Спустя неделю после проведения 19-го ежегодного республиканского фестиваля современной коми песни «Василей» председатель жюри конкурса Михаил Герцман в интервью БНКоми поделился впечатлениями о нем и рассуждает о проблемах и перспективах музыкальной культуры Коми.

Фото Кирилла Затрутина

- В верхах говорят о том, чтобы сделать фестиваль «Василей» брендом Коми. Подходит он на эту роль?

- Думаю, что это на сегодняшний день не самая лучшая идея. Бренд – штука серьёзная, по нему будут судить обо всей культуре республики. Если такое решение будет принято, так сказать, силой, я постараюсь остаться в стороне от этого. Я не против «Василея». Но я не считаю, что это лучшее из культуры, что создано в Коми.

- Получается, что за 19 лет существования конкурса его уровень упал?

- Я вам так скажу: в прошлом году был очень слабый «Василей». Отчасти и по вине жюри. Мы выбирали качественный, но не слишком эффектный, зрелищный материал. А в этот раз мы пошли по другому пути. Чтобы придать конкурсу темп и зрелищность, мы решили отбирать оптимистические, мажорные, радостные песни. «Давайте создадим людям праздник», - решили мы. И большинство песен рассказало слушателям о светлых сторонах жизни. То есть песням, в которых говорилось, условно говоря, как хороша жизнь, детским и шуточным песням мы отдавали предпочтение перед лирическими историями о несчастной любви.

И, правда, праздник получился. Поэтому, когда мы говорим «праздник стал лучше» или «хуже», всегда надо думать – относительно чего? Если относительно прошлого года – да, лучше. А если относительно первых трех-четырех «Василеев», то нынешний конкурс ни в какое сравнение с ними не идет. То есть, в целом, мы сделали заметный шаг назад. Или, в лучшем случае, топчемся на месте. Праздник утратил самобытность, стал похожим на попсу. Ведь петь под фонограмму, пусть даже плюсовую, это никакое не достижение по сравнению с живым оркестром, как это было всегда.

- А что случилось?

- Очень просто. Нет прилива свежей крови. 19 лет почти одни и те же фамилии. И в очень большой степени – те же песни. Так не может быть!

- А где молодежь-то?

- Есть молодые композиторы, но почему-то они не попадают на «Василей». Почему – не пойму. Может, у них не котируется этот фестиваль. Хотя в этот раз все было сделано для того, чтобы как можно больше народу узнало про конкурс и поучаствовало в нем.

- В следующем конкурсе будете принимать участие?

- В отборе песен – обязательно. Это мой долг. А поеду ли в Усть-Кулом, не знаю...

- При каком условии вы продолжили бы участвовать в проекте?

- Как я могу ставить условия? Я могу лишь высказывать пожелания. Так вот, хотелось бы видеть систематическое появление в конкурсе новых имен. Наши «аксакалы», безусловно, талантливые люди – кто спорит? Но сейчас конкурс превратился в вынуждение и скучное перераспределение мест между одними и теми же авторами. «Василей» всё больше превращается из республиканского в районный конкурс. И в следующем, двадцатом «Василее», предстоит то же самое. И все это знают. И в тридцатом, возможно, тоже. Я тоже за упорство, но не за такое!

Если такой конкурс станет брендом, то это будет искусственный бренд. Потому что в Коми живут не только коми. Здесь живёт множество национальностей, и представители этих национальностей тоже поют песни. Причём на многих языках – татарском, белорусском, украинском, немецком, армянском и других. Я бывал на праздниках почти всех диаспор - там поют талантливые молодые люди! Это – мощный источник талантов!

А теперь о другом – просто вдруг вспомнил. Вот есть такая коми девочка – Оля Сан. Замечательная певица! По-моему, ее участие в «Василеях» совершенно необходимо. Но «стыковки» уже второй год почему-то не происходит. А ведь она придумала замечательное песенное шоу – молодёжное, современное, эффектное! Кстати, ее муж Андрей Епанешников, который пишет ей песни, на «Василее» как композитор занял второе место и (открою тайну жюри) был при этом всего в половине балла от первого.

Теперь о недостатках конкретно этого конкурса. Шоу, конечно, было замечательное. Мне вообще нравятся режиссёрские работы Виктора Напалкова. Но какой просчет допустили организаторы? Вот идет конкурсная программа – 14 песен. Подчёркиваю – конкурсная! А режиссёр разбавляет («украшает») её какими-то другими песнями, «корткеросскими бабками» с их весьма спорным и, пожалуй, сомнительным юмором, еще какими-то номерами. Конкурс – это конкурс. Не отвлекайте жюри (это непростая работа) и дайте зрителям выбрать любимую песню на «Приз публики».

Отсутствие оркестра, как я уже говорил,– тоже шаг назад. И третье – впервые на моей памяти - не дали слова жюри. Все места объявил министр. Подолгу говорили чиновники и депутаты. Зато жюри, которое создает и «начинку» конкурса, и оценивает участников, слова не получило... Конкурсу надо расти. Композиторы пишут по старинке, как двадцать лет назад. А чиновники хвалят их всё горячее. Но ведь музыка постоянно меняется. Даже народная музыка! В нее проникают острые ритмы современности, свежие интонации, оригинальные словосочетания, появляются новые темы для творчества, меняются сами взгляды на жизнь, наконец! Где всё это?

Впрочем, можно и ничего не менять. Можно обидеться и не подпускать меня на пушечный выстрел к конкурсу. И правильно! Публике же нравится...

- В чем же все-таки причина? В Коми нет композиторов?

- Ну что вы! Однажды я побывал на летнем корткеросском конкурсе, так там я примерно тридцать композиторов насчитал. Думаю, что в республике не менее ста. Как-то на заре «Василеев» из Сыктывкара целый автобус одних только композиторов везли в Усть-Кулом. Ну вот считайте: сто композиторов – сто песен. А нам приходится из 34 заявок отбирать 14 песен.

- А музыкальную культуру надо развивать, или она должна сама развиваться?

- Любую культуру надо развивать, насаждать, если хотите. Вот пришла советская власть, которая заявила, что все республики равноправны: давайте везде одинаково развивать культуру. Например, оперу. А в Узбекистане в Азербайджане нет многоголосого пения. Оно там изначально, априори отсутствует. Там одноголосие - монодия.

Что делает советская власть? Командирует туда одного из лучших композиторов СССР Рейнгольда Морицевича Глиэра. И, представляете, в этих республиках он пишет по опере, и эти оперы становятся в этих республиках классикой! С ариями, дуэтами, хорами. В Узбекистане это была «Лейла и Меджнун», а в Азербайджане – «Шахсенем». Разумеется, вначале он предельно глубоко проник в народные песни, как же иначе. И что? С годами и там, и там организовали консерватории, стали приобщаться к многоголосому пению – и развили то, чего раньше не было и в помине. Насаждение? Да. Но какое благородное!

- А коми?

- Коми песенность сложилась под громадным влиянием русской и украинской. Подчас даже не отличишь одну от другой, только наш брат-специалист и может уловить оттенки. Тут ведь в силу разных обстоятельств был огромный плавильный котел – коми, русские, украинцы, белорусы... Правда, собственного джаза все равно не вышло. Может, африканцев тоже надо сюда ссылать? (смеётся)

Многим кажется, что все песни, звучащие на «Василеях», это коми песни. Увы. Это когда-то были коми песни. А теперь это то, что композиторы слышат по радио. Влияние внешних интонационных источников кому-то не бросается в глаза (точнее, в уши), но оно есть. Композиторы-любители просто не замечают, как это все на них влияет. А вообще, формула такая – народный композитор – это не только тот, кто любит народную песню, а тот, кто ее знает. А вот со знанием-то, как ни странно, у нас проблемы.

- Предположим, вас попросят заняться развитием коми композиторского искусства и песенности...

- Развивать коми песенность? Как это? Что вы, я не возьмусь! Эта работа не для одного, такая работа должна быть системной....

- Нам, получается, Глиэр нужен?

- Нам не Глиэр нужен, а приобщение молодёжи к коми культуре. Нужно пробуждать интерес к национальной музыке. Я бываю в разных республиках, той же Казани, Башкирии. Сидишь вечером в каком-то кафе – и люди танцуют под национальную музыку. Кто тут у нас танцует под национальную эстрадную музыку? Вы видели такое? Только в порядке эксперимента...

- Как вы относитесь к тому, что на городские и республиканские публичные мероприятия – день города, день молодежи – приглашают не местных певцов, а за немалые деньги приезжую попсу?

- Ну, нравится сыктывкарцам видеть медийные лица и слушать их старые фанеры... Что тут поделать? А на самом деле, конкретный чиновник заказывает музыку сообразно своему личному вкусу. Или вкусу своих детей. «А почему бы нам не пригласить «Премьер-министр»? У них там есть песня «Твои глаза в четыре карата»... Что-то в этом роде. Я посмотрел в справочнике – таких маленьких глаз не бывает даже у мыши. Но прежде чем «выбирать наше», надо сначала создавать это наше. И в числе этого необходимо пробуждать интерес к аутентичной, подлинной народной песне.

- Может, констатировать страшное: умерла коми музыкальная культура...

- Нет-нет-нет. Я не согласен. Она не может умереть. Даже если представить на миг, что нас завоевали китайцы, то коми народная песня всё равно не умрёт. Может, даже лучше будет развиваться (смеется).

Просто надо учиться приемам, технике, способам обработки народной песни. Вообще же, песня, написанная на коми языке, - не обязательно народная коми песня. Я знаю в Сыктывкаре пару групп, которые пишут песни только на английском языке. Они что, английские или американские песни, что ли, пишут? Чтобы назвать песню коми песней, эта песня должна содержать интонационную составляющую коми мелоса. Последний шлягер, который родился в Коми (и прозвучал на «Василее») – песня Петра Шучалина «Мича Райда». Это было лет десять назад. С тех пор чудес больше не происходило. На песенных конкурсах вообще крайне редко появляются шедевры. Они почему-то рождаются вне состязательного процесса. А как-то так, в обычной жизни. Поэтому не на конкурсы надо делать ставку, а на развитие культуры...

- То есть пусть «Василей» живет сам по себе?

- Сам по себе он уже не останется никогда, он уже стал культурной составляющей жизни, как минимум, в Усть-Куломе. Сегодня бы не о создании бренда надо думать, а о музыкальном развитии республики, причем не только тех, кто поёт и говорит на коми. Уверен, что нужен еще один конкурс. Неважно, где он будет проходить (хотя я бы предложил Ухту). Суть в чем? Пускай на нем звучат песни на тех языках, на которых говорят и поют в республике. И пусть участники «Василея» тоже примут в этом конкурсе участие. По-моему, это именно то, о чём и говорил глава республики на нынешнем «Василее», предлагая расширить рамки конкурса.

- Получается, «Василей» из двух туров?

- А почему именно «Василей»? Это должен быть другой конкурс. Ему и название уже придумано еще в начале 90-х, когда мы собирались его учредить, но в силу объективных причин не сумели. «Звонкая песня Тимана» - вот такое название. Сокращённо «ЗПТ». И проводить его раз в два года. Скажем, в один год «Василей», в другой – «Звонкую песню Тимана».

Уверяю вас, культура республики от этого только выиграет.