Выборы в одномандатных округах и введение процедуры праймериз в ходе нынешней избирательной кампании резко подняли спрос на услуги политтехнологов. Из небытия, по сути, возвращается целая отрасль, в которой заняты тысячи людей и крутятся немалые деньги. «Огонек» пригляделся к процессу.

Фото Игоря Агеенко

Есть такие люди, которые на выборах при наличии минимальной конкуренции выигрывают всегда — политтехнологи. Или политконсультанты, или избирательные технологи, или политические менеджеры — много названий у профессии, представители которой зарабатывают на самой процедуре избрания кого-то куда-то, помогая этому кому-то попасть в "эшелоны власти". Пока "эшелоны" формируются строго по партспискам, при содействии админресурса, услуги политконсультантов не слишком ценятся. Но если хоть несколько "пропусков наверх" разыгрывается в лотерею на выборах, цех возрождается из пепла — приходят новые заказы, новые клиенты, новая жизнь.

Избрание половины депутатов Госдумы по одномандатным округам в сентябре 2016-го — эпоха ренессанса для целой армии политконсультантов и политтехнологов. Самая светлая за последние 15 лет и многообещающая перспектива — на кону 225 разных кампаний! Даже если исход двух третей из них заранее предрешен — все равно рынок небывалый по объему. А ведь еще запланированы праймериз "Единой России".

— Спрос на наши услуги совершенно другой, чем был буквально вчера,— поясняет Игорь Бунин, директор Центра политических технологий — одной из старейших в России организаций такого профиля.— Это просто другая ситуация. Поднимают голову "старые кони", приходят молодые специалисты... Появляется даже дефицит профессиональных кадров. Мы, скажем так, почувствовали адреналин. Не то что возвращение в 1990-е, в золотой век политконсалтинга, но процесс большой, оптимизма много.

На волне этого оптимизма игроки отрасли даже вздумали самоорганизовываться, чего от политтехнологов, всегда предпочитавших работать в тени, никто не ожидал. В 2015 году в Минюсте была зарегистрирована Российская ассоциация политических консультантов (РАПК), которая учредила первую в России премию для "представителей политических профессий". В Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО) появился особый Комитет по политическим технологиям — для "аудита существующих политических технологий". А в НИУ ВШЭ открылась первая в стране целиком профильная кафедра для подготовки "политических консультантов": говорят, эта работа теперь снова перспективная, студенты нацелились.

— Я так понимаю смысл создания профессиональной ассоциации,— рассуждает Олег Молчанов, один из рядовых членов РАПК, "электоральный юрист и идеолог" из Самары.— В нашем деле всегда было много людей, которые называли себя "политическими технологами" накануне выборов, а в остальное время работали кем ни попадя: пресс-секретарями, предпринимателями, психологами, коучами... Мы их называли "сам-себе-технолог". Они все умеют делать, но плохо и дешево. Это портило рынок. Профессионалам нужно было защитить себя — и мы самоорганизовались. Попасть в РАПК не проще, чем в отряд космонавтов: требовалась куча рекомендаций от известных людей, доказанное участие в двух крупных кампаниях за последние три года... Я теперь считаю, что это знак качества.

Политконсультант из Хабаровска Даниил Ермилов, член РАПК, согласен с коллегой: поскольку общий спрос на их услуги увеличился, а платежеспособный спрос из-за кризиса уменьшился, правильная тактика — объединяться, чтобы отсекать тех, кто демпингует. Тогда, мол, все окажутся в выигрыше. Кроме того, это повышает эффективность отдачи: если выступаешь не от собственного лица, а от лица целой "корпорации", разговор другой.

— Так можно лоббировать свои интересы,— уверен Евгений Минченко, президент коммуникационного холдинга "Минченко Консалтинг", а теперь еще и руководитель Комитета по политическим технологиям РАСО.— Вот, например, максимальный размер избирательных фондов для одномандатников был увеличен в четыре раза по сравнению с той цифрой, которая озвучивалась первоначально. Это почти целиком наше достижение.

Заодно можно заметить, что среди грандов политтехнологического рынка появилось нечто вроде поветрия: были просто руководителями своих компаний, а теперь сочетают эту коммерческую работу с какой-нибудь общественной — возглавляют ассоциации, кафедры, объединения. Лоббируют себя, торгуют лицом, внушают уважение. Так что политконсалтинг, возрождаясь, не спешит продолжать традиции 1990-х: теперь в моде респектабельные технологии для осторожных клиентов.