14 и 15 марта в Национальном музыкально-драматическом театре Республики Коми состоятся премьерные показы спектакля «Ен югыдыс - тяпиын» по пьесе Любови Терентьевой «Вселенная в тапочках» в постановке Светланы Горчаковой. Накануне премьеры автор рассказала агентству БНК о пьесе, своих взглядах на современный театр и о месте драматурга в нем.

Фото Юрия Кабанцева

- Любовь Борисовна, «Вселенная в тапочках» - это новая пьеса? Когда она была написана?

- Пьеса написана в 2006-м году, театрам я ее не предлагала. В 2008-м «Вселенная в тапочках» участвовала в конкурсе современной российской пьесы «Драматургия добра» (Московская область) и стала там призером. В 2010-м она была опубликована в моей книге «Птичка». Я не занимаюсь пристраиванием своих пьес, не являюсь собственным агентом, так сказать. Театров в республике мало, и, слава Богу, никто не принуждает театры ставить местных драматургов. Мечта любого драматурга, чтобы мудро сложившиеся жизненные обстоятельства вывели его на режиссера, который «дышит» тем же воздухом, что и он сам. Чтобы его волновали те же проблемы. Это в какой-то мере чудо. С какой стати вдруг все режиссеры начнут дышать, как драматург Терентьева? И надо ли это самой Терентьевой?

- Почему Национальный театр остановился именно на этом тексте?

- Я даже не знаю, почему они решили именно сейчас поставить мою пьесу. Но мне приятно. Я ведь давно здесь живу и со Светланой Гениевной Горчаковой (художественный руководитель Национального музыкально-драматического театра РК - БНК) много раз в жизни пересекалась, знаю ее режиссерские работы еще начала 90-х годов. Я была потрясена постановками Ивана Торопова «Но, биа бордаяс» и Людмилы Разумовской «Ваша сестра и пленница». Национальный музыкально-драматический театр, который возглавляет Горчакова, долгое время носил статус Театра фольклора. Современная пьеса не являлась зоной его интересов. Теперь же театр вплотную работает с драматургией современной. Уже поставили не одного из наших русских авторов – Сашу Суворова, к примеру, Сергея Журавлева. Ну вот, наконец, и до меня очередь дошла.

- Кто занимался переводом пьесы на коми язык? Насколько перевод отличается от оригинала?

- Переводил Алексей Попов, известный драматург. Мое знание коми языка относительно – вижу свой текст, вижу Алешин. Все слова на месте, вроде бы, композиционно все совпадает. О художественных достоинствах перевода не могу судить, чувства языка не хватает. Строго говоря, перевод – это другое произведение, автор перевода – проводник какой-то своей задачи. С переводчиком, как и с режиссером, должно сильно повезти. Не думаю, что Алексей Попов, имеющий такой огромный драматургический опыт, сделал простой подстрочник. Во всяком случае, надеюсь на это. Вообще, он по своей личной инициативе перевел пять моих пьес. Не каждому драматургу преподносят такие подарки, согласитесь? Он сам обладает редким комедийным даром, может быть, поэтому перевел он, прежде всего, мои комедии. Скоро выйдет наша с ним книга-билингва. Я благодарна ему за внимание, оно очень ценно в наше время безразлично-ласкового отношения друг к другу.

- Последний спектакль, поставленный по вашей пьесе в Сыктывкаре, это «Птичка»?

- Надеюсь, не последний. «Птичка» в 2010-м году поставлена в Театре драмы имени Виктора Савина. Прошло 25 спектаклей, теперь его переносят на малую сцену. Театр занят новыми постановками, набирает обороты в репертуаре – это очень хорошо для театра, он растет, он меняется.

Вообще лет семь как я перестала активно заниматься продвижением своего творчества. А это неправильно, если ты в профессии. К сожалению, система лабораторий и семинаров нынче устроена иначе, чем в советские, перестроечные времена и даже в 90-е годы. Нет уже государственной руки, которой «обласкивало» государство не сильно богатую пишущую братию. А мы ведь какие, если честно-то? Я родил текст, я молодец, а вы уж думайте дальше. А кто будет думать, кто будет наводить связи и мосты? Новое поколение драматургов будет другим. Это неизбежно.

Я из старой гвардии, поэтому внимание театра, которого ты не «окучивал», не донимал, не вынуждал, не прикармливал, а он САМ, очень дорого. Надеюсь, театр хоть сколько-нибудь заработает на прокате спектакля. Сегодня это очень важно в плане выстраивания отношений театр - драматург.

- Какое театральное направление или школа вам близки?

- Мне всегда нравилось работать в разных жанровых формах. В разное время меня привлекали театр абсурда, пьесы арбузовско-володинского направления, комедия положений - как классическая форма. И во всем этом я себя попробовала. Собственно, драму я тоже пыталась написать, как раз «Птичка» – драма без излишнего комикования, с героями сложных судеб. Обычно я ставлю себе какую-то задачу и ее решаю, пьеса сначала складывается вся целиком в голове, пафос ее возникает именно там, то есть – чтобы не говорить высокопарно – вкус, запах и цвет пьесы, которую я пишу, складывается в самом начале. Как правило, в ходе работы меняются и герои, и сюжет, а вот градус, ощущение того, что это должно быть смешно или это должно быть грустно, остается, пожалуй, единственно неизменным.

- Вы довольны тем, как готовится постановка «Вселенной в тапочках»?

- Я даже близко не знаю, как в театре ее ставят. Я была на читке, меня пригласила Светлана Гениевна, познакомила с актерами, многих я уже знала, потому что бываю в этом театре. Кстати, мне очень нравится его публика - замечательная, единодушная. Надо сказать, в этот театр постоянно ходят люди, это такой немертвый театр, который очень много ездит по республике, его у нас знают и любят. А вот представление о том, что раз актеры играют в бытовых пьесах – такие идут в нацтеатре, - то они сами находятся на этом уровне, совершенно ошибочно. Я не раз имела возможность общаться с актерами - они много читают, очень интересно рассуждают. «Вселенная в тапочках» - пьеса о семье, семье молодой и постарше, - хорошо раскладывалась на труппу, которая на читке присутствовала полным составом, и реакция ее мне была очень важна. Не секрет, что актеры поначалу сильно осторожничают и даже в штыки встречают, но, когда на втором акте они уже смеялись до слез, я поняла, что пьеса пришлась по душе. Это любому автору будет очень приятно. А на сами репетиции Светлана Гениевна драматургов не пускает. Может быть, это и правильно.

- А если драматурга постановка не устраивает?

- На самом деле, драматург уже ничего поправить не может, потому что у режиссера сложился замысел. И он уже на стадии отбора пьесы знает, зачем она ему нужна. Мне в этой ситуации больше нравится позиция Алексея Попова. Он говорит: «Я свое дело сделал, а дальше - работа режиссера и актерской труппы». И хорошо, когда зритель понимает: есть пьеса как материал и есть режиссерская трактовка, есть актерская игра. Чем более зрелый и профессиональный зритель сидит в зале, тем лучше он понимает, где работа драматурга, а где режиссера.

- На репетициях спектаклей по своим пьесам вам приходилось бывать?

- Я и сама не люблю смотреть репетиции, нервничаю. А вот однажды в Омском академическом театре драмы ставили мои «Штучки-дрючки с домовым». Тогда я не просто от начала и до конца присутствовала на всех репетициях – на одной из них меня даже вытащили на сцену, чтобы я подыграла роль вместо заболевшей актрисы. Момент прозрения, так сказать! Да, я знаю свой текст, я понимаю содержание роли – и что? Это ни о чем не говорит абсолютно. Я раз и навсегда поняла, что актер – это совершенно другая профессия.

- Как вам современный театр? Отслеживаете последние постановки?

- Конечно, интересуюсь. По возможности, если бываю в столицах, хожу на максимальное количество спектаклей. Время «чернухи» прошло, но сейчас наступило время каких-то чудовищных экспериментов, попыток удивить зрителя самым низменным. Но как раз этим, мне кажется, удивить человека совершенно нельзя, можно только его опустить в бездну. А человек и так не на вершине положения, чтобы его постоянно унижать. У меня другое представление о слове, о предназначении искусства. И учителя у меня были очень хорошие, честные в своей профессии - Семен Злотников, Георгий Полонский. Как раз тогда, когда я училась, начиналась эпоха «чернухи», появились пьесы с матом, с представлением о человеке как о чем-то разложившемся окончательно и бесповоротно. Они внушили мне, что толкать своего зрителя в пропасть – низость и великий грех. Лучше вообще ничего не делать. Сейчас на «Золотую маску» номинируются спектакли вроде «Лиры» (режиссер Константин Богомолов, театр «Приют комедианта» - БНК), где посреди сцены висит надувная женщина и творится откровенный разврат. И это в моем любимом питерском «Приюте комедианта»! И чем «соленей» постановка, тем более знаменит режиссер. Уж не знаю, какому драматургу мечтается заявить о себе через посредство такого проводника. Мертвые драматурги, конечно, страха не имеют, а вот живые… Я уже шутила как-то, что сейчас и пьесы-то писать опасно.

- Но, кроме театра, есть еще и поэзия, проза.

- Я не называю себя поэтом, но это не значит, что я не буду писать стихов. Если мне хочется, пишу стихи, но поэтом я себя не называю, это другая профессия. Точно так же я не полезу на сцену, потому что актер - тоже другая профессия. Есть темы, о которых можно сказать только стихами, есть темы, которые нужно писать прозой. И писатель с большим или меньшим успехом проявляет себя то в поэзии, то в прозе, то в драматургии. Тяготение же к драматургии – от природного склада ума. И среди непишущих точно так же ходят драматурги, прозаики и поэты, – я бы всех людей разделила именно по этому принципу.

Любовь Борисовна Терентьева - ведущий драматург Республики Коми, автор более 20 пьес, призер и победитель различных всероссийских конкурсов драматургии, член Союза театральных деятелей России, член Союза писателей России, лауреат Государственной премии Республики Коми имени Виктора Савина, заслуженный работник РК.

Родилась в селе Пыелдино Сысольского района в 1959 г. Закончила среднюю школу №36 и филологический университет в г.Сыктывкаре. Любовь Терентьева автор двухтомника пьес «Русские дети Ван Гога», «Гуманитарный класс», книги «Птичка» (пьесы, рассказы, стихи) и книги стихов «Женская логика».

Спектакли по пьесам драматурга прошли на сценах профессиональных театров Омска, Красноярска, Томска, Комсомольска-на-Амуре, Архангельска, Белгорода, Кинешмы, Сыктывкара, Санкт-Петербурга (театр «Зазеркалье»), Москвы (театр «Комедиантъ», ЦДА) и других российских городов.