Кремль возвращается на дорогу разочарований и перед выборами в Думу опять создает правую партию. Из тех же людей и на той же организационной базе. Фантазия президентской администрации оказалась исчерпана, внутриполитический блок Володина берет на вооружение неудачные политические эксперименты Суркова. Об этом размышляет журналист Московского центра Карнеги Андрей Перцев.

Михаил Прохоров на съезде партии «Правое дело». Москва, сентябрь 2011 года. Фото Валерия Шарифулина, ТАСС / Scanpix

За пару месяцев до начала кампании по выборам в Госдуму в российском руководстве решили, что в нашей политической системе не хватает партии бизнеса. Создать такую структуру и заполнить пустоту пообещал уполномоченный по правам предпринимателей Борис Титов. Ему не занимать опыта – в 2008 году он уже был сопредседателем и одним из основателей партии «Правое дело».

Восемь лет как будто где-то потерялись: снова Титов, снова правая партия при власти. Создаваться она будет на базе того же «Правого дела». Сотрудничество с Кремлем, правительством и Народным фронтом не скрывается, а ненавязчиво подчеркивается. Программа предусматривает «непопулярные меры». Опираться новая партия будет на отделения «Деловой России», которая дружит с «Россией единой» и, соответственно, с местными властями. Выдвигаться от новой структуры планирует депутат Госдумы Оксана Дмитриева, покинувшая ряды «Справедливой России», и дружественные ей петербургские парламентарии. Дмитриева уже публично говорит от имени партии и выглядит одним из лидеров.

Третий круг

До съезда 29 февраля будет держаться интрига, будут ходить слухи, кого же еще привлечет к себе Титов, какое выберет название, варианты лозунгов и программы. Однако в общих чертах будущий путь новой партии можно прописать уже сейчас.

На съезде нам предъявят формально новые, а на деле хорошо знакомые лица «людей, похожих на либералов» (термин экс-сопредседателя «Правого дела» Бориса Надеждина). К партии бизнеса, помимо Оксаны Дмитриевой, могут присоединиться бывшие губернаторы, а в прошлом бизнесмены Владимир Груздев и Михаил Юревич, экс-мэр Волгограда Евгений Ищенко, с которыми Борис Титов ведет переговоры. Скорее всего, в рядах новых правых окажутся некоторые бывшие соратники Михаила Прохорова по «Гражданской платформе», известные предприниматели с ораторскими способностями, вроде основателя бренда «Рецепты бабушки Агафьи» Андрея Трубникова. Симпатии к новой структуре появятся у актеров, певцов и телеведущих. Региональные отделения в большинстве регионов возглавят близкие к губернаторам люди, может быть, только что покинувшие ряды единороссов. Для Москвы подберут персонажей поярче – кого-нибудь из «Яндекса» или даже Сергея Капкова.

Партия обязательно заявит о необходимости перемен, но руководство сразу объяснит, что проблемы надо решать не на уличных митингах, а в парламенте: «Мы не оппозиция, а альтернатива». Внешний (да и внутренний) политический курс Кремля будет в целом поддержан. Правые потребуют реформ в экономике и, возможно, в уголовных статьях, касающихся предпринимательства. Все это точно случится.

Потом – развилка. Партия может мягко и аккуратно давать советы правительству (и оно, может быть, где-то пойдет навстречу), критиковать левых за популизм в период кризиса, строить кадровую политику на лояльности и умеренности. В этом случае она дойдет до дня голосования и получит свои проценты – от трех до пяти, в зависимости от расчетов Кремля и легкости их исполнения.

Второй вариант намного менее вероятен: привлечение нелояльных Кремлю фигур, разработка программных документов, заявления о том, что экономические свободы требуют свобод политических. Структура быстро раскалывается не без помощи президентской администрации, и выборы проходят без новых правых.

Все эти сценарии уже проигрывались кремлевскими правыми проектами. Первый случай – это начальная версия «Правого дела» с Титовым, Гозманом и Бовтом. В 2008 году, на старте, партия сразу отстроилась от оппозиции – «Солидарности» и маршей несогласных. За исполкомом присматривали люди из администрации президента. Порулить московским отделением позвали Евгения Чичваркина. Чего-то внятного из «Правого дела» тогда не вышло: немногие из ярких персонажей на местах быстро покинули ряды. Часть партийцев не устроила излишняя лояльность, часть – недостаточная патриотичность.

К выборам в Госдуму «Правое дело» пришло в плачевном состоянии, но отказываться от него Кремль не стал. Проект усилили бизнесменом Михаилом Прохоровом, тот опять же открестился от оппозиционности, но партстроительством занялся активно. Позвал звезд – Аллу Пугачеву, Леонида Ярмольника, Андрея Макаревича; опытных чиновников – Александра Починка, опального екатеринбургского харизматика Евгения Ройзмана. Партия начала говорить о серьезных реформах. Накануне активной кампании в сентябре 2011 года проект раскололся: Прохоров обвинил в этом Владислава Суркова. Однако бизнесмен не отчаялся и в 2012 году, опять же при одобрении администрации президента, которую Сурков уже покинул, создал новую партию – «Гражданская платформа», которая быстро повторила путь «Правого дела».

Кризис идей

Эксперименты с правыми проектами – идеальный пример искусственности или, если угодно, чистого искусства, политического творчества президентской администрации времен Владислава Суркова. Владимир Путин тогда видел себя в ряду западных лидеров, поэтому в стране строились декорации политической системы европейского образца – подобие, разумеется, было только внешним. Шли эксперименты со второй партией власти, ею должна была стать «Справедливая Россия», потом она получила роль социал-демократов – есть же такие на Западе. Появился национал-патриотический проект (такие тоже водятся в Европе) – «Родина», но был быстро свернут, потому что идеи оказались слишком популярными.

На «правых либералов» явного запроса снизу не было, но симметрия и европейские образцы требовали такой партии. Администрация экспериментировала с персонами, с лозунгами. Считалось, правда, что проект должен был канализировать некие протестные голоса, но такие утверждения выглядят скорее оправданием творческих экспериментов. Лояльных власти предпринимателей вполне устраивала «Единая Россия», протестно настроенным избирателям не нужна была партия, открыто заявляющая о сотрудничестве с Кремлем. Но ничего этого особенно и не требовалось: проект не должен был работать на результат, наоборот, результаты могли бы быть подогнаны под проект. Целью была красивая модель.

Сейчас смысла в создании такой партии стало еще меньше – кризис усиливает левые запросы, предприниматели после опытов с «Правым делом» должны отнестись к возвращению экспериментов с опаской: если много раз не получалось, почему должно получиться сейчас? Если бы внутреннюю политику в стране продолжал курировать Владислав Сурков, то возвращение к правому проекту еще можно было бы понять. Доделать начатое, закрыть гештальт, наконец-то создать идеальную декорацию парламента, где «представлены все силы».

Но пост первого замглавы администрации занимает Вячеслав Володин, который всегда отстраивался от наследия предшественника и показывал себя прагматиком-политтехнологом. Его главное детище – Народный фронт – преследует практические цели: маскировка провластных кандидатов в протестных регионах. И тем не менее Володин тоже решил попробовать еще раз реанимировать идею о лояльной партии для либералов.

Очередное возрождение правых проектов показывает явный кризис идей в Кремле: в администрации явно не уверены в достижении нужного результата на выборах в Госдуму, поэтому возвращаются к опыту времен, когда выборы проходили без проблем. Это выглядит как проявление карго-культа – «правильное голосование» приписывается искусственным проектам, якобы канализировавшим голоса. Чертежи копируются до деталей – например, для того чтобы у партийных лидеров, не дай бог, не возникли мысли о самостоятельности, в партии закладывается несколько центров силы, каждый из которых будет тянуть в свою сторону. Оксану Дмитриеву привлекли как раз для этого.

Механизмы, которые должны принести власти пользу, строятся по чертежам моделей, созданных для красоты. Неоднократно тонувший даже в благоприятных условиях корабль из папье-маше выходит в реальный шторм экономического кризиса: перетасовки в администрации президента ни к чему новому не привели.