Михаил Герцман: «Книги сделали меня мной»
О читательских предпочтениях, современном русском языке и женской красоте в столице Коми порассуждал вчера председатель Союза композиторов республики, заслуженный деятель РФ, преподаватель и писатель Михаил Герцман. Вечер «Диалоги с Тупицей» стал первым в серии встреч клуба «Мы где-то с Вами встречались…» с известными читателями Национальной библиотеки.
Фото Кирилла Затрутина
Беседу со зрителями Михаил Герцман начал с воспоминаний о счастливом детстве без интернета и телевизора, прекрасной компенсацией которым была художественная литература. Уже во втором классе будущий композитор прочел внушительных по толщине «Трех мушкетеров» и внимание всегда обращал не на бравые размахивания шпагами, а на диалоги персонажей, которые позднее даже заучивал.
- Меня учительница по русскому и литературе ругала за неправильные акценты в чтении, - вспомнил писатель. - У нас даже вышел такой конфуз: первое, что я запомнил из «Евгения Онегина», - это отрывок про ножки Татьяны. Причем я был уверен, что про них я знаю лучше, чем Пушкин. Ведь как он мог писать про то, чего видно не было?
За такие внепрограммные рассуждения ученик получил нагоняй. Но «взвешивать слова» и анализировать, как написан тот или иной эпизод, диалог, стало для Михаила привычкой. Причем как для Герцмана-писателя, так и для Герцмана-композитора:
- В детстве от меня книги прятали, слишком много я на них времени тратил. На физике и химии читал Цвейга, в литературных журналах – разбор стихотворений и повестей. Я не написал еще ни строчки, но мне уже было важно, как оно все сделано. Так что книги сделали меня мной, хорошим или плохим – таким, какой есть.
Ответ на ожидаемый вопрос из зала про книги, оставившие сильное впечатление, вывел рассуждения писателя и композитора в весьма неожиданное русло. Прочитанный более 20 лет назад еще в журнале «Иностранная литература» роман Патрика Зюскинда «Парфюмер» даже заставил задуматься о создании балета:
- Я год потом ничего не хотел читать, такое сильное было впечатление. Хочется написать такой балет, чтобы передать ароматы. Я и сам люблю ароматы, могу разлюбить человека из-за запаха духов, который мне неприятен. И вообще, считаю, что духи должны быть похожи на человека. Но у нас в городе как-то нет этой культуры, вкуса что ли. Женщины иногда пахнут мужскими духами и не осознают, насколько они красивые. А я могу с уверенностью сказать, что в Сыктывкаре живут более красивые женщины вне зависимости от возраста, более обаятельные. А мужиков меньше, и поэтому они у нас избалованные, не умеют ценить женщин.
Михаил Львович признался, что часто не узнает современный русский язык. Однако во многих трансформациях находит интересное, принимает сокращения типа «магаз» или «губер» в значении «губернатор», а в жаргоне уголовников находит образность:
- Кошелек – это «лопатник», значит, деньги лопатой гребут. А вот «бартер», «чартер» – «лизинг» – это конечно все здорово, но есть ведь и неплохие русские слова. И как бы олбанский язык нас ни терзал, больше меня расстраивает частица «то», написанная без дефиса.
За без малого двухчасовую встречу Михаил Герцман успел провести ликбез для тех, кто хочет заново открыть для себя оперу Чайковского «Евгений Онегин», наигрывая, напевая и комментируя ключевые арии.
На вопрос про явный актерский талант, неоднократно продемонстрированный за вечер в пантомимах и декламации стихов, композитор и писатель ответил:
- Моя мечта сыграть эпизодическую роль, на каких-нибудь пять секунд, но такую, чтобы все запомнили. Как у Василия Ланового, про «группу в полосатых купальниках» в «Полосатом рейсе».
Комментарии (15)
В роли Паниковского публика могла бы его полюбить.