Комитет гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудрина зафиксировал снижение показателей политической конкуренции в регионах России во втором полугодии прошлого года, наиболее неблагополучным регионом по уровню социально-экономической и политической напряженности оказался, по мнению экспертов, Алтайский край. Как сообщили «РИА Новости», сегодня КГИ представил очередной рейтинг социально-экономической и политической напряженности по состоянию на 1 января 2017 года. Индекс отражает внутриполитическую ситуацию, социально-экономические риски и потенциал протестной активности в регионах России; исследование проводится дважды в год. Нынешний рейтинг учитывает изменения в политическом дизайне, произошедшие после выборов 18 сентября 2016 года.

В Коми зафиксирована стабилизация на фоне предыдущего коллапса системы управления, но в целом ситуацию в регионе назвали нестабильной. Фото Виктора Бобыря

Общие риски

По оценке КГИ, наиболее важные характеристики, учитывающие уровень институциональной развитости и адаптивности регионального управления, то есть политический дизайн, резко ухудшились в 2016 году. Это, как считают эксперты, отчасти связано с тем, что все основные перемены, обусловленные и решениями 2014-2016 годов, были фактически отсрочены до проведения выборов 18 сентября; соответственно, негативные последствия этих решений проявились на сентябрьских выборах и сразу после них, полагают в комитете.

"В категорию наиболее неблагополучных регионов по сочетанию основных параметров мониторинга попал Алтайский край, где весьма неблагополучная социально-экономическая ситуация сочетается с плохим политическим дизайном и повышенной протестной активностью", — говорится в материалах исследования.

Еще 13 регионов эксперты отнесли к группе, которая предполагает наличие двух из трех факторов риска. "Заметим, что в трех из них — Бурятии, Кировской области и Севастополе — недавно были заменены главы, а еще два — Ивановская и Саратовская области — фигурировали как кандидаты на замену губернаторов во многих экспертных оценках. К регионам риска впервые в нашем мониторинге отнесены Крым и Севастополь, по которым до думских выборов 2016 года не было полного набора оценок", — отмечают эксперты.

В Бурятии, Севастополе, Кировской и Саратовской областях в сентябре 2017 года предстоят губернаторские выборы, еще в нескольких регионах — выборы в законодательные собрания; это, по мнению авторов исследования, может способствовать актуализации рисков.

Снижение политической конкуренции

Среднее эффективное число партий на выборах в Госдуму и региональные заксобрания, как следует из материалов исследования, упало с 3,16 до 3,06.

Наиболее заметное снижение публичной политической конкуренции, измеряемое эффективным числом партий, по данным экспертов, имело место в Чувашии, Камчатском, Пермском и Ставропольском краях, Архангельской, Волгоградской, Курской, Нижегородской, Псковской и Рязанской областях. В целом по этому показателю "произошло некоторое выравнивание регионов к уровню "ниже среднего", уточняют в КГИ.

По мнению экспертов, ухудшается также ситуация с защитой парламентских прав оппозиции; этот показатель эксперты рассчитывают через долю представителей партий, помимо "Единой России", на постах спикера, вице-спикеров и председателей комитетов региональных парламентов. Как показали результаты исследования, в руководстве законодательных собраний Кировской, Омской, Тверской и Тюменской областей оппозиция сейчас вообще не представлена.

Административная устойчивость

Эксперты оценили также уровень административной устойчивости, этот показатель отражает частоту смены власти в регионе и ее способность или неспособность сформировать стабильную управленческую команду.

"Как правило, административная нестабильность автоматически возрастает после замены губернатора, и затем постепенно (обычно в течение года) ситуация стабилизируется. Это нормальный процесс. Если же в течение года стабилизации не происходит, то это уже тревожный сигнал, свидетельствующий о явных проблемах в кадровой политике", — поясняют в КГИ.

По оценкам экспертов, наиболее административно устойчивыми с учетом длительности пребывания губернатора в должности и отсутствием значимых кадровых изменений вновь стали Астраханская и Белгородская области. Улучшение ситуации с административной устойчивостью с 1 января 2016 года по 1 января 2017-го эксперты отметили более чем в двадцати регионах, в том числе в Дагестане, Ленинградской, Сахалинской, Челябинской областях.

Еще в двух десятках регионов было отмечено ухудшение показателей за тот же период, среди них Адыгея, Карелия, Чечня, Якутия, Калининградская и Кировская области. Кадровая нестабильность, по мнению экспертов, сохраняется в Ингушетии, Ненецком автономном округе, Забайкальском и Камчатском краях, Севастополе.

"Продолжаются реорганизации и кадровые пертурбации в системе местного самоуправления Московской области. Некоторая стабилизация на фоне предыдущего коллапса системы управления отмечена в Коми: но в целом ситуация остается в регионе крайне нестабильной", — утверждают в КГИ.

Конфликты элит

"Внутрирегиональные конфликты — показатель весьма консервативный. Так же, как и ранее, по данным на 01.01.2017 наиболее сложными регионами с точки зрения сложности состава элиты и числа внутренних противоречий являются Москва, Санкт-Петербург, Дагестан, Якутия, Иркутская, Свердловская, Самарская области", — заявляют в КГИ.

Некоторое усиление конфликтности эксперты комитета отметили в 11 регионах, в том числе в Марий Эл, Московской и Ярославской областях, Санкт-Петербурге. При сохранении высокого уровня конфликтности отмечена тенденция к ее снижению в Свердловской области.
В целом в большинстве регионов даже низкое качество политических институтов компенсируется низким уровнем политических конфликтов, а также высокой административной устойчивостью, отмечают в КГИ. В качестве наиболее яркого примера эксперты называют Кемеровскую область. При этом низкий уровень конфликтности, как правило, связан с отсутствием в регионе значимых элитных групп, способных конкурировать с губернатором и выступать в качестве дополнительного организатора протеста.

"Наиболее велики риски сочетания политической и социально-экономической напряженности с неспособностью власти на них реагировать в крупных городах с их более сложно устроенными и внутренне конкурентными элитами. В иных случаях вероятные риски социальных протестов, скорее всего, сохранят локальный характер", — уточняют в КГИ.

Публичная активность и экономическая ситуация

Что касается публичной активности, во втором полугодии 2016 года общие показатели выросли после относительного спада и вернулись к уровню, сопоставимому с тем же периодом 2015 года, отмечают эксперты. Среди обстоятельств, повлиявших на рост политической активности, значимым стала думская избирательная кампания, отмечают в КГИ.

"Отличительной особенностью второго полугодия 2016 года стал заметный рост количества публичных акций, связанных с актуальными гуманитарными проблемами и их законодательным регулированием: свобода и цензура в интернете (в связи с обсуждением и принятием "пакета Яровой"), насилие в семье, жестокое обращение с животными", — говорится в исследовании.

При этом социальная и городская проблематика сохраняют свое значение, но их доля в общем объеме протестной активности в целом сократилась. В "социальном блоке" протестов выросли только количество и доля акций, связанных с защитой трудовых прав, отмечено в исследовании. Среди макрорегионов высокий уровень публичной активности, по оценке КГИ, показывают Дальний Восток и южные аграрные регионы как в европейской части страны, так и в Сибири.

"Спад промышленного производства в основном закончился, и лишь один из каждых четырех регионов демонстрирует отрицательную динамику. Замедлились и темпы спада инвестиций — 2-3% вместо прежних 5-6%, а к началу следующего года могут выйти на ноль. Темпы спада зарплаты тоже уменьшились. Все идет к ситуации стагнации", — полагают эксперты.

По 2016 году нет и снижения расходов бюджета на ВПК, этот процесс начнется с 2017 года, отмечают в КГИ; эксперты уточняют, что сейчас трудно судить, как это скажется на конкретных регионах, это будет зависеть от структуры сокращений.