Спектакль-обряд по мотивам «Снегурочки» Александра Островского в переводе на коми язык показали на малой сцене театра драмы имени Виктора Савина 4 марта. Режиссером постановки, которую можно назвать экспериментальной, стал Денис Рассыхаев, уже поставивший осовремененную версию классической пьесы «Снегурочка. LIVE».

Фото Ивана Федосеева

Работа над спектаклем началась еще в конце 2018 года, и некоторым зрителям тогда удалось посмотреть его эскиз. У театра уже есть опыт работы с переводом на коми классических текстов: «Вирпаса колысь» по «Кровавой свадьбе» Гарсиа Лорки и «Збыльыд бур – шудыд бурджык» по комедии Островского «Правда – хорошо, а счастье лучше». На коми «Снегурочку» перевела поэт и драматург Нина Обрезкова – только она, по словам режиссера, смогла бы сохранить самобытный слог Островского и наполнить его мелодичностью коми речи.

В отличие от других спектаклей на коми, идущих в драмтеатре, «Тувсовъя мойд» показывают без синхронного перевода на русский язык. Создатели спектакля были уверены, что понять происходящее на сцене должно помочь не столько знание оригинала, сколько действенное решение спектакля, в основе которого лежит принцип японского театра но. Как и в но, лица актеров «Тувсовъя мойд» закрыты масками, выражающими характер персонажа, и, таким образом, исполнители лишаются одного из своих главных инструментов – мимики. Оттенки интонаций, пластический и ритмический рисунки спектакля компенсируют этот «недостаток».

Сценографическое оформление Эриха Вильсона отсылает к языческим временам: сцена малого зала театра имени Савина превратилась в древнее капище с языческим божком в центре, которому поклоняются и вокруг которого танцуют шаманские танцы берендеи и берендейки в светлых одеждах и с берестяными масками на лицах.

В «Снегурочке» на коми языке, может быть, будет понятно далеко не все (если не знать источника), но почти все будет интересным: на сцене практически нет статичных диалогов и монологов, реплики героев иллюстрируются хором – еще один прием театра но – и поддерживаются на звуковом уровне. Балетмейстер театра имени Виктора Савина Ангелина Комлева стала автором пластического решения постановки – с одной стороны, стилизованного под народную календарную обрядность с ее хороводами, с другой стороны – современного, с экспрессивной лексикой. Александр Кузнецов и Владимир Рочев создали оригинальное музыкальное оформление спектакля, основной принцип которого – живое исполнение и использование коми народных инструментов.

В необычных для актеров условиях существования, тем не менее, очень чувствуется ансамблевость работы – в некоторых пластических эпизодах на сцене они будто соединяются в единый организм. Но единство не обернулось обезличиванием, и многие актерские работы запомнятся оригинальностью трактовок и мастерским исполнением. Мария Шучалина на высокой ноте – в интонационном смысле – сыграла «классическую» Снегурочку, наивную и светлую. Одной из ярких ролей в спектакле стала Купава Людмилы Поповой, которая так смело работает с интонационным диапазоном и мелодикой голоса, что, кажется, героиня не кричит о своём несчастье, а поет горькую песню. Интересным и логичным стало решение царя Берендея (Константин Карманов) через образ медведя – грозного правителя в этом древнем языческом царстве.

Возможно, столь условное решение пьесы Островского предполагало и более условной работы с текстом – несколько эпизодов в таком контексте могут показаться избыточными. В редкие моменты в спектакле возникает некоторая ритмическая монотонность и ощущение предсказуемости, которая обусловлена обрядовым приемом. Но в финале происходит его слом – по-настоящему полюбившие друг друга Снегурочка и Мизгирь (Вадим Козлов) наконец освобождаются от масок – как будто превращаются из берендеев в людей.

Очевидно, что «Тувсовъя мойд» Дениса Рассыхаева – это спектакль формы, но за этой формой не теряется содержание. И, кажется, эта форма – интересный пример работы с коми текстом, звучащим в таком варианте «Снегурочки» органично и уместно.