное жилье. От безысходности такой хоть в петлю лезь».
Комментарии (39)
Нам тоже надо требовать улучшение условий, хотя бы те, у кого дома совсем развалились, те, которые живут в гнилых бараках
Переселение 2016: результат личного приема у врио Главы Коми Гапликова С. А. – очередная отписка от начальника отдела отписок.
На Руси существовал обычай ( или властное указание...): если человек выкрикивал фразу " Слово и дело государево", то его сразу же доставляли пред светлы очи государевы, приостанавливая даже по такому случаю свершение казни...
В нашем случае не нужны никакие светлые очи, но , по сути" БНК выглядит здесь как созерцатель, а могли бы сей материал направить сразу и в Прокуратуру, и в администрацию Главы.
И обязательно должны называться имена всех тех, кто только бряцает ключами и языками, презирая просьбы, нужды и самого человека, обратившегося за справедливой помощью.
И на этот материал нужно требовать официального ответа от Воркутинского "градоначальника".
По вашему - это мои родители тунеядцы,которые всю жизнь проработали на лесозаготовках(если помните,одна из самых высокооплачиваемых работ в СССР),но достойное жильё так и не получили,всю жизнь прожили в бараке,как вы выражаетесь.
По вашему - я лентяй,который так же 35 в лесу на основных работах проработал,или моя супруга лентяйка,проработавшая 20 лет воспитателем в Д/У,а потом ещё 20 воспитателем в психоневрологическом интернате?Живем тоже в бараке.
По вашему моя дочь,имеющая 2 высших образования и работающая зам начальника отдела в одной из бюджетных организаций или зять,окончивший ВУЗ с красным дипломом и тоже работающий начальником отдела в другой бюджетной организации - лентяии?Им ещё 10 лет платить ипотеку,отказывая себе и детям во многом.
По вашему мой сын,так же окончивший ВУЗ и работающий на селе - тунеядец?А как же не может купить достойное жильё.Построил себе маленький домик(без удобств заметьте)Для того,чтобы построить,сам и родители с обеих сторон залезли в кредиты,ради того,чтобы его семье хоть какое то жильё было.
Я не хочу Вас обидеть,Людмила,но такие,как вы не знаете реальной жизни простых людей,а лезете со своими суждениями называя лентяями.
Отчихвостил, как побрил.
О Людмиле у меня такое же мнение - халявщица-наследница номенклатуры.
О хорошей жизни не мечтаю, потому как всё у меня есть, и за кардон в тяжкие времена не сматывал, как некоторые. Злобу ни на ком не срываю. Если имеешь ввиду коми народ, то ошибаешься - я учился в национальной школе, много товарищей коми.
Слушай, а почему, когда пишу КОМИ, комп выдаёт ошибку,- прие...сь к кому следует.
Через неделю я получила заключение, без составления акта, что «квартира пригодна к проживанию». Подпись на этом документе поставил заместитель главы администрации Воркуты Ярослав Мельников, который изначально заявил, что «квартира является моей собственностью со дня регистрации». Мельников довел человека, теперь вся республика знает что это за фрукт.
Уважаемый Игорь Валерьевич, очень хотелось услышать лично от вас какие меры приняты или будут приняты к чиновью, так изощренно и на протяжении столь продолжительного времени издевающемуся над пожилым человеком, требующим особой помощи и поддержки? Ведь, за исключением упомянутого Мельникова, остальные продолжают занимать теплые кресла. Не пора их оттуда подвинуть? В противном случае получается, что новая верхушка администрации поощряет такое отношение к жителям города.