19 ноября были объявлены номинанты единственного национального конкурса в области документального кино и телевидения «Лавровая ветвь». Одним из них в номинации «Лучший дебют в неигровом кино» стала Дарья Ведрицкайте с лентой «За рекой… Последние». Сейчас молодой режиссер живет и работает в Москве, но родилась Дарья в Печоре, а школу заканчивала в Сыктывкаре. В беседе с корреспондентом БНК Дарья рассказала о своем кино и поделилась планами.

- Дарья, о чем ваша картина? Каков ее сюжет, содержание?

- Пересказать ее содержание очень сложно. Я бы с радостью показала фильм в республике, если бы мне предоставили соответствующую площадку, и с радостью бы побеседовала о нем. Пока лишь могу поделиться режиссерской аннотацией к картине:

«Усть-Цильма – всего семь холмов и берег. С одной стороны – могучая Печора, с другой – непроходимые леса и болота. Всё в этом далёком краю дышит смертью. Староверы её чтут и уважают, ибо до гроба – не более чем испытание, подготовка к вечному. Принимая смерть, люди учатся понимать жизнь…»

- Как в названии ленты «За рекой… Последние» отразилась ее идея?

- Сейчас открою все секреты. Название у фильма появилось не сразу - два года я просто снимала Усть-Цильму всесезонно, даже не приступая к монтажу картины. Затем, когда я наконец-то смогла обрисовать для себя границы дозволенного, возникло это символичное «За рекой». «Река» как образ-символ имеет огромное количество значений: это мировой поток явлений, течение жизни, мощный символ уходящего времени и жизни. Река жизни – царство божества, макрокосм. Река смерти – явное существование, мир изменений, микрокосм. Устье реки сходно по символике с воротами (дверью) в иное царство и так далее… Все эти определения можно найти в интернете. Однако эти строчки ничего абсолютно не значат - пустой символизм. Душа человека куда богаче, чем содержание словарей, так пусть он к ней и обращается. Это будет мудрее как минимум. А почему «Последние»? Собственно, об этом весь фильм. Трудно и бессмысленно его пересказывать.

- Где и когда вы снимали картину?

- Съемки проходили в Усть-Цильме с 2008-го по 2012-й год. В июне 2013-го (перед защитой диплома) фильм был завершен.

- Почему вы выбрали именно Усть-Цильму? Вы можете вспомнить тот момент, когда и как к вам пришла идея снять это кино?

- Внезапно в сознании возникли обрывки историй, поведанных мне когда-то про далекий приполярный загадочный край, где, судя по поверьям, живут необычайно сильные люди. Потребность в поиске ответов заставила сделать следующий шаг: найти на карте географические координаты места и отправиться - не в экспедицию, нет. В долгое путешествие по своим страхам и сомнениям. Абсолютно одной. Сейчас такое время – время денег, время одиночек. И одиночества. Понимать это больно и страшно. Изменить невозможно. Я побывала в Усть-Цильме неоднократно и добиралась до нее во все времена года – по воздуху, по снегу, по воде. Это было время созерцания и время кино.

- Снимая фильм, вы ставили перед собой какую-то конкретную задачу? Хотели о чем-то заявить?

- Глупая затея – пытаться делать кино о вечном. Я не стремилась ничего озвучивать, рассказывать. Мне лишь хотелось прислушаться изо всех сил к голосам вокруг. Порой они шепчут нечто ценное, и понимать этот шепот – большая радость...

- Как проходили сами съемки? Было трудно?

- Сегодня хотелось бы думать, что картина родилась легко, без усилий, непринужденно. Сказать подобное – соврать. Однако фильм случился. Такой, какой есть. Все пять лет, кадр за кадром, склейка за склейкой, это кино уживалось во мне, проходило сквозь. Оно провоцировало и меняло меня изнутри.

- Есть ли в картине действующие лица? Я понимаю, что это неигровое кино, но, может быть, вы привлекали к съемкам местных жителей?

- Конечно же, привлекала. Этот фильм целиком и полностью им посвящен, особенно старшему поколению, жизненной силой и мудростью которого я неустанно восхищаюсь

- По-моему, для документального кино «За рекой… Последние» относительно продолжительный фильм - 82 минуты. Это обусловлено большим объемом материала? Может быть, что-то не уместилось в эти полтора часа, и вы планируете вновь к этому вернуться?

- После нескольких лет съемок в Усть-Цильме в моем архиве покоятся 64 часа материала. Поэтому 82 минуты - всего лишь очень скромная его часть. Вернусь ли я к нему снова - неизвестно, в таких делах решение принимается кем-то свыше

- Чем вы сейчас заняты? Что бы хотелось снять в ближайшем будущем, есть ли какая-то глобальная задумка-мечта, осуществить которую сразу не получится, но к которой вы стремитесь?

- Безусловно, есть. Уже три года я снимаю не где-нибудь, а в Сыктывкаре! Теперь несколько раз в год я бываю там стабильно и подолгу. Снимаю очередную документальную историю про абсолютно невероятную женщину Наталью и дело всей ее жизни - конный центр. Наташа, хозяйка конного центра, просто фантастическая женщина с очень непростой судьбой!

Не могу сказать, что мы подружились за время съемок - это не то слово. Мы именно сроднились, и я всем сердцем успела полюбить и саму Наташу, и ее семью. Кино обещает быть искренним и честным. Может возникнуть вопрос о финансировании данного фильма - отвечаю сразу: финансирование для работы над проектом планирую искать в Москве, так как здесь есть заинтересованные в этом лица. В республике заинтересованных, к сожалению, не нашлось

- В списке номинантов на премию «Лавровая ветвь» рядом с вашей фамилией стоит аббревиатура ВГИК. Вы продолжаете там учиться?

- ВГИК я уже закончила. 5 лет в мастерской неигрового кино под руководством Сергея Валентиновича Мирошниченко пролетели мгновенно. С институтом кинематографии и режиссурой связана масса любопытных и смешных историй, но физически нет сил и возможности их сейчас поведать. Скажу только, что Сергей Валентинович, мой мастер, человек поистине необыкновенный. Мне как-то вообще везет на необыкновенных людей.

- Важна ли для вас номинация на «Лавровую ветвь» и будете ли вы расстроены, если она так и останется только номинацией (итоги конкурса будут подведены 9 декабря – прим. ред.)? Принимали ли вы до этого участие в каких-нибудь конкурсах, фестивалях?

- Касаться возможных фестивалей и наград в нашем разговоре совсем не хочется. Это тоже своего рода пустой символизм. Мне хочется очень банальной вещи: чтобы кино и зритель все-таки встретились. Не экзальтированный представитель элиты, фаршированный тысячами картин, а простой, самый обычный зритель, судьба которого меня очень волнует. Хотя, безусловно, понимаю, что данная картина имеет достаточно сложную для неподготовленного кинолюбителя форму и структуру, а искренние и глубокие чувства не всегда способны найти отклик в большом количестве сердец. Но мне важно быть честной. Митрополит Антоний Сурожский учит: «В момент, когда художник старается сделать из своего творчества иллюстрацию своей веры, это, как правило, становится халтурой».