7 ноября страна отметит столетие Октябрьской революции. Накануне этой даты материал с воспоминаниями революционного матроса Алексея Дорогова опубликовала газета «Республика».

Алексей Дорогов. Фото предоставлено Национальным музеем Коми

Одно из ключевых событий Октябрьской революции – штурм Зимнего дворца. Большевики захватили резиденцию Временного правительства в ночь с 25 на 26 октября 1917 года без существенных боевых действий, но под угрозой применения силы оружия. Недавно в Национальный музей Коми был передан архив участника тех переломных событий в Петрограде, который хоть и не является уроженцем Коми края, но имеет непосредственное отношение к республике.

Матрос Алексей Дорогов оставил свои воспоминания о взятии Зимнего. В годы Гражданской войны он воевал на территории Коми края, а позже занимал пост зампрокурора Коми автономной области. Материалы об этом человеке «Республике» предоставила ученый секретарь Национального музея Валентина Сова.

Сын крестьянина Владимирской губернии Юрьевского уезда Ильинской волости Алексей Дорогов появился на свет в 1895 году. Работать начал с 13 лет – сначала бараночником, а затем слесарем. В 1915 году был взят на военную службу по досрочному призыву, попал на Балтийский флот матросом на минный заградитель «Амур».

В дни революции Алексею Дорогову было всего 22 года, и он уже состоял в партии большевиков, возглавлял судовой комитет корабля. В 1923 году участник революции написал автобиографию, где октябрьские события в Петрограде изложены очень кратко. Позже появились более подробные воспоминания, которые вместе со всем архивом Дорогова передала Национальному музею его внучка, живущая в Подмосковье, Татьяна Леонидовна Цулева. Местом хранения этих исторических документов Нацмузей Коми она выбрала не случайно, ведь ее бабушка, Елена Николаевна Лыткина, супруга Алексея Дорогова, была родом из Усть-Сысольска.

Впрочем, об этом участнике революции музейщики знали и раньше. Первая краткая информация о нем появилась еще в конце 1980-х, на выставке «Реликвии Великого Октября», которую подготовила историк-краевед Надежда Митюшева, работавшая в то время научным сотрудником Краеведческого музея Коми АССР. По итогам выставки в одной из республиканских газет появилась крошечная заметка. И вот теперь в распоряжении сотрудников Национального музея весь архив революционного матроса, и мы можем взглянуть на события 100-летней давности его глазами.

Хронику событий Алексей Дорогов начинает с 20 октября, когда в Кронштадте узнали о постановлении большевиков свергнуть Временное правительство. На экстренном заседании исполкома избрали двух товарищей, которых на следующий день отправили в Петроград выяснить, в какой мере революционно настроенные матросы Кронштадта смогут принять участие в выступлении.

22 октября было принято воззвание от имени кронштадтских рабочих и гарнизона к рабочим и гарнизону Петрограда выступить против Временного правительства совместно. 23 октября стало известно о полной готовности к выступлению и о лихорадочной подготовке Временного правительства, формирующего верные части и юнкеров.

«24 октября весь кронштадтский гарнизон рвется в последний и решительный бой. Из Петрограда стали поступать сведения, что все мосты заняты юнкерами и разведены. От Военно-революционного комитета получен приказ выступить. По получении приказа Исполком наметил следующий план действий: были выделены ударные части, погружены на минный заградитель «Амур», который должен был отправиться к Зимнему дворцу в Петроград», – излагает хронику событий Алексей Дорогов.

Ранним утром 25 октября «Амур» вошел в устье Невы, прошел мимо Балтийского завода и «Авроры» и, не доходя до Чугунного моста, отдал якорь. Вскоре на корабль прибыл член реввоенсовета Антонов-Овсеенко. Он сообщил, какие части присоединились к революционному комитету, после чего члены судового комитета приступили к выработке плана наступления на Зимний дворец.

Ближе к вечеру реввоенсовет предложил выделить с «Авроры» и «Амура» двух человек и отправить их, чтобы сначала связаться с Петропавловской крепостью, а затем парламентерами к Временному правительству. От «Амура» был командирован Алексей Дорогов.

«Срочно был спущен на воду катер, поставлен на нем пулемет, и я отправился в Петропавловскую крепость. Немного не доходя до Зимнего дворца, мы были обстреляны из пулемета от Зимнего; стоявший у пулемета товарищ Иванов был легко ранен в руку. На стрельбу мы ответили стрельбой», – продолжает повествование участник революции.

В Петропавловской крепости Дорогов застал совещание, на котором обсуждался план захвата Зимнего. План был таким: в полседьмого вечера на крепости должен быть наполовину поднят флаг, что станет сигналом готовности к наступлению. Одновременно должны быть посланы парламентеры к Временному правительству с ультиматумом сложить свои полномочия. Если же в течение 20 минут этого не произойдет, эвакуировать находящийся во дворце лазарет и направить орудия Петропавловской крепости и судов на Зимний. В семь часов вечера флаг должен быть поднят до конца, что означало наступление.

Руководить наступлением было поручено Антонову-Овсеенко и Благонравову, командовать крепостной артиллерией – Тарасову-Родионову и Павлову. А Алексею Дорогову и товарищу с «Авроры» предстояло отправиться в Зимний с ультиматумом.

Но сначала попытались передать ультиматум по телефону, однако на вызов Зимний не ответил. Не удалось этого сделать и самокатчикам. Второй текст ультиматума написал Антонов-Овсеенко: «Штаб округа сдался, Зимний окружен революционными войсками, и, если в течение 20 минут Временное правительство не сложит свои полномочия и не сдастся, по дворцу будет открыт огонь с судов и из Петропавловки, и все будут сметены вместе с дворцом». На замечание Дорогова, что на бумаге нет печати реввоенсовета, Антонов-Овсеенко ответил: «Меня хорошо знают и по подписи».

Самый напряженный момент в воспоминаниях связан именно с передачей ультиматума.

«С ультиматумом отправились я и товарищ Павлов. Товарищ Павлов остался на середине площади, между Штабом округа и дворцом, чтобы обоим не гибнуть, – настроение было такое: живыми от юнкеров не вернемся, и в случае, если одного расстреляют, другой может сообщить в крепость. Подходя к баррикадам, поленницам березовых дров, которыми был окружен Зимний дворец с площади, я услышал за баррикадами гул голосов. Раздался оклик: «Стой! Кто идет?» Несколько солдат направили на меня винтовки с баррикад. Я ответил: «Иду от Революционного комитета парламентером к Временному правительству с пакетом, и пакет нужно передать лично». Солдаты стали звать офицера; подошел офицер и предложил передать пакет ему. Я ответил, что по поручению военно-революционного комитета пакет должен передать лично Временному правительству и сейчас же должен получить ответ. Он грубо ответил: «Давай и не разговаривай, иначе будешь расстрелян!» Я заявил ему, что в этом не сомневаюсь, а пакет ему передать не могу. Он тогда понизил голос и сказал: «Пакет я передам Временному правительству сейчас, а ты отбегай, а за ответом позовем через десять минут». Мне ничего не оставалось делать, как отдать, а в голове мелькнуло: «Сейчас, подлецы, в спину расстреляют». Отдав пакет, я отошел от баррикад и подошел к Павлову. Минут десять поговорили, за ответом не зовут, я решил обратно вернуться к Зимнему за ответом. Только что отошел от Павлова, как стали звать, чтобы я шел за ответом. Я не дошел двух шагов до баррикад, как со стороны Морской началась стрельба. Со всех концов Зимнего на стрельбу ответили из пулеметов и винтовок, из-за баррикад правительственными войсками был дан ружейный залп по Штабу округа, и вышла цепь. Я сразу лег у баррикад. У красногвардейцев, стоявших возле Штаба округа, произошло замешательство: некоторые бросились в подъезд, часть столпилась у подъездов, часть разбежалась за угол, и на огонь из Зимнего от Штаба округа ответили беспорядочной стрельбой. Под свист пуль с двух сторон я шагов двадцать отполз и кружным путем побежал в крепость сообщить, что началось наступление на Зимний и необходимо открыть огонь. Прибежав к мосту, я услышал стрельбу орудий из крепости холостыми и сразу же второй залп боевыми и звон разбитых окон в Зимнем дворце. Вскоре же послышались два выстрела холостыми зарядами с «Авроры»…»

Далее Алексей Дорогов посчитал необходимым сделать небольшое отступление, чтобы опровергнуть ходившие среди «обывательщины Петрограда» разговоры о расстреле с «Авроры» мирных жителей и исходящую «из светских кругов» версию, что с «Авроры» отбили у Зимнего дворца угол. И то, и другое было неверно, заявляет очевидец событий. По его словам, в Зимний действительно дважды попали снаряды из Петропавловской крепости: один в зал заседаний, второй – в угол дворца. А «Аврора» при всем желании не могла отбить угол, не разбив по пути дома, стоящие рядом с Зимним.

Прибыв в крепость, Дорогов сообщил Благонравову и Тарасову-Родионову о произошедшем, после чего снова направился к Зимнему. Дворец к этому моменту был полностью окружен. Юнкера стали сдаваться, но, когда революционные войска приблизились к входу, женщины из батальона смерти стали бросать гранаты. По ним открыли стрельбу, тогда они подняли белый флаг. Однако когда к ним стали подходить ближе, снова посыпались гранаты. И так несколько раз.

Затем юнкеров, сдавшихся без оружия, стали отпускать по домам, а тех, кого захватили с оружием в руках, – в Петропавловскую крепость. Женщин из батальона смерти отправили во второй флотский экипаж.

«Ночью дворец был взят революционными войсками, а вместе с дворцом пало и Временное правительство. Сразу же прибыл Антонов-Овсеенко, забрал бывших министров и под охраной моряков отправил их в крепость. По дороге в крепость, на мосту, у многих идущих навстречу было поползновение, когда узнали, что ведут бывших министров, устроить им в Неве холодную ванну, и конвою стоило больших усилий удержать товарищей от такой заботы о министрах. По прибытии в крепость министров усадили на деревянные солдатские скамеечки. Антонов-Овсеенко, выйдя вперед на сцену, стал по списку делать проверку. Когда начал выкликать фамилии, они, жалкие, как ощипанные курицы, вставая, откликались на перекличку, точно солдаты на поверке. И только один, адмирал Вердеревский, отозвался «есть» – по-морскому. Министры были все налицо. Не оказалось только председателя, который удрал от петроградского пролетариата и солдат, – Александра Керенского», – завершает свои воспоминания Алексей Дорогов.

После Октября Дорогов сражался на севере, в Котласе. В исторической справке говорится, что как помощник начальника гарнизона города и рейда он организовал боевую часть Красной армии, влившуюся затем в состав 19-й стрелковой дивизии и 6-й армии. В 1919 году сражался в партизанском отряде в районе Усть-Выми и Яренска, а затем работал в политотделе боевого участка в районе Северной Двины и начальником особого отдела Пинего-Печорского фронта.

В 1923-1926 годах был заместителем прокурора Коми автономной области, затем возглавлял органы прокуратуры в Кара-Киргизской автономной области, Полоцкой области Белорусской ССР.

Алексей Дорогов, который в детстве смог получить только начальное образование, в середине 30-х годов поступил во Всесоюзную плановую академию СССР, по окончании которой занимал руководящие хозяйственные посты. Участвовал в Великой Отечественной войне, награжден орденами Отечественной войны II степени и Красного Знамени, медалью «За оборону Сталинграда». Участвовал в освобождении Севастополя, Евпатории, Кенигсберга, Прибалтики. Скончался в 1960 году в Москве.