Вчера, накануне Крещения, закончились зимние Святки. Это двенадцать праздничных дней «от звезды и до воды», то есть от появления первой звезды в канун Рождества и до крещенского освящения воды. Удивительно, но христианские Святки тесно переплетены с язычеством, магическими обрядами, гаданиями, прогностическими приметами, обычаями и запретами. С самых малых лет эта пора была особо ожидаема, потому что несла с собой веселье и загадочность. Это и страшные рассказы про святочных духов – куття войса, и трескучий мороз, и возвращение домой за полночь со страшных гаданий, и ряженые. О том, как в коми деревнях Святки проходили раньше и как проходят сейчас, «Республике» рассказала жительница Сыктывкара Ольга Худяева.

Картина Константина Маковского «Святочные гадания». 1900-е.

– Я родилась и выросла в селе Позтыкерес Корткеросского района. Святки традиционно выпадают на каникулы. А в эти дни хочется погулять подольше, но после родительских: «Иди-иди, куття войса заберет» – желание гулять допоздна само собой отпадало. Вечерние прогулки во время Святок становились особенными, с ожиданием каких-то приключений.

В это время по селу ходили ряженые, их тоже иногда называли куття войса. Встреча с ними не сулила ничего хорошего: могли поймать и в сугроб закинуть. Либо приходилось самим брести по сугробам в чужой огород за закинутой ряжеными шапкой. Могли окружить и просто пугать. А то могли и зацеловать, что тоже было весьма неприятно. Поэтому нужно было быть начеку, чтобы не попасть в руки ряженых. Иногда ряженые не ловили, но их вид был пугающим. Однажды из темного переулка вышел один нереально высокий, одетый весь в белое и с косой-литовкой в руках. Наша вся девчачья ватага с визгом разбежалась. После таких приключений было интересно обсуждать, угадывать в ряженых своих же мальчишек-одноклассников. И того высокого позже вычислили. Оказывается, один из парней носил на плечах мальчишку-соседа.

Рядились все, кто желал позабавиться: мужчины и женщины, взрослые и дети. Но чаще всего зрелая молодежь и подростки. Ряженой была и я сама, уже работая учителем (не могла же я отказаться от приглашения своих учениц присоединиться к ним).

В детстве приход ряженых в дом пугал. Это всегда происходило вечером. Они приходили с шумом и грохотом. Их приход предварял глухой звук от стуков в стены дома. Они вваливались в дом гурьбой вместе с клубами мороза, бегущими по полу. Громко топали, стучали клюками, что-то мычали, кружились, подпрыгивали. Их лица, волосы закрыты разрисованной марлей. Одежда нелепая. Действия угловаты, тяжелы. Ряженые всегда старались изменить свой облик и поведение, закрывали лица и никогда не подавали голоса.

Плох был тот ряженый, если был узнаваем. Но никогда не рисовали на себе черепа, скелеты, не изображали изувеченные руки-ноги, как это делает сейчас нынешняя молодежь во время чуждого для нас Хеллоуина. Мы, дети, убегали за дверь в другую комнату или успевали спрятаться за занавеской на «паччере» – русской печи, чтобы была возможность подглядеть: страх всегда сопровождался интересом. Отец не сразу одаривал непрошеных гостей; устраивал ряженым испытание. Сам в прошлом неплохой танцор, он просил кого-нибудь из ряженых станцевать: «Но вай присядка йöктышт!» («Давай-ка, станцуй вприсядку»). Громко хлопая, задавал ритм: «Ата-ата, а-та-та». «Ниже, ниже давай приседай!» – смеясь, раззадоривал ряженого. И сам начинал рядом пританцовывать. И становилось уже не страшно, а весело и смешно от того, как ряженый в своем жутком одеянии старался угодить нашему отцу. Затем мама щедро одаривала гостей, сгружая в их мешок выпечку и конфеты (пироги пеклись заранее, чтобы в доме было что подать ряженым). За вечер приходило несколько групп ряженых. После их прихода у всех домочадцев оставалось веселое, приподнятое настроение, и долгий зимний вечер уже не казался обычным, заурядным.

Бабушка-соседка, родившаяся еще до революции и помнившая последнего священника сельской церкви, рассказывала, что рядились каждый год. Выворачивали тулупы, замазывали лица сажей. На вечерних посиделках популярно было одеваться в журавля. Прикрепляли на спине кочергу так, чтобы загнутый конец оказался над головой, и накрывались покрывалом. Кого «клюнет» журавль, тот должен был выполнить какое-нибудь задание. В день Крещения все, кто рядился, приходили на родник, где батюшка освящал воду, и тщательно умывались.

Ходить ряжеными по домам не было зазорно, и ни в коем разе не понималось как побирательство. Скорее, это было приключением, веселым времяпрепровождением. Порой, когда можно пошалить и при этом не получить за это наказание. А озорничать ряженые были горазды. Могли завалить дорожки снегом, навалить сугроб на крыльце, а то и вовсе повалить поленницу или подпереть дверь. И к таким «сюрпризам» мои родители готовились заранее: отец утаптывал снег под коридорным окном и расслаблял держащие раму гвозди. Бывало еще, что ночью ряженые привязывали леску к кольцу на двери или к крышке почтового ящика, протягивали леску через весь двор, огибали дерево или какой-нибудь столбик, возвращались, прятались за угол дома и начинали дергать леску, что вызывало стук. Будили хозяев. Стучали до тех пор, пока хозяин не обнаружит подвох. Такие шутки, конечно, не нравились деревенским. Но иногда они принимались положительно. Был случай, когда ряженые на крыльце одного из домов построили поленницу, но не учли, что дверь открывалась вовнутрь. Утром хозяину осталось лишь занести дрова в коридор. «Бура и аттьöалi» («Как же я благодарил»), – посмеивался затем хозяин дома.

Бывало, что ряженые пугали других ряженых. Брат рассказывал, как они, человек пять, вечером шли ряжеными по улице, тихо разговаривая друг с другом. И тут перед ними с криком выбежал ряженый, большой, весь обвешанный старыми березовыми вениками. Пацаны с криком разбежались.

Конечно, истинного значения всех этих мероприятий подростки не понимали. Делали, потому что все это знакомо с детства. Так делали взрослые. Однажды в клубе в ряженом мы едва узнали своего отца.

Так было в Позтыкересе еще лет пятнадцать-двадцать назад. Теперь во время Святок в селе тихо. Нет молодежи: большинство разъехались, когда в селе закрыли школу, а затем и садик. Стали единичными случаи, когда кто-нибудь из взрослых тряхнет стариной и выйдет вечером пройтись ряженым. Горстка сельских детишек во многом благодаря клубным работникам все же знает, что значит колядовать. В день Рождества они, нарядно одетые, вместе обходят дома, рассказывают стихи, желают хозяевам домов здоровья, урожая, благополучия. И получают в свой мешок порцию вкусняшек.

Как рассказал «Республике» кандидат филологических наук, старший научный сотрудник сектора фольклора Института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН Алексей Рассыхаев, традиция празднования Святок у коми установилась давно. В ней христианские мотивы органично переплетены с дохристианскими. Святки коми называют святым периодом – «Вежадыр», «Вежа пӧра», есть и другие названия. Этот зимний период люди связывают с переменами в жизни, о которых можно узнать, связавшись с потусторонними силами. Именно поэтому молодежь активно приобщается к потайным знаниям через гадания, пытаясь узнать будущее (свадьбу, рождение ребенка, смерть). На Святки можно было делать то, что запрещено в другое время: веселиться на рождественских посиделках – петь и танцевать, играть масками в игры со смертью, заниматься ритуальными бесчинствами (запирать двери, обливать водой крыльцо и засыпать снегом, забросав дровами, перекрывать дороги и т.д.). Во второй половине XX века особо пышно посиделки проходили в селе Нившера Корткеросского района и селе Прокопьевка Прилузского района. Разрешали играть на Святки овечьими лодыжками – что сулило приплод домашнего скота в крестьянском хозяйстве.

На Рождество ходили славильщики, славящие рождение Иисуса Христа пением молитв; начинали обход домов колядовщики, сулящие богатство хозяевам, а в вечернее время дома обходили ряженые, которых именовали так, как называют нечистую силу в том или ином коми селе: «рӧштво куття», «кити-коти» «куття-войса» и т.д. В основном этим занималась молодежь, переодевшаяся в животных (козёл, медведь), птиц (журавль, петух) или в маргиналов (старик со старухой, нищий, цыгане).

На Святках придерживались различных запретов, чтобы не попасть во власть нечистой силы: не стригли волосы и ногти, не пряли, не стирали, остерегались сквернословия.

В коми (и в русских тоже) деревнях традиция празднования Святок ненадолго прерывалась в связи с борьбой советской власти против религиозности и пережитков старины. После небольшой оттепели в святочный период наиболее востребованными стали гадания, хождение ряженых и колядовщиков. Во многих селениях в нынешнее время ряжеными ходят не столько потому, что так было всегда, а потому что клубные и школьные работники организуют эти мероприятия, опираясь на методички, а не на традиции, существовавшие издавна.

Празднование Святок в 2016 году. Фото Ольги Худяевой

Конечно же, коми традиции на Святках отличались от русских, хотя основа у них общая. У коми реже ходили славильщики и колядовщики, но больше были развиты гадательные ритуалы.