В Замоскворецком суде по «делу Гайзера» прослушали запись разговора, который, как считает следствие, состоялся 15 сентября 2015 года между Вячеславом Гайзером и Александром Зарубиным в одном из ресторанов Москвы. Аудиозапись производилась оперативным путем сотрудниками правоохранительных органов.

Фрагменты показаний экс-главы Коми по поводу аудиозаписи и разговора в ресторане имеются в распоряжении БНК

В ходе беседы участники диалога среди прочего обсуждают оформление на тещу Гайзера, проживающую в Свердловской области, доли участия в уставном капитале компании «Метлизинг», которой принадлежит «Зеленецкая» птицефабрика. Собеседники говорят о четырех бенефициарах птицефабрики.

Допрошенный в суде Гайзер не подтвердил и не опроверг то, что разговор на аудиозаписи действительно имел место быть. Ранее он пояснял, что в 2000-е годы ему частично принадлежала одна из сыктывкарских гостиниц, которую он продал Зарубину. Покупатель с ним не рассчитался по сделке до сих пор. Поскольку Гайзер находился на государственной службе, он не желал демонстрировать свои доходы от гостиничного бизнеса в декларациях и искал варианты все оформить, не привлекая к себе внимания надзорных органов.

Подсудимый признал, что у него с Зарубиным в августе 2015 года состоялся разговор о том, чтобы оформить на его тещу долю в уставном капитале «Зеленецкой» птицефабрики в счет долга Зарубина.

Однако на все вопросы прокурора, узнает ли он на аудиозаписи свой голос и припоминает ли он такой разговор с Зарубиным - таких вопросов было несколько десятков - Гайзер отвечал, что не помнит и не уверен, что запись не подвергалась монтажу.

Прокурор процитировал из разговора несколько фраз человека, чей голос похож на голос Гайзера.

Как видно из разговора, собеседники обсуждают возможность поделить «Зеленецкую» на четверых человек, фамилии которых не называются. Зная показания других подсудимых, можно предположить несколько кандидатур.

Так, допрошенный ранее Валерий Веселов в суде показал, что с начала 2000-х годов и до 2009 года владел по 50 % долей участия в уставном капитале сыктывкарских молокозавода и хлебокомбината. Зарубин предложил ему обменять их на 16% акций «Зеленецкой» птицефабрики. Веселов это предложение принял. Документально сделка не оформлялась. Веселов полностью доверял Зарубину в деловых вопросах.

Как уже сообщалось, в результате цепочки сделок «Зеленецкая» птицефабрика, находившаяся в государственной собственности Республики Коми, была обменяна на сыктывкарские молокозавод и хлебокомбинат, оформленные на офшорные структуры, подконтрольные Зарубину.

Бывший заместитель главы Коми Алексей Чернов в суде рассказал, что в конце 1990-х годов он и Константин Ромаданов купили пакеты акций ОАО «Комиэнерго». Зарубин предложил Чернову соединить его акции со своими, чтобы обменять их на более ликвидные акции ЗАО «Ренова». Чернов, по его словам, передал Зарубину свои акции без письменного оформления. Поскольку в дальнейшем произошел корпоративный конфликт между Виктором Вексельбергом и Александром Зарубиным, последний не мог монетизировать на приемлемых условиях свою долю в «Ренове», чтобы рассчитаться с Черновым. В 2015 году Зарубин предложил Чернову взамен его акций оформить на него 18% или 25% (согласно разным показаниям) акций «Зеленецкой» птицефабрики. Если исходить из того, что в 2009 году 100% «Зеленецкой» птицефабрики стоил 1,1 млрд руб., то Чернов мог рассчитывать получить от Зарубина акций стоимостью 190-270 млн руб.

Таким образом, из показаний Гайзера, Чернова и Веселова следует, что имуществом каждого из них владел Зарубин или был их должником и каждому предлагал расчет акциями «Зеленецкой».

По версии следствия, еще одним выгодоприобретателем от птицефабрики является также экс-глава Коми Владимир Торлопов. Алексей Чернов с этим не согласен.

В своих показаниях он указывает, что Торлопов был бенефициаром не птицефабрики, а самого Зарубина, так как тот считал себя сильно обязанным экс-главе Коми.

Защитник Гайзера адвокат Дарья Евменина просила оглашать аудиозапись в закрытом судебном заседании, ссылаясь на то, что в разговоре содержатся сведения, касающиеся личной жизни Гайзера и его родственников. Практически все подсудимые и их защитники ее поддержали. Суд ходатайство отклонил.

Поскольку в ходе допроса от Гайзера так и не удалось получить ответа на вопрос, его ли голос слышен на аудиозаписи, прокурор просил от подсудимого подтверждения или опровержения отдельных фраз. На все зачитанные фразы из расшифровки аудиозаписи Гайзер отвечал примерно так: «Вы читаете фразы из аудиозаписи разговора, о котором я уже высказался ранее». Приводим некоторые зачитанные фрагменты аудиозаписи.

«Все, что связано с доходами от «Зеленецкой», у меня официально нигде не может...».

«У меня есть масса ограничений. Ты не забывай об этом».

«Саша, я понимаю. Но с того времени, как бы был на госслужбе, ситуация только ухудшилась».

«Давай на «подумать», как из этой ситуации потихоньку можно выходить. Потому что, еще раз говорю, там деньги копятся. Они там не превращаются в тот актив у меня, который я могу [использовать], с помощью которого можно показать легальные доходы семьи. Кстати, у Чернова то же самое по этой линии. Эти-то доходы он тоже не может показывать. Потому что у него тоже этой цепочки нет. И второй момент, я не знаю, насколько он важен. Только ты можешь это оценить, потому что ты напрямую этим занимаешься. Вот этой всей офшорной схемой. На сегодня эта наша контора в круг. То, что это офшор - очень плохо. Это я понимаю. Помнишь, я тебе рассказывал, в Питере я открыл контору. Контора взяла займы, и оттуда стал какие-то активы подкупать, работать. Бизнес приходится сворачивать, потому что [Рос]финмониторинг сзади из-за этих займов».

«Как предложение, вот если совместить доходы, которые идут от «Зеленецкой», чтобы не было вопросов, всей этой фигни офшорной. И второе, поскольку это все-таки госсобственность, есть особый контроль. Перевести ее в российское владение».

«Если организуем российскую контору. Вот есть у нас четыре стороны. Заходим там небольшими деньгами, которые можно официально показать. Условно говоря 10-15 млн».

«У меня есть там … Помнишь, в свое время, когда [гостиницу] «Югор» у меня теща покупала. У тещи официальный доход. Деньги у нее хранятся».

«Я не понимаю, но если контора организуется, четыре владельца с каким-то, грубо говоря, 45 млн руб. уставной капитал. Если мы выкупаем «Зеленецкую», допустим, за 1,3-1,4 млрд руб., потому что покупали за 1,2 млрд. Деньги здесь контора может спокойно вывести. Она уже получала свое. И через какую-то другую российскую зайдет с маленькой долей. Им это дает хоть какую-то копейку официально получить».

«И это какой-то шаг вперед. А дальше — теща. Она спокойно дарит хоть внукам, хоть дочери, Потому что без налогов. У нее деньги специально лежат в банке. Она их может внести. И таким образом начинаем разруливать. Слава богу, тьфу-тьфу, пока, какая-то теща, знать ничего не знает, фамилия другая, живет в Свердловской области и нигде никогда это не проходит».

В этом месте, отвечая на вспомогательные вопросы прокурора, подсудимый ответил, что его теща проживает в Свердловской области и ее фамилия не Гайзер. Отметим, что следствие считает, что в Санкт-Петербурге была зарегистрирована компания «Иннари», которая была подконтрольна Гайзеру. Компания была соинвестором строительства здания по соседству со зданием администрации главы и правительства республики Коми, сейчас - Дом дружбы народов Республики Коми, большая часть площадей которых принадлежит частным лицам. Согласно обвинительному заключению, через ООО «Иннари» (гендиректор Михаил Хрузин, один из подсудимых) проходили денежные потоки от компаний Зарубина и вкладывались в различные бизнес-активы в Коми, а также брались займы и происходил вывод денежных средств по фиктивным договорам.

«Вот получается, с одной стороны, владелец там. Основной владелец будет контора, а то, что на какую-то копейку частный владелец есть — кто там что вспомнит. Можно потихоньку уйти от этой офшорной фигни».

«Да-да. Я вот Лешке это сказал. Тут вопрос только один. Мы же сами у себя это выкупаем».

«Их же все равно придется вернуть обратно в контору, чтобы погасить кредит. А как? В любом случае эти денежные средства так или иначе нужны будут в текущей жизни и что-то откладывать. Как ты говорил, откладывать часть. А дадут? У меня большие сомнения. Одно дело, когда короткие [займы], грубо говоря прогнать. Чистая прибыль сегодня даже официально 2600. Я просто говорю, чистая прибыль. Кстати, о полугодии».

В этом месте не выдержала зачитывания фрагментов диалога адвокат Евменина.

- Я понимаю, что со стороны обвинения эта аудиозапись является неопровержимым доказательством. Как они считают. Но шесть раз его предоставлять суду — это перебор, мне кажется, - заявила протест защитник.

Несмотря на то, что подсудимый на все вопросы отвечал одно и то же - что не помнит, был ли такой разговор, что запись может быть смонтирована, - гособвинитель продолжил зачитывать фрагменты разговора.

«Полугодие мы закрыли. 330 — чистыми. 2015 года. Если ничего не поменяется. Мы не найдем желающих в сегодняшней ситуации. В среднесрочной перспективе тема сельхозпроизводства — живая все еще. Но люди категорически стали бояться в общении иметь дело со всей этой фигней».

«Я просто не уверен, что кредит мне дадут длинный. Я из этого исхожу. Одно дело провести из фонда, когда банк видит, подо что [берется займ], а другое договариваться под ноль. Сегодня этот пакет, извини меня, сколько бы он ни стоил, оценивают вот так».

«Конечно, там есть нюанс. Сколько мы будем держать этот контрольный пакет. У нас же сроки. Допустим, если ты держишь контрольный пакет свыше 1 млн руб. уставного капитала, то это ко мне дальше идет. Если мы сейчас, условно говоря, будем продавать. Он у нас четыре года».

«Я просто не помню. Если в течение пяти лет мы владеем собственностью, ее не перепродавали. Владелец-то один. У нас, как у старых владельцев, появляется возможность. Как у тебя, как физического лица, если ты владеешь, то через пять лет ты продаешь и налог вообще не платишь. Вот российская контора. Все будет зависеть от того, сколько она будет владеть этим контрольным пакетом. Ну и надо учитывать сегодняшние риски и прочее. И самое главное - теперь эта деофшоризация все нивелирует».

«Саша, можно ведь по-другому сделать. Делаем контору на четверых, каждый становится совладельцем большой конторы».

«Чем дальше мы будем идти, тем оно становится все глобальней и дороже. Поэтому возникает технически сложный процесс, наращивает за конкретными владельцами, превращает в доли, которые там фиксированы. Ее можно разделить на две части. Наверное, и правильно. Кошелечек там за определенной частью, условно говоря, общий».

«Да-да. Отчеты. Какая теща?! С каким офшором?! У нее инфаркт будет. Российская — тут еще как-то что-то. Она еще после «Югора»... Но офшор! Слово это сразу, вообще...».

«Я исхожу из того, что определенный доход без офшорной схемы по цене нам все равно нужно показывать здесь. Что мы получаем именно в России. Российское предприятие просто потому, что все, что касается офшоров, для меня отдельная больная тема. Смотри, если можно разделить на две части, то там же при той схеме, о которой я говорил, небольшая доля участия физического лица, и оно там имеет свои копейки. А остальное все равно будет идти в результате по цепочке туда. Там и детей можно сделать [номинальными собственниками]. «Как ты говорил и советовал. Я уже в этом не очень понимаю. Да-да это туда. На два кошелечка. Есть там кошелечек, а есть — здесь. Потому что, когда я Лешке рассказал, он говорит, как решите, так и я. Владимир Александрович [Торлопов], я думаю, тоже скажет: «Решайте».

«Это мое мнение. Можно его не услышать, но, Саша, тебе все равно нужно разложить, как говорит мой друг, баня отдельно, вахта — отдельно».

Озвученная в разговоре цифра 330 означает, скорее всего, что прибыль «Зеленецкой» за первое полугодие 2015 года составила 330 млн. руб. В своих показаниях подсудимый приводил финансово-экономические показатели «Зеленецкой» птицефабрики, когда пытался доказать, что обмен птицефабрики на молокозавод и хлебокомбинат был равнозначным и когда сравнивал финансовые результаты «Зеленецкой» с показателями «Акашевской» птицефабрики.

По словам Гайзера, в 2012 году прибыль «Зеленецкой» составила 581 млн руб., а «Акашевской» — 509 млн руб. В 2015 году прибыль у «Зеленецкой» была 743 млн руб., у «Акашевской» — 3,12 млрд. руб. При том, что объем производства продукции у «Акашевской» в 10 раз больше, чем у «Зеленецкой». Гайзер со ссылкой на публикацию о продаже «Акашевской» в 2018 году за 1,3 млрд руб. доказывал, что «Зеленецкая» птицефабрика была правомерно оценена в 2009 году в 1,1 млрд руб. Тогда как, экспертизой, проведенной по обращению следственных органов, стоимость птицефабрики по состоянию на 2009 год определена более 3 млрд руб.