17 декабря в Москве прошла очередная большая пресс-конференция президента России Владимира Путина. С каждым годом на это мероприятие собирается все больше журналистов, в нынешнем аккредитовалось 1390 сотрудников СМИ, в три с половиной раза больше, чем в 2001 году. Интересных вопросов все больше, но соответственно все больше и тех, кому не удается их задать. О том, что прозвучало на пресс-конференции, и о том, что осталось «за кадром», – репортаж корреспондента «Республики».

Фото kremlin.ru

Шансы, что вопрос удастся задать, стремились к нулю. А спросить хотелось про газ. Про «Северный поток-2», который должен доставлять «голубое» топливо за границу по дну Балтийского моря. Про перспективы газификации российских регионов, в том числе и Коми. Про призывы к переводу общественного транспорта на газомоторное топливо, при том, что соответствующая инфраструктура (те же заправочные станции) в дефиците и автопарк потребуется менять, что влечет колоссальные расходы.

Сомневались в том, что удастся задать свои вопросы, и сотни других журналистов, поэтому до начала мероприятия и после него сами активно давали друг другу интервью: если уж ответ получить не удастся, так хоть по максимуму озвучить проблему при поддержке других СМИ.

Спрашивать хотели о проблемах развития сельских территорий, строительстве дешевого жилья, переселении из ветхих и аварийных домов, программе капремонта, пенсиях, росте цен, поддержке одаренных детей, коррупции, здравоохранении… А у молодого человека в инвалидной коляске с надписью на колесах «Народный контроль доступности» можно было даже и не спрашивать, о чем он планирует поговорить с президентом.

Коллеги с телеканала «Юрган» хотели узнать о судьбе аэропорта-долгостроя в Соколовке, «Комиинформ» надеялся на оценку ста дней губернаторства в республике Сергея Гапликова и комментарий по поводу волны арестов представителей власти, «Красное знамя Севера» считало нужным прорекламировать опыт Коми в проведении Года патриотизма. БНК планировало задать вопросы своих читателей.

Девушка в ярко-красном пиджаке, желающая спросить у президента по поводу сроков действия санкций, рассказывала коллегам, что с такой одеждой да ярким плакатиком она, несомненно, будет выделяться, и значит, шансы задать вопрос высоки. Эх, наивная! Стоило обернуться вокруг, чтобы за пару минут насчитать еще с полсотни журналисток в цветах революции 1917 года. Вот кто действительно выделился, так это Ксения Собчак, представлявшая телеканал «Дождь» и явившаяся в Центр международной торговли в брючном костюме в широкую вертикальную черно-белую полоску. Сразу возникла мысль, что она хочет что-то спросить о заключенных. Об «узниках совести», может быть. Саму Ксению Собчак это предположение удивило, «тюремных» ассоциаций она вызывать не планировала, вопрос у нее был другой.

Обычно в начале пресс-конференции звучит вступительное слово Владимира Путина, он рассказывает о том, что происходит в экономической, социальной, внешнеполитической сфере. На сей раз, однако, президент предложил обойтись «без длинных монологов, а начать прямо с конкретных вопросов». Но по факту оказалось, что ничего не изменилось. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков тут же дал слово Александру Гамову из «Комсомольской правды», который задал развернутый вопрос об экономической ситуации, выходе из кризиса, в общем, обо всем том, что по логике должно было быть озвучено во вступительном слове.

Ответ Владимир Путин начал с пересказа старого анекдота про жизнь-зебру и двух приятелей, один из которых два года подряд говорил о черной полосе, потому что раньше то, что казалось черным, теперь уже воспринимается как белое.

– Вот у нас примерно такая ситуация, – высказался президент.

Часть журналистов охнула, мол, первое лицо государства признало, что дела идут еще хуже, чем в прошлом году, а другие, в чьем поле зрения была Ксения Собчак в полосатом костюме, начали посмеиваться, что она теперь – символ пресс-конференции. Такая ассоциация понравилась и самой журналистке «Дождя», так что она потом охотно развила эту тему в соцсетях.

Президент тем временем, пошуршав лежащими перед ним бумагами, сообщил, что когда в начале 2014 года строили планы, рассчитывали расходы и доходы, поддержку экономики и социальной сферы исходя из того что средняя цена на нашу нефть будет 100 долларов за баррель. А цена упала вдвое.

– Мы посчитали бюджет следующего года как раз из этой цифры, это очень оптимистичная сегодня оценка – 50 долларов за баррель. Но сейчас сколько она, уже – 38? Поэтому мы вынуждены будем, наверное, и здесь что-то корректировать, – не стал блистать оптимизмом Владимир Путин. – Вместе с тем я воспользуюсь вашим вопросом, для того чтобы показать, к чему мы пришли. Да, конечно, после этого падения цен на наши основные энергоносители «поползли» все наши показатели. Это сокращение ВВП на 3,7 процента. На 7 декабря инфляция с начала года – 12,3 процента. Реальные доходы населения сократились, инвестиции в основной капитал за десять месяцев текущего года сократились на 5,7 процента. Вместе с тем статистика показывает, что российская экономика кризис в целом миновала, пик, во всяком случае, кризиса – не кризис, а пик кризиса.

Далее президент сообщил о позитивных тенденциях в промышленности и сельском хозяйстве, устойчивой ситуации на рынке труда, сокращении оттока капитала, развитии системы аэро- и морских портов, что должно было наглядно демонстрировать, что кризис постепенно отступает.

Елена Глушакова из «РИА Новости» задала вопрос о слишком высокой кредитной ставке Центробанка. Владимир Путин отвечал, что всем бы, конечно, хотелось, чтобы ставка была пониже, но административным путем этого не добиться, поэтому надо помогать Центробанку и правительству подавлять инфляцию и снижать девальвационные риски и ожидания.

Тогда и ставка сама собой придет в нормальное состояние. Что касается Центробанка, он и так поддерживает реальный сектор экономики, как может.

Агентство ТАСС хотело узнать, доволен ли президент работой правительства. Он был доволен и не одобрял «кадровой чехарды».

К этому моменту региональным СМИ уже очень хотелось задать свои вопросы, так что когда по интонациям президента можно было предположить, что сейчас он закончит отвечать, зал превращался в подобие спортивных трибун. Журналисты буквально «волной» вставали, поднимая повыше свои плакаты, дабы привлечь внимание если не самого президента, то его пресс-секретаря.

Три журналистки, представлявшие разные СМИ Хакасии, ради пущего эффекта объединились и в шесть рук растягивали солидных размеров транспарант с надписью «Спасибо за помощь! Хакасия». Выражая благодарность за материальную поддержку пострадавшим при пожарах в регионе, девушки планировали заодно задать ряд проблемных вопросов, но не удалось. Плакат представительницы деловой газеты Татарстана «Бизнес Online», видимо, показался более броским, и она смогла рассказать, как плохо, что нынешняя политическая ситуация может разрушить дружбу татар с турками, а также заявила, что если Рустам Минниханов перестанет называться президентом (главам регионов это делать не рекомендуется), то это станет «ударом по национальным чувствам всех татар мира». Президент счел, что, раз уж возникла турецкая тема, надо оптом ответить на все возникающие вопросы по этому поводу, так что слово дали еще двум журналистам.

Если вкратце, то ответ был такой: от дружбы с Турцией мы не отказываемся, но поведение ее правительства в истории со сбитым российским самолетом – это из ряда вон. И вот сейчас Россия приведет в хорошее состояние ПВО Сирии, и посмотрим тогда на Турцию с ее привычкой нарушать воздушное пространство этого государства. Попутно президент рассказал о борьбе с конвоями террористов, которые вывозят нефть контрабандой. А по поводу звания президента Татарстана – если это вправду так важно, пусть решает народ.

Далее с подачи журналистов центральных телеканалов Владимир Путин достаточно долго развивал тему внешней политики, неоднократно к ней возвращаясь. В конце концов дали слово и представителю Украины, который «в контексте утверждений, что на Донбассе нет российских военных, хотел передать привет от капитана Ерофеева и сержанта Александрова, третья бригада, город Тольятти».

Владимир Путин заявил, что никогда не отрицал присутствия на Украине «людей, которые занимаются решением определенных вопросов там, в том числе в военной сфере, но это не значит, что там присутствуют регулярные российские войска».

Дошла очередь и до вопроса, который хотели задать многие журналисты, – о детях элиты, в том числе – сыновьях губернатора Турчака и генпрокурора Чайки, и обо всех скандалах, которые с их именами связаны.

Владимир Путин ответил достаточно обтекаемо, припомнив еще один старый анекдот, про человека, которого не повышали в должности из-за темной истории с шубой. Которую, как выяснилось, просто у его жены украли. И надо разобраться, нарушили что-то дети генпрокурора, и участвовал ли он в этом как-то. Ответ СМИ не устроил, так что «тема Турчака» возникла еще раз. И возникла бы еще, если бы слово дали Ксении Собчак, которая, как позже выяснилось, тоже хотела объяснений по этому поводу.

Также в числе прочего президента спрашивали про сборы с дальнобойщиков (все должно быть как в европейских странах – ответ Владимира Путина), повышении пенсионного возраста (президент не в восторге от этой идеи, но продолжительность жизни растет, и надо что-то сделать, дабы не обрушить пенсионную систему), является ли его дочерью Екатерина Тихонова, руководящая крупным проектом в МГУ (уклончиво ответил, что не рассказывает, где его дети из соображений безопасности), безнаказанности совершивших преступления людей в чинах и погонах (такого быть, разумеется, не должно, такие случаи нужно расследовать, виновных наказывать), расследовании убийства Бориса Немцова (ответ, подобный предыдущему).

И вот (ура!) Владимир Кондратьев с НТВ задает вопрос про газ. Если не я, так хоть кто-то… Увы, выясняется, что интересует его не развитие газовой системы в России, а вопросы, связанные с продажей топлива иностранцам, – возможное прекращение транзита газа через Украину, судьба «Турецкого потока» и негативное отношение Евросоюза к «Северному потоку-2».

Владимир Путин отвечает, что первый «Северный поток» тоже у ряда стран восторга не вызывал, однако построили, причем, как оказалось, весьма кстати. Для строительства «Турецкого потока» нужны гарантии Еврокомиссии, что она этот маршрут поддержит, а насчет того, что нужно прервать украинский транзит – президент в этом совсем не уверен.

Когда слово дали севастопольскому журналисту Сергею Горбачеву, тот высказался за то, чтобы его город в первую очередь оставался военно-морской базой, и попросил, чтобы у вышедших в отставку морских офицеров не отбирали кортики. Он сам в этом лично заинтересован как человек, прослуживший 36 лет на флоте.

Владимир Путин обещал базу в Севастополе сохранять и развивать, а кортики офицерам вернуть. На этом неожиданно закончил пресс-конференцию и удалился. Опешившие от такого молниеносного финала журналисты еще довольно долго сокрушались о незаданных вопросах. Регионалы обижались, что москвичам уделили куда больше внимания. Отдельные представители столичных изданий тоже сочли, что их обошли, предпочтя самые крупные СМИ. Представителям Коми так и не удалось задать ни одного вопроса.