В рубрике издания Sobesednik.ru «Выжить по-русски», рассказывающей о буднях в российской глубинке, опубликована история сельского врача из Коми. Евгений Шаршаков девять лет работает врачом скорой помощи в селе Визинга Сысольского района.

Расстояние – большая проблема. Иногда на один вызов уходит 2–3 часа. Фото РИА «Новости», из личного архива Евгения Шаршакова

– Я городской – вырос в Сыктывкаре. После учебы решил уехать по контракту в сельскую местность, потому что хотел тишины, жизни без суеты – такой у меня характер. Ни с кем из близких это не обсуждал, все удивились, конечно, когда узнали. Честно говоря, я предполагал, что на месте увижу разруху, пустые магазины и пьяных на улицах. А оказалось, что все совсем не так.

Миллион

Визинга – маленькая столица с такими же ценами, с кинотеатром, спортзалом, банками, приличной торговой сетью, хорошей больницей. До Сыктывкара около 100 км, это час на автобусе. Мне было 24 года. Никакого миллиона я не получал, программа «Земский доктор» появилась позже. Рассчитывал на подъемные в 15 тысяч рублей, но по приезде узнал, что их отменили. Расходы на переезд мне компенсировал главный врач больницы, еще дали жилье – сначала комнату в коммуналке на трех специалистов, потом однокомнатную служебную квартиру. Сейчас живу в двухкомнатной – она уже собственная, частично оплаченная государством по программе «Молодой специалист».

Деревни

Визинга – райцентр, тут 8 тысяч жителей. Всего в Сысольском районе живут 13 тысяч человек. В месяц у нас бывает около 500 вызовов, из них примерно 50 – по району. В дальних деревнях всё, конечно, печальнее. Там медработники на фельдшерско-акушерских пунктах почти все предпенсионного возраста или уже на пенсии, на смену к ним никто не едет даже за 350 тысяч подъемных, которые сейчас выделяет республика молодому специалисту. А жителей там много – по 200–300 человек в деревнях. Удаленность деревень – самая большая наша проблема. Порой на один вызов уходит 2–3 часа.

Был у нас случай года четыре назад: 53 км от Визинги, самая крайняя деревня, куда уже нет дороги – только тропинка. Дали информацию, что там женщина порезала вены. Проехали, сколько могли, еще два километра шли пешком – зима, очень холодно, руки так мерзли, что ящик было нести невозможно. На месте оказалось, что жена, чтобы попугать мужа, сделала несколько насечек на коже. Причем уже пять дней прошло – «скорую» вызвали, вероятно, когда протрезвели. Ничего страшного, просто раны чуть загноились. Мы их обработали, наложили повязку, рекомендовали лечение. Тот вызов занял около пяти часов.

Дороги

Сейчас у нас работают одновременно две бригады скорой помощи, а раньше была одна. Если экстренная ситуация, диспетчер может отозвать бригаду, даже если она уже едет к пациенту. Например, мы выехали на температуру, а где-то случилось ДТП – нас снимают с первого вызова, и мы едем на второй. Район у нас находится на пересечении двух трасс – федеральной трассы «Вятка» и республиканской Визинга – Кажим. Есть еще ответвление на Архангельскую область в 97 км от села – это все зона работы нашей скорой помощи. Дороги хорошие, зимой их обрабатывают. Но там по полосе в каждую сторону, и водители выходят на обгон – так чаще всего и случаются ДТП. Такие вызовы, конечно, всегда экстренные. И в условиях дефицита бригад и сложной погоды работа получается жесткая. Но приспосабливаемся.

Электронные карты

В 2010 году я стал заместителем главврача по организационной работе. Объем работы очень большой, а помощников не было – работал почти без выходных с 7:30 утра до 10 вечера. Это был период, когда развивалась информатизация в здравоохранении и пришлось внедрять много новшеств. Электронная карта, может, не очень нужна пациентам, но это удобно для врачей. К сожалению, на скорой этот формат не приживается: у нас нет планшетов и ноутбуков, пациент на месте расписывается в бумажных документах. Но с этого года региональный минздрав все-таки обязует нас вести электронные карты, значит, придется заниматься переписыванием. А это опять задержки и переработки. В общем, на должности заместителя я не выдержал и через три года ушел обратно на «скорую» рядовым врачом. Сейчас работаю пять дней в неделю по восемь часов, а зарабатываю больше. Сумму озвучивать не стану, но мне хватает. Никто из окружения на зарплату пока не жаловался.

Профсоюз

Я состою в межрегиональном профсоюзе работников здравоохранения «Действие». Вступил из-за недоверия к тому профсоюзу, который существует в нашей больнице еще с советских времен – там не могли решить ни одной проблемы, с которыми я обращался. В конце концов, мы, работники скорой помощи, решили создать свой профсоюз, а вскоре узнали про «Действие» и присоединились к нему. Это многое дает. Мы, например, добились более детальной оценки условий труда и присвоения более высокого класса вредных условий, что дало дополнительные льготы – допустим, сокращенную рабочую неделю. Профсоюз наш вырос уже в десять раз – до 71 человека. Конфронтации с работодателем нет – если возникают проблемы и недопонимание, собираемся и находим компромисс. Люди не боятся и видят, что профсоюз более грамотный в плане соблюдения прав, чем обычные работники.

Машины

Технически сложнее всего работать зимой, когда мороз ниже -20 градусов. Ты приезжаешь с вызова и переносишь из машины в помещение все сумки и укладки, которых около десяти, – акушерский, травматологический, детский наборы, противоожоговый и пр. Все это мы постоянно возим с собой, но зимой оставлять укладки в машине нельзя – замерзнут. Нужно заносить в тепло, а потом снова выносить. И так по много раз за смену. Со мной в паре работает девушка-фельдшер, так что эта работа достается мне. А автопарк у нас хороший. На две бригады есть реанимобиль 2015 года, две машины – 2013-го. Еще одна скорая – с 2009-го, вроде не так давно, но она уже в полном износе и требует замены. Вот ждем новую – Минздрав обещал по федеральной программе.

Алкоголь

На селе все друг друга знают. И люди тут терпимее ко многому. Даже если вызов неэкстренный и приезжаешь с задержкой, относятся с пониманием – если, конечно, адекватные, трезвые. С выпившими бывают разные ситуации. Как-то приехали на вызов через 10 минут – могли бы раньше, но неправильно дали адрес. Нас встретила пьяная компания. Только двое были адекватные – остальные просто бросались на нас. У пострадавшего там была черепно-мозговая травма – он упал, ударился головой. А друзья решили, что умер. Говорят, Коми признана одним из самых пьющих регионов в стране. Но я бы не сказал, что в нашем районе много людей, употребляющих алкоголь. Да, есть пьющие, человек 10–15, мы их знаем, и они нас тоже. Ни разу за девять лет работы не встречал у нас отравлений суррогатами.

Кстати, 1 января я работал и могу сказать, что было на удивление мало вызовов по поводу алкогольной интоксикации – всего три. В основном простуды, гипертонические кризы и травмы из-за падений. Ни одной криминальной.

Благодарность

Врачи скорой помощи – как реаниматологи. Они порой к жизни людей возвращают, но не получают никакой благодарности. Врачей поликлиники и стационара у нас, например, благодарят в местной газете или в журнале отзывов. На «скорой» тоже есть журнал, но мы его с собой не возим, а пациенты что? «Скорая» уехала – и они всё забыли. Хотя лет пять назад была история: парализовало молодого мужчину. Парню было, если не ошибаюсь, 22 года. Мы приехали за пять минут, благо было недалеко. Увидели всю клинику инсульта, причем, оказалось, что это уже второй. Мама парня очень на нас кричала, оскорбляла, требовала срочно вызвать вертолет, чтобы везти сына в кардиоцентр в Сыктывкаре. Пришлось повысить голос и попросить ее выйти. После оказания помощи пациент прямо на глазах стал оживать. Оказалось, у него была транзиторная ишемическая атака, в таком случае все симптомы инсульта полностью проходят. Парня мы, конечно, госпитализировали. А после лечения он опубликовал в газете благодарность – пожалуй, это был единственный раз на моей памяти.

Будущее

В прошлом году было желание уехать назад в город. Наша работа – это же не только вызовы. На мне, например, постоянные отчеты – месячные, квартальные, годовые, ответы на запросы разных ведомств, и эта дополнительная работа напрягает. В столице врач отработал смену и ушел домой, он только оформляет карты вызова – остальной бумажной работой занимается статистический отдел. Выходных дней у него больше, а зарплата из-за ночных смен выше. У нас же врачи на скорой по ночам не работают – только фельдшерские бригады. Но подошла очередь на жилье, а в этом случае ты подписываешь обязательный контракт на пять лет. И я остался. Как будет дальше, посмотрим.