3 ноября на подмостках театра драмы имени Виктора Савина состоялся юбилейный вечер директора учреждения Михаила Матвеева. Чествовать заслуженного работника Республики Коми и лауреата государственной премии творческий коллектив решил в формате ток-шоу «Пусть говорят». Накануне юбилея Михаил Матвеев пообщался с корреспондентами БНК.

Фото Николая Антоновского

- В феврале исполняется пять лет, как вы руководите театром. Вот если вспомнить конкретную эмоцию, когда вам предложили занять пост директора, что это было: страх, радость, удивление?

- В конце 2009 года мне сделали это предложение, я месяца два раздумывал и, скорее, готов был отказаться по причинам, не связанным с театром, а не из-за страха и опасений. Ситуация с театром была очень непростая. Завершилось строительство нового здания, но коллектив не был готов жить по-новому. Сцена была готова, а спектакля, которым нужно было заполнить ее, не было. Самым сложным оказался вопрос не технический. И даже не финансовый, а творческий. Не было творческой готовности заполнить новые стены. А потом в январе состоялось очередное бурное собрание коллектива с участием министерства культуры, где я тогда работал. Я сидел и как-то неожиданно сам себе задал вопрос: почему не я? Почему я отказываюсь, если могу наладить нормальную работу в театре. И буквально на следующий день дал министру положительный ответ.

- И что было дальше? Что-то удивило вас, стало неожиданностью?

- Когда я пришел в театр, я знал, что имею хороший управленческий опыт работы. Причем, опыт был на самом деле немалый. Я более 25 лет работал на телевидении. С 1994 года руководил студией телевидения, дирекцией национального вещания, контролировал весь творческий процесс. В 2006 году ушел из сферы ТВ с поста генерального директора республиканского телеканала. Но здесь, в театре, я увидел то, что заставило меня согласиться с суждением, что театральный коллектив – это один из самых сложных творческих организмов. И вот я прихожу, человек нейтральный, с успешным опытом работы на телевидении и в министерстве культуры. Я знал отрасль, хорошо знал коллективы, но весь этот позитивный и ценный, как мне казалось, багаж для них не имел никакого значения. С первого дня нужно было доказывать каждому сотруднику в театре, что я по праву являюсь руководителем, и нужно было зарабатывать авторитет с чистого листа. Все усугублялось тем, что в коллективе на протяжении почти десятилетия длилась конфликтная ситуация. И была реальная опасность, что конфликт тебя затянет, как, собственно, и было с предыдущими руководителями. Нужно было искать новые пути и подходы. Моя заслуга, наверное, в том, что мне удалось все эмоции, в том числе и негативные, перевести в творческое русло. Каждый раз я разбирался в ситуации, шел в коллектив и готов был обсуждать любую проблему. И, собственно, это правило я готов был принять. На каждом новом этапе своей жизни я делами доказывал свою состоятельность. Артисты – народ очень эмоциональный, у них – сначала реакция, потом логика. Поэтому бывают и резкие оценки, и высказывания, и поступки, которых правильнее было бы избежать. Но ты как руководитель должен себя вести умнее, спокойнее, рассудительнее. Только так конфликты можно было свести на нет.

- Долго выходили из ситуации кризиса?

- Я бы не сказал, что мы долго выходили из кризиса. Началась очень интенсивная творческая работа, заработали цеха, пошли спектакли. Напряженность была полтора-два года. Еще вплоть до постановки «Гамлета». Причем мы уже носились с этой идеей, установили партнерские отношения со спонсорами, нашли финансирование, привлекли огромные деньги, замахнулись на Шекспира. Работа пошла, все кипело и вертелось. Но еще тогда в министерство культуры летели письма с просьбами снять директора, потому что работа стоит и ничего не происходит. Но и такое бывает в жизни. Мы, кажется, пережили этот период достойно.

- То есть «Гамлет» стал этаким переломным моментом?

- Да. По мнению театральной общественности это стало вторым рождением театра. А если сказать об этом без пафоса, просто была планомерная и очень упорная работа. Я в театр пришел с четким пониманием того, к чему нужно стремиться. И когда на первом собрании сказал коллективу, что мы будем ставить большие спектакли, выезжать на гастроли и участвовать в фестивалях, мне мало кто поверил. Было большое – и вполне обоснованное за счет прежнего опыта – сомнение. Но первого февраля я пришел на работу, а уже к концу месяца мы представили публике первый спектакль. В марте был второй, в апреле – третий. За 11 месяцев работы мы поставили и восстановили 10 спектаклей. И это все с учетом того, что театр еще не на полную мощь работал в техническом смысле, а денег на постановочную часть выделялось – на постановку одного спектакля в сезон. Но, когда мы обернулись и посмотрели, сколько мы смогли сделать за первый год, уверенности стало в разы больше. Перелом в работе был каждый день и каждый месяц. Коллектив понял, что если работать, то можно всего добиться. И через полтора года мы решили ставить «Гамлета». И это стало, с одной стороны, мощным творческим и техническим испытанием, а с другой стороны, очень хорошим цементом для сплочения коллектива. Чтобы сделать такой спектакль, требовалась огромная внутренняя готовность.

- В одном из интервью, говоря о хорошей технической базе театра, вы отметили, что это не самое главное. Куда важнее, с ваших слов, организовать производственно-творческий процесс и соответствовать духу времени. Как можно ему соответствовать?

- Проблема современного российского репертуарного театра заключается в том, что система, пришедшая из советских времен, долго оставалась в неизменном виде. А жизнь, ее ритм, производственные, творческие и уж тем более финансовые отношения, очень сильно трансформировались. В итоге театры превратились в громоздкие учреждения без соответствующей экономической эффективности. Нужно было, сохранив все лучшее из репертуарного театра, который по праву является достоянием нашей страны, максимально приблизить его к современным тенденциям в экономике. Повысить эффективность, оптимизировать производственные процессы, быть конкурентоспособными и в части репертуара, и по уровню актерской игры, и в работе со зрителем. Поэтому, например, когда мы перешли в статус автономного учреждения, мы в состав наблюдательного совета пригласили представителей тех коммерческих учреждений, которые обладают этим опытом.

- Вот о конкурентоспособности. Успеваете ли смотреть за работой коллег?

- Ходить на спектакли не успеваю. Но отслеживаю все, что происходит у коллег. Как и в любой семье, в первую очередь руководитель театра прежде всего думает о своем ребенке, а потом уже о соседях. Бывает, что приходится конкурировать. Например, открытия творческих сезонов происходят в один день. Но почему бы и нет? Зрительская аудитория у нас на самом деле достаточно большая. И если у зрителя есть возможность выбора – идти в филармонию, театр оперы и балета, национально музыкально-драматический театр или к нам – он свой выбор будет делать. Это же элементы здоровой конкуренции. Просто нам, как учреждению, нужно делать качественный театральный продукт, планировать и думать, как привлекать зрителя. За публику нужно бороться.

- Гастрольная деятельность в последнее время стала визитной карточкой театра драмы. Почему раньше этого не происходило? Не было площадки, финансовых ресурсов или просто, наконец, менеджер появился, который смог все это реализовать?

- Очень многое совпало, и прежде всего с позиции экономики. Еще работая в министерстве культуры, я много занимался федеральными проектами. И тогда, в середине 2000-х, очень часто звучала фраза о том, что из бюджета культуре будут выделять рубль, а она должна вернуть – два. На таком фоне ни о каких гастролях, ни о какой существенной поддержке театров России и речи быть не могло. Со второй половины «нулевых» ситуация стала меняться. Должно было прийти время, когда о нашей сфере заговорили бы на самом высоком уровне. К счастью, такой момент наступил. И отправной точкой стало поручение президента страны об активизации гастрольной деятельности. Но речь, конечно, шла в первую очередь о ведущих российских театрах. Всего в России только государственных театров более 600, было понятно, что всем подряд помогать не будут. И чтобы попасть в эту обойму, нужно было начинать с себя. Быть готовым ездить, формировать репертуар, повышать качество работы, иметь какие-то механизмы по привлечению партнеров. Здесь нас активно поддержал глава республики Вячеслав Гайзер. И вспомните – первый приезд Театра на Литейном. Это же стало настоящим культурным событием в республике! Мы четко представляли, как работать с гастрольными спектаклями. Мы сами, когда выезжаем, скажем, в Усть-Кулом или в Усинск, везем полноценный спектакль. Поэтому, когда только начинали работу с питерским театром, сразу поставили условие: вы везете полноценные спектакли - сценографию, декорации, реквизит, актерский состав. У зрителей в Сыктывкаре появилась возможность увидеть тот спектакль, который можно было бы посмотреть на сцене в Санкт-Петербурге. И это обеспечило огромный успех проекта. Да, нужно было держать марку, хорошо принять, разместить, встретить коллег из другого театра. И все это было сделано на очень высоком уровне. И в результате к нам, к нашей площадке появился реальный интерес.

- Гастрольная жизнь проявилась не только в том, что к нам разные театры стали привозить свои спектакли. Сам театр тоже стал активно выезжать. Большим событием в жизни театра стали гастроли в Санкт-Петербург, где наша труппа показала два спектакля на сцене «Театра на Литейном». Это результат той самой работы над собой?

- Да, нам нужно было «созреть», дорасти. Нужны были спектакли, которые можно было бы показать, партнерские отношения, благодаря которым можно было бы запустить механизм этой работы. Но дело не только в этом. Мы, как учреждение, стали предлагать интересные проекты. Показательная история вышла с грантом, на который мы смогли совершить гастроли по реке Печоре на теплоходе. Мы тогда только-только получили поддержку на постановочную работу. И тут появляется идея: гастроли по реке. Этого в стране не было уже лет 30. Мы написали еще одну заявку. На следующий день мне звонят из министерства культуры России и уточняют: как так, только выдали грант, а от вас еще одна заявка. Я им сказал одно: вы, пожалуйста, посмотрите нашу заявку, если вам не понравится идея и вы откажете, у нас не будет претензий. И через день пришла информация о том, что нашу идею поддержали и выделили второй грант. С введением грантовой системы в нашей республике стало возможным реализовывать по-настоящему интересные и оригинальные идеи. Главное – суметь подать, преподнести свою идею. Конкретно в этом случае – гастроли преследовали не просто банальную цель показать свои спектакли. Идея была куда более глобальной. Потому что мы проехали от Вуктыла до Нарьян-Мара и побывали в таких селах и деревнях, куда и дороги-то нет. И показали жителям тех мест профессиональный театр. Это редчайший пример в истории современного российского театра. Или взять обменные гастроли с театром из г. Белгорода. Наши спектакли там прошли на «ура», здесь в Сыктывкаре зритель тоже получил возможность увидеть очень интересные постановки театра, который работает в стилистике, совершенно отличной от нашей. Вот она – глобальная цель: создавать единое театральное пространство, несмотря на тысячи километров расстояния.

- Чем будет радовать и удивлять театр в ближайшее время?

- Мне приятно отмечать то, что очень много из того, что мы делаем в течение последних пяти лет, проходит со словом «впервые». Первые крупные постановки, первые партнерские проекты. Впервые в нашем театре прошел конкурс актерской песни, посвященный памяти актера Александра Трибельгорна, впервые на нашей сцене спектакль поставил французский режиссер, впервые мы создали детский интерактивный спектакль «Долина фей» для самых юных зрителей. Каждый сезон мы представляем публике что-то оригинальное, необычное. Несмотря на то, что мы академический театр, мы не боимся экспериментировать и удивлять. Это стало нашим своеобразным фирменным стилем, и, надеюсь, мы будем ему верны. В ближайшем будущем мы хотим создать постановку для молодежи, в ней будут максимально задействованы студенты театрального отделения колледжа искусств, которые базируются в нашем театре. В 2013 году впервые на наших подмостках состоялся I Северный театральный фестиваль, получивший самую высокую оценку министерства культуры России, актеров Малого театра России. Мы рассчитываем, что это не станет разовой акцией. Долгое время у театра не было своей фестивальной истории, и вот она зародилась. Но огромный плюс нашей затеи в том, что Северный театральный фестиваль может объединять огромную территорию страны. В его проведении могут быть самые различные вариации. И, конечно, мы уже начинаем готовиться к юбилею театра, который состоится в 2015 году.

- Вы держите руку на пульсе учреждения, здесь жизнь кипит и бурлит. При этом очевидно, что здесь невозможно просто работать – театр требует и сердца, и души. Как удается не перегореть?

- Наверное, спасает то, что я совмещаю по сути две должности – директора и художественного руководителя. Это, как ни странно, помогает сохранять некий баланс: творческая сторона театральной жизни уравновешивает административную. С одной стороны, нет «переедания» от художественной составляющей процесса. С другой стороны, заряд эмоций, который дает творчество, помогает в работе с документами, в работе управленца. Хотя первые два-три года мы действительно работали на износ. Об отпусках или хотя бы о выходных можно было только мечтать. И вы правы, в театре невозможно иначе – либо ты отдаешь всего себя, либо не сможешь здесь работать. С холодным сердцем в культуре, в искусстве вряд ли можно добиться успеха. Радует то, что за последние годы в репертуаре театра появилось больше 30 новых спектаклей. Большинство из них очень интересные достойные работы.

- 3 ноября театр отметил ваш юбилей. О чем думается в 55-летие?

- Глобальных дум нет. Есть дата, благодаря которой можно собрать близких, друзей и коллег, поблагодарить за совместную работу и сказать всем хорошие слова. Но я не сказал бы, что готов подводить какие-то итоги или говорить о каких-то вехах. Возможно, это случится позже – когда мне будет лет 70.