В течение трех дней в Сыктывкаре работала профессор английского языка и литературы Нью-Йоркского университета Микал Декел. Она приехала в Коми исследовать историю своей семьи – польских евреев, депортированных в годы оккупации Польши советскими войсками в спецпоселения в Корткеросском районе. Ее «проводниками» в историю стали историк Михаил Рогачев и предприниматель из Москвы, родившийся в селе Пезмог, Николай Изьюров. Результатом ее изысканий станет издание книги. Корреспондент БНК прикоснулся к загадочной истории семьи американки.

Фото Николая Изьюрова

- Почему вы решили заняться этой темой? Зачем вам это нужно?

- Чтобы узнать историю своей семьи, которая имеет значение не только для меня, а более широкое. Как они прошли весь этот путь из Польши в Советский Союз, потом в Узбекистан, Пакистан и Иран, Карачи.

- Как в семье передавались знания об этом?

- Я слышала об этой истории еще ребенком, но не знала деталей. Знала, что отец родился в Польше, попал в Пакистан вместе с тысячей польско-еврейских детей. После высылки в Палестину они уже попали в Израиль. Их называли «иранские поляки». Я не знала, что такое спецпоселения, и не знала, как они оказались в России до всего этого. Эта часть истории опускалась, и я ее сейчас восстанавливаю.

- Почему решили копнуть глубже?

- По нескольким причинам. Первая – личная. Я становлюсь старше, и у меня появляется потребность исследовать свои корни. В Америке многие люди исследуют историю своих семей из Африки, других стран и потом пишут воспоминания. Это популярный жанр.

- В семье это воспринималось как трагедия?

- Нет. По сравнению с холокостом, это не так страшно. Большая часть моей семьи погибла в концлагере в Треблинке. Если бы русские не выслали мою семью в Советский Союз в спецпоселения, они бы погибли от рук фашистов. Когда русские оккупировали Польшу, мой отец был арестован. Ему было тринадцать или четырнадцать лет, его сестре девять. Их отправили в спецпоселение в Коми и этим спасли от немцев. Часть семьи осталась на границе, их не арестовали, и они скоро были убиты. Вот такая ирония судьбы.

- Результатом ваших исследований станет книга. В каком жанре вы напишете ее – документально-историческом или это будет экшн?

- Я думаю, что это будет микс: интересный сюжет о прошлом моей семьи. После столкновения прошлого и настоящего я опишу вчерашний и сегодняшний день в Узбекистане и Сыктывкаре. У меня будет соавтор, он напишет одну главу об Иране: я сама не смогу там побывать, а он был.

- Вы путешествуете за свой счет?

- Я получила грант от университета на развитие этой темы.

- Что в США знают о России, СССР и ГУЛАГе?

- Если вы говорите об академиках и простых людях, то уровень их знаний совершенно разный. Обыватели даже не интересуются теми событиями. Это удел историков, академиков, они интересуются ролью России во второй мировой войне.

- Как «посвященные» воспринимают личность Сталина?

- Он однозначно тиран для них. Я думаю, что они пытаются охватить картину целиком, для этого посещают архивы, стараются узнать больше.

- Как изменилось отношение к России американцев после холодной войны?

- Сейчас восприятие, несомненно, иное. Америка сейчас имеет новых врагов. Я имею в виду некоторых исламистов. Россию знают плохо. У нас в университете есть курс «Мировое человечество», каждый студент должен его пройти, и там наряду с другими мировыми произведениями – Шекспиром, например, есть Достоевский. Сама я очень люблю Толстого. Но если взять маленькие города, обычных людей, то они вряд ли смогут показать на карте, где находится Россия, как, впрочем, и европейские страны. Это уже не загадочная страна, но и особого стремления изучать ее нет. А я могу задать вам вопрос?

- Пожалуйста.

- Как русские, коми воспринимают историю ГУЛАГа: как что-то ужасное или положительное, потому что заключенные многое построили здесь?

- Разумеется, это трагическая тема. Она коснулась большей части семей, и моей тоже. Что касается Коми, тут это еще более концентрированно, чем в России, т.к. Коми была одним из «островов» ГУЛАГа, и после смерти Сталина и освобождения многие репрессированные и сосланные оставались здесь навсегда, здесь живут их потомки. Так что это болезненная тема. В комментариях к этому материалу мы, скорее всего, снова увидим битву тех, кто считает Сталина монстром, и тех, кто положительно оценивает его заслуги перед страной. Сталинисты в меньшинстве, но они есть. Один их главных их аргументов – в том, что «Сталин выиграл войну».

- Знаете, в Америке есть мода. Некоторые люди носят советскую, сталинскую символику, наряду со свастикой, на одежде, не понимая, что она означает, – так же, как любят, например, портрет Че Гевары, не вникая в суть.

И все-таки ГУЛАГ был не самой трагической частью истории моей семьи, хотя очень страшной: мой дедушка в ссылке заболел туберкулезом и умер.

- Вы впервые в России. Какие впечатления сложились у вас от пребывания в Сыктывкаре и Пезмоге?

- В Пезмоге – ужасные. Мы прямо ходили по могилам, всюду следы спецпоселений, всюду приметы того, что тут было в 30-40-х годах прошлого века. А Сыктывкар меня удивил. Думала, что будет холодно, а тут такая хорошая погода, все цветет. У меня очень хорошая гостиница. А еще меня поразили люди – открытые и отзывчивые. Михаил Рогачев нам очень помог, много рассказал, возил нас в Аджером и Пезмог. У Николая Изьюрова дочь – моя студентка. Когда она узнала, что я еду в Россию искать следы своей семьи, она связалась с отцом, и он сразу откликнулся.

- Зимой приедете сюда?

- О, только не зимой: я не люблю холод!