В Коми проживают люди 130 национальностей. С 49-ю национально-культурными автономиями, созданными жителями Коми нетитульной народности, тесно работает Дом дружбы народов, который в ближайшее время отпразднует новоселье: из скромного офиса в несколько комнатушек учреждение переедет в «хоромы» площадью почти три тысячи метров, где каждая диаспора будет иметь отдельное помещение, а все вместе – огромный зал для проведения мероприятий. Что изменится в Доме дружбы, строительство которого курирует глава республики, с решением квартирного вопроса и насколько тонок в Коми национальный вопрос – корреспондент БНК побеседовал с его директором Еленой Савтенко.

Фото Кирилла Затрутина

- Как изменится Дом дружбы народов после официального переезда?

- Это будет совершенно новая веха и новая деятельность, новая работа. Он будет другой. Есть концепция, принят устав, но мы пока и тридцати процентов из него не выполняем: нет возможностей ни физических, ни технических. С открытием, с переездом в новое здание начнется совершенно новая жизнь.

- В чем принцип концепции?

- Самое главное и основное – объединительная тенденция. Это объединение всех наших народностей, живущих в республике. Концепция объединения принята и в России – вместе с идеей о создании единой российской нации. Мы и призваны полным ходом выполнять ее. Прежде всего, мы большой народ огромной страны, граждане России, и не важно, к какому народу мы себя относим.

Второе – нельзя забывать, к какому народу принадлежит каждый из нас. Да, идея мультикультурализма провалилась в Европе. Там все по-другому устроено, и каждая народность всегда жила локально. Россия совершенно иная, и тем она и уникальна: она всегда была многонациональна.

- То есть мы не наступим на те же грабли, что и западные «коллеги»?

- Я думаю, что нет. И, в принципе, опыт существования тысячелетней России это подтверждает. Россия всегда была проповедником мирного сосуществования множеств национальностей. Сейчас это еще актуальней в свете того, что происходит в мире. В то время как самостийность каждого народа там культивируется, мы, наоборот, идем к объединению, созданию единой нации. Но каждый должен знать, к какому этносу он принадлежит, к какой крови он относится и кто рядом с ним живет. Одна из важнейших наших задач – просветительская, чтобы не возникало межэтнических разногласий. Не секрет, что, нет-нет, они проявляются, особенно на бытовом уровне.

- Это в общем по России, а у нас как дело с этим обстоит? Есть ли у нас точки напряжения?

- На бытовом уровне так или иначе все с этим сталкиваются, и я в том числе. Взять тех же трудовых мигрантов, которых награждают унизительными прозвищами, возмущаются чужой речи или в открытую заявляют: убирайся обратно. Это говорит о безграмотности людей, которые не понимают тенденции развития, экономического в том числе, социального и так далее. Я понимаю, каждый радеет за свою землю, хочет, чтобы на ней жил только он со своей семьей и народом. Это похвально, но нельзя допускать перегибов. Но вместе с тем серьезных проблем у нас в республике нет. Большее внимание надо уделять тем районам, где присутствует большое количество мигрантов, но, повторюсь, это от непонимания, какую роль выполняют в Коми эти люди.

Когда наше население коренное говорит о том, что нет работы для нас, но находится для тех, кто приезжает из других стран и регионов – тут ведь есть доля лукавства. Во многих городах и районах Коми огромное количество незанятых вакансий, но ведь коренное население не идет на эту работу. Зато с охотой идут приезжие. Потому что им важна любая работа.

- Насколько все-таки тонок нацвопрос?

- На самом деле, очень тонок. Грань тончайшая, сложно ее не переступить, всегда надо понимать, где, с кем и как ты можешь разговаривать, как выстроить сотрудничество с тем или иным лидером диаспоры, могут ли они вообще работать вместе в одном проекте. Отношение к разным вопросам – социальным, культурным – у всех разное, потому что разные традиции и менталитет. Это все нужно учитывать. Одно неосторожное слово может привести к межэтническому конфликту. Да, он тонок, но у нас в Коми эта грань не переступается, мы ее чувствуем, и в Миннаце профессионалы работают, которые понимают, как выстроить работу, на чем сделать акцент, что «отпустить».

- Кроме объединяющего начала, перед вами ставится воспитательная задача – мигрантов или коренных жителей?

- Мы воспитываем не напрямую, не назидательно, а показываем через нашу работу, мероприятия. Смысла в напряженности нет никакой. Мы показываем, кто у нас живет, чем они занимаются, что они такие же, как и мы, только говорят на другом языке и имеют иные традиции.

- В Коми насчитывается 49 диаспор. Причем резкий рост произошел в последние два года. С чем это связано?

- Прирост происходит именно в муниципалитетах, новые НКА создаются в городах и районах. Это показатель, причем не количественный, а качественный. Это говорит о том, что у людей настолько высокий уровень самосознания, что они готовы объединиться, чтобы сохранять свою культуру и показывать ее другим.

- Есть более или менее активные?

- Да, как и все в нашей жизни, это и от ментальности зависит. Есть такие, которые ведут большую работу внутри автономии, но не афишируют ее. Например, немцы ведут очень много исследовательской работы об истории народа в РК. Большая работа – по поддержке своих соплеменников пожилого возраста, здорово поддерживают молодежь. Они как субкультура – в себе, но в то же время они всегда с радостью идут и вовне. Правда, не все догадываются сделать это. Вот мы тут и должны призвать, подтолкнуть, привлечь, помочь сделать какой-то проект.

Очень большую работу ведет узбекская автономия. Она считается сыктывкарской, но охватывает всю республику, работает с узбеками, таджиками, лицами, прибывающими из Средней Азии.

- То есть поток мигрантов – это как раз их сфера?

- Да, это их работа, причем сложная и кропотливая. Они молодцы – своих не бросают, ведут их от въезда в республику до выезда.

- Им приходится общаться с правоохранительными органами?

- У каждого народа есть представители, которых в кавычках называют «паршивой овцой». В каждом стаде она есть. Но если бы не диаспора, было бы остро, сложно – и для человека, и для имиджа диаспоры, и в целом для сохранения межнационального мира. Не секрет, что и СМИ может чисто бытовой конфликт подать с другой окраской и сделать межнациональным.

- Силен ли в диаспорах принцип «народного схода», суда общественности?

- Тут даже не столько общественного, сколько суда старейшин. Потому что старейшины – это «наше все» для них, вокруг них строится вся жизнь общины.

- Каким образом попали сюда старейшины и представители диаспор старшего поколения? Не жалеют ли они об «ошибках молодости»?

- Сколько общаюсь с ними, ни разу ни у одного не прозвучало сожаление, что они не уехали из Коми. Им тут комфортно, и они абсолютно лояльны к месту, которое стало для них второй родиной.

- Как украинцы внутри диаспоры переживают конфликт на их родине?

- Очень тяжело. В диаспоре есть представители и западных, и восточных областей, и понятно, что это болезненно. Внутри диаспоры могут возникать недомолвки и разногласия, но они никуда не выливаются. Люди обсуждают и решают это внутри НКА, к расколу это не приводит. Они ведь понимают, что прежде всего граждане России.

- Родные приезжают к ним, спасаясь от военных действий?

- Да, и к членам диаспоры, и к украинцам, которые не входят в ее состав. Обращаются за помощью в диаспору – документы перевести, просто морально поддержать. Кто-то приезжает «пересидеть», есть и такие, кто принял решение поменять гражданство.

- Что вы сделаете первым делом, когда переступите порог своего нового дома?

- Конечно, первым делом будет большой сход. Вот оно, свершилось, и нужно будет свериться, тем ли путем мы идем, обозначить все точки наши и начать активно действовать.