В 2017 году в Коми скончались 50 человек, являющихся носителями ВИЧ-инфекции. Количество вновь выявляемых случаев заражения продолжает расти. При этом в стране активно обсуждается проблема ВИЧ-диссидентства. Об этом в интервью БНК рассказал заместитель руководителя Республиканского центра СПИД Сергей Попов.

Фото Марии Шумейко

- Каковы последние статистические данные по ВИЧ-инфицированным? Сколько в этом году выявлено новых случаев?

- Всего у нас в республике зарегистрировано порядка 4 тысяч человек за период с 1990 года, однако есть все основания полагать, что таких людей у нас гораздо больше. В Центре ведутся две базы: одна – внутренняя, вторая - Федеральный регистр ВИЧ-инфицированных, который был введен с 1 января 2017 года. В нем числятся 3078 человек, включая ВИЧ-инфицированных, находящихся в учреждениях УФСИН.

- Как республика выглядит по ВИЧ-инфекции на уровне России?

- Мы практически повторяем «среднюю температуру» по России. Коми не относится к числу регионов с высоким уровнем поражения вирусом – мы находимся где-то в середине. Надо понимать, что это относительная картина. Количество новых случаев растет с каждым годом, пусть и не так быстро, как в других регионах. С начала года в Коми выявлено более 420 человек с положительным ВИЧ-статусом. Но, повторю, в реальности ВИЧ-инфицированных гораздо больше. Академик Покровский оценивает, что не менее 30% людей с ВИЧ-инфекцией не знают о своём статусе. Есть экспертное мнение, что этот показатель составляет даже 50%. То есть цифры можно увеличить минимум в полтора раза.

- Какова статистика летальных исходов?

- В этом году продолжилась ситуация, которая началась еще пару лет назад, когда стали умирать ВИЧ-инфицированные, дожившие до глубоких стадий болезни – стадии оппортунистических инфекций, например. В этом году скончались порядка 50 человек, из них конкретно от СПИДа (терминальной стадии ВИЧ-инфекции) – 8 человек. У ВИЧ-инфицированных целый ряд и других причин смерти: передозировка наркотиков, цирроз печени, суициды. В большом количестве случаев скончавшиеся люди даже на учете не состояли. У них ВИЧ выявился только по результатам патологоанатомического вскрытия.

- В этом году все чаще стало звучать такое понятие, как ВИЧ-диссидентство. Что это такое и в чем его опасность?

- ВИЧ-диссиденты – это те, кто не согласен с официальным отношением к ВИЧ-инфекции. По моим наблюдениям, их несколько видов. Некоторые полностью отрицают вирус, говорят, что это все выдумки, что ВИЧ-инфекции нет. Второй вариант: ВИЧ-инфекция есть, но это один из элементов всемирного заговора, что ВИЧ – это искусственный вирус, и его специально запустили, чтобы уничтожить человечество. Третий вариант, что это просто снижение иммунитета, развившееся после перенесения других инфекций. Есть варианты, когда ВИЧ-инфекцию признают, но считают, что совершенно не нужно принимать антиретровирусную терапию – достаточно приема средств, повышающих иммунитет. И таких направлений отрицания ВИЧ и СПИДа в том или ином виде много. Когда начинаешь общаться с ВИЧ-диссидентами более плотно, они говорят, мол, мы читали, мы видели. Некоторые даже ссылаются на «медицинскую литературу». При этом никакой конкретики. Ссылаются на каких-то авторов, которые для науки вообще неизвестны, а если известны, то со знаком минус.

Кстати говоря, один из самых часто задаваемых вопросов звучит так: а существуют ли ВИЧ и СПИД на самом деле? Есть, и подтверждений тому более чем достаточно. Начиная с лабораторных исследований, когда современные высокоточные методы диагностики определяют в средах организма субстанцию, которая ведет себя как вирус. У ВИЧ-инфицированного человека формируются определенные симптомы, характерные для хронического инфекционного заболевания. Что это, если не вирусная инфекция? Ничего другого пока человечество не придумало в плане расшифровки такого состояния. Определяется всё: и сам возбудитель – вирус, и антитела к нему, и клинические проявления.

Нельзя думать, что достаточно одного анализа ИФА для постановки очень серьезного диагноза, с которым человек будет жить. Для того, чтобы поставить диагноз ВИЧ-инфекция, необходимо, чтобы сошелся целый комплекс лабораторных реакций и клинических проявлений. Например, реакция иммуноблотинга – решающая реакция для постановки диагноза ВИЧ-инфекции применяется и для диагностики других состояний, где нужно определить возбудителя. Она подразумевает использование специфичных белков – расщепленных нуклеиновых кислот вируса иммунодефицита человека. Это молекулярная диагностика, практически нанотехнологии. Конечно, если человек не знает всех тонких нюансов и даже не хочет этого знать, то ему проще сказать, что вируса нет.

Печальное доказательство из жизни, когда мы узнаём из средств массовой информации, что погибают люди, к сожалению, дети, родители которых отрицали наличие ВИЧ-инфекции. Умирают они, опять же, при характерном симптомокомплексе. И вот такое ВИЧ-диссидентство, направленное в адрес своих детей, - это преступление, как в уголовном отношении, так и с общечеловеческой точки зрения.

- Есть ли такие примеры по республике?

- В Коми таких явных примеров нет. Но в этом контексте как раз показательны комментарии под публикациями о ВИЧ на БНК. Сразу понятно, что комментаторы абсолютно далеки от понятия ВИЧ-инфекции. Не надо иметь семи пядей на лбу, чтобы отрицать то, чего ты не знаешь. Глупо, не разобравшись с проблемой, ее отрицать.

- К вам приходят сдавать анализы анонимно. Когда люди получают результаты, они все встают на учет?

- Увы, к сожалению, нет. Некоторым образом это тоже проявление ВИЧ-диссидентства, но с другим акцентом. Люди понимают, что это страшный диагноз, и мы наблюдаем отрицание применительно к себе. Человек психологически не готов к диагнозу, и это ожидаемая реакция. У нас в центре есть штатный психолог, который с такими пациентами как раз и работает, его задача – привести человека в нормальное эмоциональное состояние.

- Что важнее: лечение ВИЧ или профилактика?

- Одинаково. Без профилактики любая болезнь будет прогрессировать, и даже заболеваемость будет расти. В части ВИЧ-инфекции это особенно заметно. Но и без лечения… Что значит, оставить человека без лечения? Он будет представлять угрозу для окружающих, без лечения человек погибает. Медленно, но всё равно погибает. Так что, это абсолютно равноценные, незаменяющие друг друга понятия.

- В октябре в СМИ прошла волна, что японские ученые создали вакцину против ВИЧ. Что вы думаете по этому поводу?

- На моей памяти это уже 44-е сообщение о создании вакцины. У нас в России тоже ведутся разработки, это очень перспективное направление. Я лично верю, что вакцина будет разработана, но маловероятно, что она будет создана на тех пастеровских принципах, на которых работают современные вакцины. Нужно понимать, что это будет совсем другая вакцина. Не исключено, что она будет производится с использованием генной инженерии. Если мы сейчас обсуждаем «прививаться – не прививаться» в части календаря прививок, то потом мы будем обсуждать, насколько этично использовать генную инженерию для борьбы с вирусом иммунодефицита человека. Это уже вопрос ближайшего обозримого будущего.

- Сегодня мы говорим о том, что у нас выросло количество ВИЧ-инфицированных. Раньше выявляемость была хуже?

- Раньше большой проблемой было привести человека сдать кровь из-за застигмованности. Сейчас у нас те же проблемы, но люди все-таки проходят обследование. Причем, количество их растет. Искренне надеюсь, что это – результат активной профилактической работы в региональных СМИ.

- Может быть, необходимо на законодательном уровне ввести обязательное прохождение тестов на ВИЧ?

- У нас есть категории лиц, которые проходят обследование на ВИЧ в обязательном порядке. Но этого недостаточно. ВОЗ рекомендует программу «90-90-90»: 90% людей должны пройти обследование на ВИЧ, и из тех 90%, знающих свой ВИЧ-статус, 90% должны получать специфическую антиретровирусную терапию. В Норвегии и Англии потрясающие успехи в реализации этой программы, в этих странах уже можно говорить о ВИЧ-инфекции как об управляемой, когда эпидемия идет на убыль, и есть основания для искоренения инфекции. К слову сказать, в ряде африканских стран программа тоже очень успешно реализуется на средства международных грантов. В России пока это недостижимо в силу разных причин: и менталитета общества, и, наверное, материальных невозможностей. Скрининговое обследование - это дорого, очень дорого. Сейчас по Коми проходят порядка 180-200 тысяч обследований в год, то есть примерно 22% охвата населения. А нужно 90% или хотя бы 60% чтобы создать условия для снижения уровня эпидемии ВИЧ-инфекции.