Юрий Семуков: «Верховный Совет был влиятельным органом с большими полномочиями»
«Республика» продолжает цикл интервью, посвященных 80-летию законодательного органа власти Коми. Ровеснику регионального парламента Юрию Семукову довелось быть депутатом в переломное время, на стыке эпох. О работе Верховного Совета Коми АССР до перестройки и в перестроечный период у Юрия Семукова сохранились интересные воспоминания, которыми он поделился с «Республикой».
– Как и наш парламент, я 1938 года рождения, правда, на шесть месяцев старше. Со дня основания и вплоть до перестройки законодательный орган республики работал по четко установленным правилам. 26 июля 1938 года состоялась первая сессия Верховного Совета Коми АССР, был избран руководящий состав и намечены квоты: 50 процентов депутатов – рабочие и крестьяне, должен был быть определенный процент женщин, представителей коми народа и так далее. И эта установка действовала вплоть до 1990 года. На первой после выборов сессии избирался председатель Верховного Совета Коми АССР и два его заместителя, которые вели сессионные заседания на общественных началах.
А в промежутке между сессиями избирался президиум Верховного Совета в составе семи человек, но только его председатель и секретарь, руководивший всей работой аппарата президиума, работали на освобожденной основе. Первым председателем президиума был избран Геннадий Васильевич Ветошкин из села Подъельск Корткеросского района. Для меня это значимый факт, ведь я тоже родом из Корткеросского района. И мне, его земляку, пришлось закрывать страницу существования советской власти в Республике Коми.
– Как начиналась ваша депутатская деятельность?
– После завершения в 1976 году учебы в Высшей партийной школе при ЦК КПСС в Москве я был направлен на работу в Корткеросский район. Уже в сентябре жители села Керос избрали меня депутатом районного совета, а затем на сессии Корткеросского районного совета коллеги-депутаты доверили пост председателя райисполкома. В этой должности я проработал четыре года и, видимо, заработал определенный авторитет в районе – сельчане выдвинули мою кандидатуру и в феврале 1980-го избрали депутатом на выборах в Верховный Совет Коми АССР X созыва.
В марте состоялась первая сессия, на которой председателем Верховного Совета был избран Альберт Сюткин, председателем президиума Зосима Панев, а секретарем – Александра Батманова. Также был сформирован президиум, в него вошли девять депутатов, и избраны председатели 14 постоянных комиссий по отраслевым направлениям. Мне поручили возглавить постоянную комиссию по делам строительства.
– А вы помните, какие наказы давали вам?
– Большей частью они касались строительства социальных объектов, дорог, переправ. Роль депутатов тогда была огромная – народный избранник, будь он лесник или колхозник, труженик сельского хозяйства или рабочий, мог прийти к любому министру, и все вопросы обязательно решались. Министры ведь тоже были депутатами и не могли отказать своим коллегам в содействии при решении проблем. В свою очередь депутаты Верховного Совета Коми АССР имели право ставить вопросы в любом министерстве в Москве.
1988 год. Юрий Семуков – председатель президиума Верховного Совета Коми АССР
– Не могу не спросить про тогдашнего руководителя республики Ивана Павловича Морозова. Вы считались его учеником. При каких обстоятельствах первый секретарь обкома Коми АССР вас «заприметил» и в чем помогал?
– В 1964 году меня пригласили работать в обком комсомола и поручили возглавить отдел оборонно-спортивной массовой работы. А, оказывается, Иван Павлович Морозов в молодости руководил в обкоме комсомола таким же отделом. В 1965 году Иван Павлович – тогда еще он был вторым секретарем Коми обкома КПСС – пригласил меня, спрашивал, чем сейчас занимается отдел. А занимались мы много чем: организовывали различные соревнования, поднимали хоккей с шайбой, создавали дворовые команды, контролировали строительство спортивных сооружений. Поговорили, и Морозов, видимо, наш разговор запомнил – в дальнейшем поддерживал, выдвигал, как тогда говорили.
Потом я перешел на работу в Совмин консультантом по строительству, а через три года – в отдел строительства обкома партии. Там проработал четыре года, был отправлен на учебу в Высшую партийную школу при ЦК КПСС, и когда вернулся, Морозов спросил: «Куда пойдешь работать?» Я ответил, что хотел бы поехать в родной район. Он говорит: «А там вакантна только должность председателя райисполкома». Я говорю: «Это как раз по мне». Поехал туда, через несколько лет возглавил районный комитет партии.
Ну а дальше наступил переходный момент – «в чайнике закипел кипяток», началась перестройка. В 1986 году меня избрали секретарем обкома КПСС по идеологии. Там, конечно, досталось. Я инженер, привык к конкретике, а на идеологической должности надо иметь хорошо подвешенный язык. Так что я там проработал всего год. После того как Иван Павлович ушел на пенсию, обком возглавил Владимир Мельников, и я ему объяснил, что эта работа не по мне. Он предложил мне пост председателя Госплана, и я согласился.
– В 1988 году вы возглавили республиканский парламент, сменив на этом посту Альберта Сюткина, причем в середине созыва. Что это была за история?
– Когда Ивана Павловича Морозова проводили на пенсию, на пленуме обкома партии многие его соратники стали его сильно критиковать. Председатель президиума Верховного Совета Альберт Федорович Сюткин также выступил с критикой в его адрес. Впоследствии он очень переживал по этому поводу и подал в отставку. В итоге на председательский пост депутаты избрали меня.
– Трудно было переключиться с сухой цифири в Госплане на живую парламентскую работу?
– Во-первых, работу Верховного Совета я уже хорошо знал, руководил постоянной комиссией. Депутаты избрали меня единогласно, и надо было оправдывать доверие. Тогда общественное настроение и в республике, и тем более по стране сильно изменилось. Критиковали Ивана Павловича за то, что он столько лет был у руля республики. Но единовластное руководство было направлено на добрые дела, и этих добрых дел было очень много за 22 года его работы. Поэтому многие считали эту критику несправедливой. Плохо бывает, когда к руководству приходит человек, которому власть нужна только в личных интересах, результат такой деятельности может оказаться весьма плачевным.
В 1988 году я выступал на сессии Верховного Совета РСФСР и говорил о бедах республики, о том, что народ возмущается. Мы боролись за то, чтобы нашему региону дали больше прав и мы могли распоряжаться нашими богатствами. Республика огромная, богатая, а люди живут бедно. Мы хотели улучшить положение, но московские руководители меня осадили, не прислушались к предупреждениям. А дальше события стали развиваться все стремительнее. Ослабло партийное руководство. В чем заключалась сила советской власти – в крепком партийном руководстве. В начале 90-х годов все взъелись на партию и заставили Горбачева отменить шестой пункт Конституции, закреплявший руководящую роль партии, и после этого все пошло и поехало.
Мы тоже воспользовались тем, что больше нет прежних установок. Видя, как молодежь рвется к власти, решили дать ей такую возможность и подготовили проект своего закона – уравняли количество депутатов от сельских районов, где проживала только третья часть населения республики, с числом депутатов от городов.
– Это как-то повлияло на исход следующих выборов?
– Безусловно. При этом, что примечательно, в депутаты Верховного Совета Коми АССР XII созыва было избрано 147 членов КПСС и кандидатов в члены партии. Народ в городах и на селе все равно продолжал избирать коммунистов. Но избирали уже таких коммунистов, которые были настроены критически. Как бы то ни было, депутатский корпус был уже другим. Количество вновь избранных депутатов возросло до 165.
– Как приход новых лиц сказался на работе парламента?
– Верховный Совет стал значительно более влиятельным органом с большим количеством полномочий. Раньше депутаты только голосовали за законы и в промежутках между сессиями утверждали министров, а реальная власть была сосредоточена в обкоме партии и в Совмине. Председатель президиума Верхсовета был третьим по значимости лицом. А в XII созыве избрали уже такой парламент, который обладал и законодательными правами, и распорядительными. Вся полнота власти сосредоточилась в руках 15 членов президиума – председателя и его заместителей. К чему это привело, можно прочесть в книге Владимира Сумарокова «Коми на переломе. Десять лет, которые потрясли республику».
– Вы ведь тоже были в числе этих руководителей?
– В XII созыв меня избрали депутатом в поселке Жешарт Усть-Вымского района. На первой сессии состоялось избрание председателя Верховного Совета. Заявку подали Юрий Спиридонов, я и еще один кандидат. Во второй тур вышли Юрий Алексеевич и я, и он выиграл с перевесом в пять или шесть голосов. А его первым заместителем депутаты единогласно избрали меня. Но в скором времени наши пути разошлись.
– Почему?
– Меня не устраивало его властолюбие и стремление все вопросы решать единовластно, а также отсутствие внимания к развитию села, манипуляции с акциями крупных промышленных предприятий и так далее. В общем, наша совместная работа не заладилась, и я ушел с поста зампреда. Депутатом Верховного Совета Коми АССР быть не перестал, но, будучи одновременно депутатом Верховного Совета РСФСР, уехал в Москву работать на постоянной основе в Совете национальностей.
– Как получилось, что вы стали одновременно депутатом Верховного Совета РСФСР и Верхсовета Коми АССР?
– Такое тогда было возможно. 112-й Ухтинский национально-территориальный округ, по которому я был избран депутатом Верховного Совета РСФСР, включает в себя Троицко-Печорск, Усть-Кулом, Усть-Вымь, Корткеросский район. За мандат боролись девять претендентов. В их числе были глава коми «Газпрома» Богдан Будзуляк и начальник почты Владимир Клаузер. У них ресурсов и возможностей было больше, а остальные претенденты ездили со мной, потому что у меня был транспорт. Мы выступали перед избирателями, говорили, что считали нужным. Это были по-настоящему демократические выборы. Хотя я по-прежнему убежден, что настоящие демократические выборы все-таки были при советской власти – в них участвовали все слои общества, представители всех отраслей. Люди шли на выборы как на праздник. Явка была 90 процентов.
– Какой была ваша миссия в Верховном Совете РСФСР?
– Мне было поручено возглавить комиссию по культурному и природному наследию народов Российской Федерации, а также я вошел в состав комиссии по чрезвычайным ситуациям в стране.
Работы было много, ситуация в национальных республиках была сложной, особенно в Чечено-Ингушетии, в Туве и Бурятии. Да и в Москве было неспокойно. Верховный Совет бурлил и не находил общего языка с президентом Борисом Ельциным. В результате в 1993 году Ельцин пошел на вооруженный переворот и расстрелял избранный парламент.
И мне ничего не оставалось, как вернуться домой и продолжить работу в Верховном Совете республики до конца XII созыва в комиссии по делам строительства. В 1995 году я вышел на пенсию и занялся семейными делами.
– Многие ваши коллеги оставили мемуары, а у вас не возникало желания написать воспоминания?
– Я пока не думал об этом, но, скорее, нет, потому что обо всем рассказать нельзя. Многих моих коллег и товарищей уже нет в живых, я не хочу никого осуждать, писать о ком-то плохое. Все мы люди, у всех были какие-то ошибки, и я, наверное, не исключение. Но я всегда старался не навредить, помочь людям чем мог.
Комментарии (12)