Насилие всегда порождает насилие стоит только запалить бикфордов шнур и предотвратить социальный взрыв будет уже невозможно. Так устанавливалась власть большевиков на зырянской земле. Был запущен механизм тотального террора и кровной мести. Некогда мирно сосуществовавшие зыряне в одночасье превратились в смертельных врагов. Об этом в своем блоге на БНК пишет православный журналист и писатель Николай Лудников.

Семья ижемского оленевода. Фото из блога автора

Вот что писал об этом командующий Северным фронтом белых генерал-майор В.В. Марушевский: «…В этих глухих местах между Усть-Цильмой и, примерно, Чердонью – революция потеряла уже давно свои политические признаки и превратилась в борьбу по сведению счетов между отдельными деревнями и поселками… Одна часть населения зверски истребляла другую. Участники экспедиции (имеется в виду посланный из Архангельска в Омск экспедиционный отряд есаула Мензелинцева) видели проруби на глубокой Печоре, заваленные трупами до такой степени, что руки и ноги торчали из воды… Разобрать на месте, кто из воюющих красный или белый – было почти невозможно. Отравленные ядом безначалия, группы этих людей дрались каждая против каждой, являя картины полной анархии в богатом и спокойном когда-то крае».

А как же реагировала основная масса православного трудолюбивого русского народа на революционные изменения в государстве и обществе. На эту тему издано огромное количество научной и художественной литературы, в отдельных исследованиях чуть ли не по часам описывают происходящие в Петрограде события. Исследования эти очень политизированы, у коммунистов – своя правда, у представителей белого движения – своя, у интеллигенции – своя. Я же хочу представить Тебе, мой дорогой читатель, взгляд на эти события их очевидца, простого русского крестьянина из маленького городка Тотьмы, что находится на Вологодчине. Здесь нет радикальных оценок, А.А. Замараев скрупулезно и педантично, изо дня в день, записывает и описывает все, что происходит вокруг него и в государстве. Записывает личные впечатления, выдержки из газет, воспоминания очевидцев тех или иных событий.

Крестьянский дневник – явление редкое, почти уникальное. В своих записках Александр Алексеевич отображает огромный пласт почти неизвестной российской действительности глазами простого русского человека – труженика.

Александр Алексеевич Замараев в своих заметках не просто констатирует факты, описывая то или иное событие, зачастую он дает ему оценку, с позиции совестливого, верующего справедливого человека. В записях его нет агрессии, есть уныние, упование на волю Господа. Нигде не прослеживается призывов к выступлениям против правительства, к братоубийственной войне.

Язык изложения событий, происходящих в деревне, городе Тотьме, России и мире, у него яркий, образный, содержательный. С полной уверенностью можно сказать, что дневник этот – энциклопедия крестьянской жизни в очень сложный и драматический период русской истории.

Записки тотемского крестьянина начисто переворачиваею наши представления о крестьянстве как о темной, малограмотной, малокультурной части нашего общества, живущей только корыстными личными интересами.

Как известно, в 1879 году в Тотьме была открыта земская библиотека, в которой к 1915 году насчитывалось более 9 тысяч книг и было записано три с половиной тысячи читателей. Это при том, что население Тотьмы в то время составляло примерно 5 тысяч человек.

При подготовке к публикации дневников А.А. Замараева за основу были взяты следующие положения. Текст публикуется полностью. Сохранена орфография автора, включая и допущенные им ошибки. Пунктуация приближена к современной.

29 декабря 1916 года. «…Ушедший в вечность 1916 год принес всей России мало хорошего и отрадного. Кровопролитнейшая мировая война не окончена. Сотни тысяч людей всех воюющих государств преждевременно кончили расчеты с землей, а впереди неизвестность и тайна, которая закрыта от нас. Теперь на всех фронтах идут бои… Все мужское население во всех воюющих государствах взято под знамена… В народе появилось много бумажных денег, наблюдалось большое повышение цен всех товаров».

8 июля 1917г. «…В России дела обстоят не совсем хорошо. Появилась скверная партия большевиков, которая стремиться все нарушить и ничего не признает…».

13 сентября. «Весь день дожди, грязь, туман. Трудной, тяжелой год. Муку обещают по 12 руб за пуд. Рыбы нет, гороху нет, пшена нет, капусты нет, волнух нет – ничего нет. Табак, махорка – 12 руб. фунт. Голодныя бунты неизбежны…. Из огородов все воруют: морковь, галанку, карофель. К черту с этой войной. Все беды из-за нее».

19 сентября. «Проносила снег. В монастыре, говорят, украли масла два ушата. Хулиганство. Хулиганство страшное зло причиняет… В нашем месте ничего нельзя оставить на улице. Все ломают, нарушают. Из огородов все воруют. Вечером только и слышно одне хулиганские сквернословныя песни…».

28 октября 1917г. «… 26 октября в Петрограде было выступление большевиков. Часть Временного правительства арестована и находится в крепости, а Керенский с фронта идет на усмирение разных советов и большевиков. Чья возьмет, не известно. Жалко бедной России, вся истерзана, разорена. Кругом смута и анархия. Твердой власти нет. Никто никого не слушает, и никто никому не подчиняется…».

24 декабря. «Сочельник, воскресение. Погода холодная. Сегодня ходил в город. Народу никого. Хотя в лавках и торговали, но приезжих 2 воза горшков. Больше ничего нет. Кокшары нынче мясо не привезли. Город почти без мяса. Торговал один Цуварев, мясо – 1 руб.80коп. фунт. Нынче худое житие чиновникам и вообще всем горожанам. Так что нынче Рождество Христово многия встретят не весело…».

30 декабря. «…Старой год кончается погромами и междоусобной войной. …Учредительного собрания нет. Везде смятение и голод, и гражданская война…».

31 декабря. «…Большая часть населения хочет, чтобы власть была одна – Учредительное собрание, а большевикам надо, чтобы управляли советы и народныя комиссары. Но этой последней власти никто не желает и не доверяет… Кончился и ушел в вечность этот мятежный год, который принес Родине много горя и слез, и тысячи жизней погибли. Кажется, разстроенная жизнь не скоро наладится и в новом году».

1918 год, 1 января. «Понедельник. Новый год. Погода холодная после вьюги и метели, которые были перед этим два дня. В полночь был молебен, ходил к молебну. В городе не бывал все святки, да и делать там нечего. Не один раз перед этим были погромы. До чего дожили, что ушла нравственность в глубочайшую пропасть. Торговля вся частная прекратилась… Хлеба часто в продаже не купишь ни за какие деньги… Одним словом, остается плюнуть на всю жизнь и скрепя сердце ждать, что будет дальше».

5 января. Сочельник, и вчера выдавали муку по карточкам. В этот месяц дают уж только по 20 фунтов на человека. И приехало много мужиков из Кожуховского правления по муку. Неладно делают некоторые и крестьяне. Другие бы еще могли перебиться своим хлебом, так нет, надо лезти в город, отбивать у горожан последние крохи. Цена муки – 11 руб. 80 коп за пуд пшеничной, ржаной нет. К февралю, кажется, уж ни осталось нисколько и в кооперативе. И крестьяне другия плохо следят за пашней, ударились на зароботки, а свое дело земледелие даром кое-как.

27 января, суббота. «…Нынче в монастырь идет совсем мало народу. До чего дошло разложение народу, особенно солдат. У всенощной в монастыре в церкви один закурил цигарку…».

8 августа, суббота. «Рождество Богородицы. Ночью на субботу опять дождь… Издан декрет: убрать все иконы и религиозные украшения из всех казенных мест, и не служить молебнов в учебных заведениях. Сюда, в Тотьму, дожидают полторы тысячи латышей-красноармейцев. Все сожрут…».

30 декабря, воскресение. «…Ходил в монастырь к обедне. (Здесь имеется в виду Спасо-Суморин монастырь) … В монастыре страшное опустошение, целые корпуса необитаемы, двери везде открыты настежь, везде холодно, не топлено, засорено, людей нет. Всей братии 12 человек, помещаются где-то в углу. В одном корпусе внизу живут коммунисты. Как будто сбылись слова: «се оставляется, дом ваш пуст…»».

31 декабря. «Погода с утра холодная. Последний день старого года. Завтра новый год, хотя по новому он прошел уже две недели тому назад. В этом году много неурядицы, большой голод и полная разруха во всем. Вольной торговли нет, купцы все нарушены в городах, а в деревнях у крестьян отобран хлеб и скот и взыскана контрибуция. К весне надо ожидать больше голода, хотя этот страшный непрошеной гость давно уже свирепствует сильно в больших городах, также и у нас… Ну и жизнь. Зато много советских служащих. Вали ребята».

«Сегодня ночью уж молебна не будет. Что-то будет через год, да и доживем ли еще, Бог знает».

Несколько абзацев дневниковых записей. В них нет изысканных литературных оборотов, они написаны без пафоса и истерики. Однако за этой сухой констатацией фактов ясно прослеживаются беспокойство и боль простого русского человека за свою Родину, народ. То, что происходит на его земле с его страной, ему не нравится, и он прямо об этом заявляет, однако нет в его заметках никаких революционных призывов, ненависти к новой власти. Однако и из них можно судить о том, как накалялась обстановка в стране и в отдельно взятой местности, как ввергалась некогда могущественная империя в хаос гражданской войны.

Изучая историю своей Родины, я долго не мог найти ответ на мучивший меня вопрос: каким образом был запущен механизм братоубийственной гражданской войны? По мере того как стали появляться объективные исследования о тех временах, пришло и понимание того, как эти процессы заработали на территории моей Родины.

Поскольку основной целью большевиков была мировая революция и уничтожение России как богатого, независимого, православного государства, то и для достижения своей цели им надо было претворить в жизнь, казалось бы, несбыточные мечты: разложить армию, уничтожить Русскую православную Церковь, превратить верующих людей в стадо атеистов.

Армию большевики превратили в толпу бегущих людей Приказом номер 1, когда ввели в воинских частях солдатские комитеты, уничтожив единоначалие, ввергнув миллионы людей в пучину хаоса. Хрестоматия по истории СССР. 1861-1917. М.. 1970. С. 528-529.

Гораздо сложнее было развязать гражданскую войну, чтобы руками народа уничтожить лучших его представителей. Здесь как нельзя на руку сыграл «Брестский мир».

Миллионы находившихся в русском плену немцев, австрийцев, венгров, чехов и хорватов не очень-то хотели, как то предписывали условия договора, подписанного в Бресте, возвращаться в Германию и Австро-Венгрию. Ведь Первая мировая война еще продолжалась. Шли бои на западном фронте. Никому из находящихся в русском плену не хотелось снова попасть в окопы и принимать участие в боях с англичанами, французами и американцами.

«Советская Россия теперь стала союзницей для военнопленных. Если пойти к большевикам на службу, то потом дома уже не обвинят в предательстве. И многие выбирали этот путь, вступали в Красную армию, пристраивались к органам ЧК, структурам местных советов. Это оказалось более безопасным, чем фронт. Открывалась возможность пограбить в реквизициях, в карательных экспедициях. А по окончании войны вернуться домой уже не просто демобилизованным в драной шинели, а скопив состояние».

Также после подписания Брестского мира в Россию с фронта отступили части латышей и эстонцев.

«Из латышей было сформировано 8 полков, по сути, профессионалов-наемников, безусловно, верных тому, кто им платит, готовых выполнить любой приказ и чуждых русскому населению».

В Сибири на сторону красных перешел 80-тысячный корпус чехов и словаков.

Еще одной опорой режима большевиков стали китайцы. Во время Великой войны китайские рабочие были заняты на строительстве Мурманской железной дороги и на тыловых работах. Теперь их также начали нанимать и в армию, и в карательные органы. Китайские красные части насчитывали до 40 000 человек.

Всего же корпус наемников, поступивших на службу большевистской власти насчитывал не менее 300 тысяч человек.

Получив такую армию готовых на все наемников, Советская власть и начала претворять в действительность свои сатанинские замыслы. Была развязана братоубийственная гражданская война.

В дневнике А.А. Замараева есть одна запись, где он свидетельствует о прибытии в Тотьму полутора тысяч латышей-красноармейцев, штыками которых утверждалась советская власть в Вологодской губернии. На территории зырянского края тоже были герои-интернационалисты. Наиболее одиозной фигурой слыл Мориц Мандельбаум – австрийский интернационалист, попавший в плен к русским в годы первой мировой войны. После октября 1917 года состоял в немецкой секции РКП(б). В 1918-1919гг. был командующим советскими войсками в Печорском уезде. Отличался крайней жестокостью. 15 сентября 1918 года в селе Усть-Нем каратели из отряда М. Мандельбаума расстреляли священника отца Димитрия (Спасского).

С какой целью предоставил я Вам, мои дорогие читатели, эти выписки из дневников давно ушедших людей?

Наверно, хотел наиболее убедительно показать Вам, как страшны революции для простого народа и государства в целом. На примерах рассказать, сколь нетрудно по заранее прописанному сценарию вызвать напряженность в обществе и серией продуманных акций призвать народ к оружию, массовому неповиновению, свержению власти. Материал этот я пишу накануне президентских выборов. Мне очень бы хотелось, чтобы прошли они честно, но еще сильнее я хочу, чтобы после оглашения итогов голосования не было провокаций со стороны непримиримой оппозиции, которая сейчас дружными рядами идет в американское посольство за подробными инструкциями.