Член Общественной палаты Коми, журналист Дарья Шучалина в своем блоге на БНКоми делится подробностями собственного расследования самоубийства 21-летнего солдата-срочника из Воркуты, который был найден повешенным в воинской части № 33877 в Дмитровском районе Московской области.

«Самоубийство солдата Николая Жалия из Воркуты за 20 дней до окончания службы в секретной войсковой части Московской области могло стать следствием многолетних переживаний молодого человека в связи с разводом родителей. К такому предварительному выводу о возможных причинах суицида я пришла по итогам общения с его сослуживцами в Горках-25, где побывала на днях в качестве члена Общественной палаты Коми, а также с приятелями срочника в самой Воркуте, где он родился и жил до ухода в армию.

Пока следственные органы склоняются к версии, связанной с личной жизнью нашего земляка, параллельно проверяя: не могли ли подтолкнуть неуставные отношения на роковой шаг. Как известно, до армии у Николая была девушка, с которой они часто созванивались в первые месяцы его армейской жизни. Однако в январе этого года она прислала ему письмо, поставив перед фактом: мол, уезжает из Воркуты и вообще из Коми, соответственно, с ним ее больше ничто не связывает. Именно это письмо нашли вместе с личными вещами солдата утром 26 октября на посту, где он, будучи один на дежурстве, и свел счеты с жизнью.

Между тем, лично на мой взгляд, заочный разрыв отношений с возлюбленной мог оказаться просто последней каплей. И вот почему. Год назад Николай (тогда ему было 20 лет) сменил фамилию мамы на папину, став Жалием. Этому предшествовал поиск отца, который давно оставил семью, переехав в Москву и снова женившись.

Судя по рассказам ребят, учившихся с Николаем в Воркуте, а затем оказавшихся с ним в одной войсковой части, он был очень рад официальному подтверждению отцовства в ЗАГСе в конце 2011-го и получению свидетельства о своей новой – по папе – фамилии. Какой парень будет заниматься муторными юридическими процедурами, если это не принципиальная для него тема?

К радости Николая отец стал охотно с ним общаться. Часто приезжал в Горки из Москвы, когда тому выпадали увольнительные. Вроде как новая жена не возражал их регулярным контактам. Потому именно с папой он проводил большую часть свободного времени. Парни говорят, что чувство радости от общения с отцом было смешно с чувством боли оттого, что у него теперь новая семья, и свести со своей мамой его уже никогда не получится. Об этом же мне рассказали и ребята из его двора в Воркуте, а также приятели по школе. Закадычных друзей у него, не было ни до армии, ни во время службы. Притом, что абсолютно все из его окружения в один голос говорят, что Коля был приятным в общении, доброжелательным, с чувством юмора. Но никого не подпускал к себе близко, никому не открывал до конца свои мысли и чувства.

Но и дружбы на определенной дистанции было достаточно для того, чтобы парни из его класса, а затем и те, с кем он отучился в колледже, могли сделать однозначный вывод: развод родителей – его больное место, та тема, которая его постоянно терзала, не давая душевного покоя. Воркутинцы мне сказали, что он нередко задавался вопросом: как его товарищи, которые росли в неполных семьях, спокойно относились к тому, что ничего не знают о своих отцах. Воспринять этот аспект судьбы как данность он смог.

Что же касается слабого пола, опять же в ходе общения с воркутинцами можно прийти к выводу, что Николай никогда не был, что называется, бабником. Вообще завел отношения с девушкой тогда, когда за плечами сверстников было уже не одному роману. Со своей девушкой он связывал мысленно дальнейшую жизнь, мечтал о детях и хотел быть главой большого семейства. И как-то раз обронил в компании приятелей, что женится раз и на всю жизнь, никогда не бросит жену и детей, потому что знает на собственном примере, каково это – когда рядом все детство и юность не было отцовского плеча.

Примечательно, что и следователи военной прокуратуры попросили нашу небольшую делегацию (в Подмосковье я ездила с коллегой по Общественной палате Татьяной Козловой и советником Главы Коми Александром Пасечником) помочь в сборе сведений о доармейском периоде жизни нашего земляка. Между тем, погрузиться в изучение причин его затяжного стресса в последние месяцы жизни следствие все же намерено только после стопроцентной убежденности в отсутствии внешних причин. Мы договорились с представителями военной прокуратуры, что еще раз к ним приедем – когда проверка будет завершена и встанет вопрос о том, есть ли основания для возбуждения уголовного дела».