13-летняя Яна Тамочева пошла с семьей в тайгу за ягодами и потерялась, это случилось 24 июля возле деревни Чиндат (Тюхтетский район). Нашли ее в шестнадцати километрах от дома спустя семь дней. Все это время, без еды, воды и спичек, совершенно одна, Яна пробивалась сквозь тайгу, пытаясь найти дорогу домой. К счастью, врачи констатировали: у девочки – только царапины, да следы от укусов комаров и слепней. Ни истощения, ни обезвоживания. Только простудилась - пневмония. Выросшая среди сибирской тайги смелая девочка ела ягоды, пила воду из родников и старалась все время идти вперед, не теряя надежды. На седьмой день поисков ее заметили полицейские, высадившие несколько десантов в тот район, где мог находиться ребенок. Один отряд и нашел Яну. Журналистам «Комсомолки» удалось поговорить с Яной и ее мамой.

Фото, инфографика КП

Яна Тамочева рассказала журналистам «Комсомольской правды»-Красноярск, что помогало ей не терять силы и веру.

К Яне Тамочевой, ставшей настоящей героиней, в красноярскую больницу приехала мама. Ведь девочку прямиком из тайги, из Тюхтетского района, доставили в краевой центр на вертолете. А маме пришлось ехать вдогонку, за 400 километров, чтобы наконец, увидеть своими глазами и поверить: нашлась.

- Яна, когда ты поняла, что потерялась?

- Я осознала, что дело плохо, под вечер, когда уже темнело. Я собирала чернику, а потом метнулась в сторону. Забыла, куда надо идти. И пошла в другом направлении. Потом наткнулась на тропинку. Я думаю, может, это путь короткий. Иду по ней, а она исчезла. Свернула с нее что ли, не знаю. А потом давай ее искать. И совсем потерялась.

- У тебя была какая-то еда?

- С собой только ведро ягоды, но носить ее было тяжело, и надоело. И я его опрокинула. Носила пустое. Уже ночью костянику нашла, покушала. Речка там была, я набрала в ведро, процедила через платок, попила.

- Ты знаешь, что такое тайга, но когда осталась там одна, было страшно?

- Дни шли…. и потом было не так сильно страшно, как сначала. Были моменты, когда слышала рычанье, не знаю, кто это был, тут и волки и медведи есть, но сразу уходила в другую сторону, подальше. Когда мне страшно, я пою. Так преодолеваю волнение. И вот хожу я там пою, думаю, не дай Бог, кто увидит. Мурлыкаю что-нибудь из рекламных мелодий, и становилось легче. А то я думала, одичаю за все эти дни. Анекдоты вспоминала. Я такой человек, что не загрущу нигде.

- Как ты устраивалась на ночлег?

- Спала на лежанках разных, делала из елок, накидывала травы. Вот как раз палец поранила травой. Но спала мало, по два часа, может, меньше. И днем, и ночью. Чтобы двигаться, так больше шансов, что выберешься. Во время дождя старалась отсиживаться под деревьями.

- Было холодно?

- Я в основном промокла. Там речка была. И еще болото. Такие «обманчивые» места. Наступаешь, кажется, маленько проваливаешься. А проваливаешься по колено или, может, глубже. У меня все мокрое было. Вот от этого холодно было. У меня теперь и зубы болят. Пневмония.

- Тебя искали ежедневно почти триста человек. И переживали все очень!

- Я знала, что меня ищут. Но конечно, не подозревала, что столько людей! Надеялась, найдут. Никакой паники. Ходишь, ешь, пьешь. Мне сказали, ушла на 16 километров. Но вообще не понимаю, как я ушла так далеко. Кажется, ходила близко.

Спать ляжешь, на небо смотришь. Думаешь: ищут, наверное. Снилось: казалось, будто меня кто-то зовет, мама. И ощущение, будто все это наяву, только мама куда-то ушла.

«Думала, что прошло всего 4 дня»

- Помнишь момент, как тебя нашли?

- Я уже легла спать. Вдруг слышу крики мужские. Встала, думаю: может показалось. Нет, опять слышу. Побежала на крик. Всю одежду, калоши в руки взяла. Потому что ноги уже болели, все натирало. И тут вижу: стоят трое мужчин. Подбежала к ним, радостная такая. И они тоже обрадовались – искали ведь долго. И кто-то из них спрашивает: как ты умудрилась 7 дней прошариться? А я говорю: какие 7? Четыре! А они: нет, седьмой день идет.

Теперь я буду всегда справлять 30 июля, второй день рождения. Они разожгли костер, ждали вертолет, забрали меня. Я в шоке была. Меня на вертолет погрузили, я думаю: домой, наконец-то. А спасатель мне говорит: отвезем до Красноярска, а потом уже домой. А я дальше Боготола (районный центр соседнего района, - прим. Ред.) и не была нигде.

Завалили подарками!

- В лес теперь не побоишься идти?

- Теперь я в лес ни ногой! Смотреть на него не могу. Домой обещают отпустить дней через 13. У меня тут уже подруги. В первый день знакомиться пошла. У меня друзей много. «ВКонтакте» лазила: все пишут, подбадривают.

Но домой тоже хочется. В деревне, мне сказали, все плакали. И мужчины, и женщины. У меня же родственников вся деревня. Я по сестрам соскучилась, ужас как. Мне сказали, у меня ангел-хранитель сильный. Не крещенная пока, надо покреститься.

Лес мне сейчас не снится. Но у меня сейчас бессонница что ли, спать не могу. Стала темноты бояться. Буду просить, чтобы мне в палату кого-нибудь заселили. Или попрошу, чтобы свет не выключали.

Завалили сейчас меня подарками. Фрукты несут, цветы, мчсовцы подарили талисман, надо его всегда с собой носить. Прибабахаю его на ремень. Планшет мне подарили с GPS, чтобы не потеряться.

Меня спрашивали, может, я в МЧС теперь? Нет, говорю. Я детей люблю. Так что пойду либо учителем начальных классов либо воспитателей, или физруком – у маленьких.

Мама: «Ягоды насобиралась на всю жизнь, чуть ребенка ни прохлопала»

(Яниной маме, Ольге Геннадьевне, 42 года. Кроме Яны, растит еще четверых дочек, 7, 17, 19 и 24 лет).

- Я перетерпела все на свете! Домой придешь – все плачут. Врагу не пожелаешь. Каждый день на поиски по два раза выходила, по 25 километров, по 35 пройдешь, и не чувствуешь. Есть и пить не могла, какое там?

На шестые сутки я больше физически уже не могла, давление начало страшно скакать, похудела. Коматозное состояние было. Врачи предлагали валерьянку. А я проплачусь – легче становится.

Я не чувствовала на сердце, что с ней что-то серьезное, что с ней плохо. Не спала. Лягу – верчусь. Думаю, я на чистой постели, а она где? Встану, смотрю в окно – темно. Куда идти? Никому словами не передать, что мы испытали.

А дочка не снилась ни разу. Один раз мелькнула – и я проснулась. Думаю: «Доча, ну, где ты, живая?». Мысли в голову лезут всякие. Там и медведи бродят, кто знает, куда ее занесет?

Бор она весь знала. А почему так крутанула, в сторону ушла? Сначала думала, что идет домой – там дороги одинаковые. А потом началась паника, и она рванула. Почти напролом. Мы все Богу молились. Хотя все некрещеные, но теперь решили покреститься.

Сейчас хочу до губернатора дойти, чтобы выплаты нам шли за 5 детей. А то у нас только пенсия по потере кормильца (за троих детей – 25 тысяч).

Ведь что мы за ягодой пошли? В школу надо было собирать детей. А откуда было взять деньги? Живем тяжело – дом-развалюха. Боимся, что обвалится на нас. Ни бани, ничего. В тазиках моемся.

Да, а ягоду мы собираем обычно по двое. У меня еще одна дочь такой же «каскадер»: бегает, ее тоже держать надо. Сейчас больше не пойдем. С голоду будем подыхать, но ни за что. Насобиралась на всю жизнь, чуть ребенка ни прохлопала. Я вон вся поседела, сморщилась.