В Замоскворецком суде Москвы по «делу Гайзера» в прениях выступил бывший сенатор от Коми и экс-глава республики Владимир Торлопов. В своей речи он попросил прощения у президента России Владимира Путина и жителей региона.

Фото Виктора Бобыря из архива БНК

БНК публикует выступление Владимира Торлопова:

- Уважаемый суд, ваша честь, госпожа председательствующая!

Я на самом деле долго думал, надо ли мне выступать, все-таки решил сказать вам открыто то, что само по себе наедине признать бывает трудно, почти невозможно.

Я хочу покаяться перед судом, руководством страны, жителями республики Коми. К моему горю, итоги моей работы на посту главы республики Коми в конечном итоге оказались неутешительные. Как я уже говорил государственному обвинителю, я полностью признаю вину и раскаиваюсь, еще раз подтверждаю показания, данные мною на стадии предварительного следствия и в суде. До избрания на должность главы республики я не имел опыта практической работы в экономике, поэтому доверился своему знакомому бизнесмену Александру Зарубину, который проявил инициативу по подбору на должность моих заместителей и министров, компетентных специалистов, способных наладить бюджетный процесс. Поначалу все шло хорошо, но, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Со временем ко мне стала поступать информация о том, что рекомендованные Зарубиным люди используют государственную службу в своих интересах. Я пытался разобраться, но потом понял, что команда Александра Зарубина - это единая сплоченная группа, и получилось так, что я невольно, неожиданно способствовал созданию так называемой преступной группы, в которой мне было отведено место свадебного генерала. Зарубин стал мне оказывать финансовую помощь, когда отменили персональный бюджет для главы республики. Я понимал, что брать эти деньги неправильно, но боялся отказом обидеть Зарубина. Сегодня я понимаю, что просто струсил тогда перед ним, и моя непринципиальность привела меня в итоге в этот зал.

В 2009 году я предпринял попытку исправить ситуацию, назначив своим заместителем отставного генерала ФСБ Пиюкова Николая Михайловича, за что Зарубин в резких тонах отчитал меня по телефону. И тут мне стало понятно, что одному генералу с командой Зарубина тоже не справиться.

В 2010 году главой Республики Коми стал один из рекомендантов Зарубина Гайзер Вячеслав Михайлович. Меня перестали посвящать в деятельность правительства, никто со мной ни о чем не советовался, не просил, но деньги по-прежнему Зарубин мне давал. Я хочу отметить один факт. Можете сомневаться в этом, можете нет, но это на самом деле так, я об этом сказал на следствии, что деньги, которые я получал, они уходили от меня людям, так как они практически были мне не нужны.

В этот момент я полностью переключился на работу в Совете Федерации, тем не менее ответственности за случившееся и вины с себя за весь этот период я не снимаю.

Уважаемый суд, если это возможно, прошу простить меня за то, что мне не хватило смелости проявить принципиальность и твердость и избавиться от Зарубина и его команды.

Это место, где я нахожусь - это страшная для меня ситуация. Каждый день для меня - это огромная боль и стыд, стыд перед президентом Российской Федерации Владимиром Владимировичем Путиным, который в свое время поверил мне, поддержал и поддерживал меня. А я, получается, в конечном итоге не оправдал его доверия.

Я приношу глубочайшие извинения перед жителями нашей страны, жителями республики за то, что не оправдал ваших надежд. Если сможете, простите меня.

Уважаемый суд, я за свои действия подлежу ответственности. Закон суров, но он — закон. Но при этом прошу поверить, что за эти три года следствия и суда я уже наказал себя сам. Не было дня, чтобы я не предъявлял к себе обвинение и не говорил, что да — виновен. За эти три года я постарел лет на 30, стал инвалидом. На моем попечении столетняя мама, неизлечимо больная — вынужден об этом говорить — 70-летняя жена. 17 лет для меня — это смертный приговор. Я понимаю, бог с ним. Я давно уже не дорожу своей жизнью. Но очень беспокоюсь, на кого ставлю престарелых близких. Да, я подлежу наказанию. Я еще раз хочу это сказать. Но при его назначении, если суд сочтет возможным, прошу проявить снисхождение и, может быть, не столько из-за меня, столько из-за моих близких.