Театральный сезон в Сыктывкаре открыла премьера лайт-оперы «Мертвые души/Гоголюцинации Чичикова» в театре оперы и балета. О своем видении развития современной музыки, о Гоголе и постановках его произведений рассказал автор музыки и либретто Александр Пантыкин.

Фото Юрия Кабанцева

- «Мертвые души» по-сыктывкарски получились больше бродвейским мюзиклом, чем классической оперой. Как вы относитесь к такой метаморфозе?

- Это очень правильное решение, я ведь к этому и шел. Режиссер Акулов просто довел мою задумку до конца. И потом, это произведение просто обречено на успех. Партитура написана по законам классического бродвейского спектакля, я сделал это специально. Я специально этим занимался, тщательно изучал все, что было в нашей стране, все, что было доступно на видео.

У Гоголя очень много подсознательного, необъяснимого. Это было очень сложно перенести на сцену. Было написано около 115 инсценировок «Мертвых душ», я прочитал основные. В том числе за «Мертвые души» брался и Булгаков, он написал пьесу и сценарий для фильма, все провалилось с треском. Я многое посмотрел, послушал и понял, что все это было обречено на провал. Я, когда приступил к этой работе, тоже сначала хотел отказаться. Затем мне попалась книга Набокова, у него есть лекция «Николай Гоголь». Эта книга очень повлияла на мое сознание. Набоков предугадал, чем Гоголь может быть сегодня современным. Тут я понял, что главным героем должен быть не Чичиков, а губернатор, потому что мы живем в определенное время, в определенной стране, в которой в сущности за много лет не изменилось ничего.
Идея того, что все снится Чичикову, мне кажется очень современной. В некотором смысле мы все живем сейчас в мире иллюзий, в компьютерном пространстве. Это очень по-гоголевски. Мне очень хотелось сохранить дух Гоголя.

- Написанная вами опера была поставлена Екатеринбургским театром музыкальной комедии. Как вы оцениваете результат?

- Да, этот материал сначала был поставлен в Екатеринбурге, но там за него ошибочно взялся театр музыкальной комедии и сделал из этого мюзикл, хотя это все-таки опера. Я назвал это произведение лайт-опера. Это название я придумал сам, в нем смешение жанров, получилось между настоящей оперой, опереттой, мюзиклом, балетом, рок-музыкой, поп-музыкой. Музыка этого жанра очень «съедобна», она не похожа на абстрактные сочинения современных авторов. Я многие современные оперы не могу даже дослушать до конца, считаю, что времена этих произведений прошли. Пришло новое время, наполненное интонациями The Beatles, Led Zeppelin, Deep purple.

Так вот, театр музыкальной комедии сделал абсолютно иную концепцию, она тоже имеет право на жизнь. У театра сорвалась постановка «Белой гвардии», у них в репертуаре образовалась дыра, они позвонили мне, и я сказал, что у меня есть такой замысел, они сразу согласились, хотя у меня не было написано ни одной ноты. Я писал «Мертвые души», а театр параллельно их ставил. К лету был готов первый акт, я почти перестал спать, в итоге заболел. И до сих пор ничего не могу написать, уже два года. «Мертвые души» были написаны всего за девять месяцев.

Я лично считаю, автор в постановке должен отвести свою роль на второй план. Мое произведение – партитура. То, что ставит театр, – это его произведение. Мне даже интересно, как режиссер интерпретирует мое произведение. Екатеринбуржский театр получил «Золотую маску» в четырех номинациях за этот спектакль. Во многом это заслуга Гоголя. Мне кажется, все, кто будет ставить это произведение, обречены на успех. Надеюсь, и ваш театр к нему прикоснется.

- Режиссер Владимир Акулов говорил, что от оригинальных «Мертвых душ» в опере осталось мало, и настоятельно не советовал почитателям Гоголя сравнивать эти два произведения. Как вы считаете, можно ли вообще интерпретировать классику и пересказывать ее на новый лад?

- Нужно. Я бы всю классику переделал, начиная с самых наиклассических вещей. Если взять классический оперный репертуар, можно обнаружить массу нескладух. Музыка разваливается, и Моцарта, например, нужно немного редактировать. Взять постановку «Евгения Онегина» Вити Чернякова. Он ведь поменял концепцию, убрал нелепую дуэль, там много чего придумано. Сегодня многие классические оперы подвергаются редакции, многие режиссеры выступают как драматурги. «Летучая мышь» Васи Бархатова, которая идет в Большом театре, происходит на «Титанике». Другая «Летучая мышь» происходит в немецком концлагере. Почему нет, это может быть. Все зависит от того, насколько это выглядит убедительно. Я за то, чтобы переделывать классику, править ее, переписывать, дописывать. Мне несколько раз заказывали дописать в стиле того или иного композитора оперы. Никто даже отличить не мог – где авторская часть, а где – моя. В основном – старой венской школы – Моцарт, Гайдн. Это же касается и литературы. С классиками надо быть на «ты», надо их делать современными, узнаваемыми. Как правило, хорошие классические произведения потому и живут долго, что остаются актуальными. Только их нужно немного адаптировать к сегодняшнему дню. В архаичном виде эти истории обречены на провал.

- Вас называют «дедушкой уральского рока». Современные русские рок-музыканты - ваши «дети» и «внуки» - развиваются в нужном, правильном направлении? Как вы вообще оцениваете современную музыкальную русскую культуру?

- Как таковой настоящей серьезной рок-музыки в нашей стране не было никогда. Такого феномена, как российский рок, не существует. Есть выдуманная дощечка, прибитая к некоему социальному явлению. Людям ведь необходимо систематизировать то, что они видят и слышат. Русский рок является прямым продолжением бардовского течения – Высоцкого, Окуджавы, Городницкого. Это та же самая кухонная культура, которая родилась в недрах кухонного времени, и точно так же по инерции на кухнях начинали петь Макаревич, Борис Гребенщиков, Майк, Юра Шевчук. Существовала культура «квартирников» - концертов на квартирах, когда люди не имели возможности выходить на сцену. Все эти люди любили рок-музыку и хотели подражать. Появились Зоопарк, Аквариум, Машина времени. Они стали играть в рок. На самом деле эта культура интересна своими стихами, музыкальная часть – это сплошное подражание Западу. Достигнуть таких высот в музыкальной составляющей, каких достигли The Beatles, Led Zeppelin, Deep purple и другие, наши не смогли. Если кого-нибудь на Западе спросить про рок-группы из России, вам в лучшем случае назовут «Парк Горького», который каким-то магическим образом попал в Америку и записал там альбом. Говорить о российской рок-культуре не приходится, она не состоялась. Только как социальное явление – существуют и уральский рок, и московский рок, питерский рок, новосибирский рок, потому что молодежное движение русского рока было очень серьезным. Я отношусь к этому с пониманием. Есть масса талантливых людей, которые пытаются что-то сделать. Но наиболее интересные, если они хотят заниматься рок-музыкой, должны уезжать на Запад и там работать. Нет у нас ни культуры исполнительской, ни продюсерской, у нас этому не учат.