«Самый солнечный человек в театре», «очень скромная и очень добрая», «душа компании», «разноплановая актриса» — эти и многие другие приятные слова в субботу звучали со сцены театра драмы имени Виктора Савина в адрес одной из ведущих актрис трупы Надежды Пешкиной. Заслуженный работник Республики Коми, прослужившая в театре без малого 30 лет, этим летом она отметила первый серьезный юбилей. Для бенефиса был выбран спектакль «Саня, Ваня, с ними Римас», где Надежда Пешкина исполняет одну из главных ролей. После спектакля юбиляра поздравили друзья, коллеги, поставившие для нее капустник, представители министерства культуры Коми и союза театральных деятелей России, передавшие памятный адрес от председателя Александра Калягина. Накануне бенефиса актриса дала интервью агентству БНК, в котором рассказала о любимых ролях и режиссерах, жизни в театре и о том, как она хотела из него уйти.

Фото Кирилла Затрутина и Николая Антоновского

- О Вас говорят как об очень скромном человеке. Считается, что скромность — не актерское качество. Как Вы с ним уживаетесь в профессии?

- Я, наверное, потому и пошла в актрисы - чтобы себя пересилить. На сцене же забываешься, это же не ты, а какой-то образ. И надо сказать, что как раз разбитные дамочки у меня очень получаются. Например, Милка из спектакля «Квадратура круга». Профессия вообще в жизни помогает, иногда приходится у своих героинь поучиться. У той же Нюрки из постановки «Саня, Ваня, с ними Римас» можно учиться терпению. Некоторые мои героини очень немногословные, а делают много. На них посмотришь и задумаешься: наверное, надо больше слушать, чем говорить.

- Сколько места в Вашей жизни занимает театр?

- Если по рабочему графику, то с 11.00 до 15.00 и с 18.00 до 21.00. Но, если роль интересная, из нее долго не можешь выйти, проигрываешь сам с собой какие-то реплики, монологи. Говорят, актеры — это люди не в себе. Иногда это действительно так. Я сама иногда вижу, как мои коллеги идут по улице и жестикулируют. Я тоже стала много жестикулировать в жизни. Кроме работы в театре, я преподаю в колледже искусств студентам хореографического отделения актерское мастерство — и это тоже театр. Но дома его надо «выключать», отдыхать, заниматься чем-то другим. Я, например, пробовала вышивать — дома много вышивок висит на стенах. Племянник как-то спросил, откуда столько. Ответила, что, когда нечего делать, вышиваю. «Часто же вам делать нечего», — ответил он. Не так уж и часто — в основном или зимой, или когда какой-то простой в репертуаре.

- И много было такого простоя?

- В следующем году будет 30 лет, как я в театре. И не могу сказать, что меня когда-то долго не было. Если нет главной роли, то я всегда занята или в коми репертуаре, или в детских спектаклях. Где-то играешь постоянно все равно, надо приходить на работу и репетировать — так что я всегда в обойме.

- Вы много играли в детских спектаклях. Чем-то подход к роли в таком спектакле отличается от роли в постановке для взрослой аудитории?

- По большому счету, нет. Иногда детский спектакль даже сложнее — очень много энергии на него уходит. Дети же фальшь сразу чувствуют, но если им нравится, то это — самая благодарная публика. У меня в детских постановках было много отрицательных персонажей. Обычно после спектаклей дети что-то дарят актерам, но отрицательным героям ничего и никогда. И даже бывает обидно: отрицательная роль, например Бабы Яги, может быть и главной, ты весь спектакль стараешься, а от тебя дети убегают.

- Каких персонажей больше нравится играть: героинь, похожих на Вас, или тех, которые Ваша полная противоположность? Про какую из Ваших героинь можно сказать, что в ней нет ничего от Вас настоящей?

- Когда роли очень отличаются от того, что ты есть на самом деле, даже интереснее. Тогда пытаешься вытащить из себя то, чего вроде в тебе и нет. Совсем на меня не похожа, наверное, героиня из «Бесприданника» — я там такая властная тетка, даже халда. Мне кажется, что такое поведение мне не очень свойственно. В «Слоне» героиня немножко чудаковатая — тоже не я. Приходилось играть и лошадь — в спектакле «Очень простая история». Мне очень нравится эта роль. Это такая трагедийная героиня, есть в ней жертвенность. Хотя сначала, на распределении ролей, мне дали играть свинью. Когда режиссер передумал, я была очень рада.

- Недавно Вы сыграли в классическом спектакле по пьесе Островского «Правда — хорошо, а счастье лучше». В прошлом театральном сезоне вышла современная версия гоголевской «Женитьбы», где вы играли сваху. Вам какой театр ближе: классический или современный, экспериментальный?

- Мне нравятся эксперименты, но не всякие. В той же «Женитьбе» я играю во второй раз. В первой постановке на коми языке я сыграла Агафью Тихоновну. Тот спектакль был классическим, но несколько стилизованным. В этот раз, мне кажется, режиссерское решение немного обедняет образ моей героини. Я там играю современную деловую женщину, что-то в ней есть от свахи из передачи «Давай поженимся». А гоголевская Фёкла — это народный персонаж с элементами народной речи, но все ее неправильные словечки пришлось убрать.

- За 30 лет в театре Вам удалось поработать со многими режиссерами. Наверняка, у каждого своя режиссерская манера. Что Вам ближе: авторитарный стиль руководства актером или когда есть свобода творчества?

- Мне очень легко было работать с режиссером спектакля «Саня, Ваня, с ними Римас» Игорем Жетиневым. У него изначально было видение спектакля, он знал, что хочет видеть в итоге, — а это бывает не со всяким режиссером. И тогда они мучают актеров, иногда просто до истерики доходит: я тебе все сделаю, ты только скажи, что нужно! Юрий Петрович Нестеров (главный режиссер драмтеатра — БНК) работает по логике и очень скрупулезно. И у него в голове есть готовый спектакль: мы еще не знаем, к чему он ведет, но он-то знает, и это главное. А авторитарный подход просто сковывает. Актеру, бывает, дашь свободу — и он так раскроется. С другой стороны, когда спектакль идет уже без режиссера — особенно, если в нем много человек занято, — то часто такие спектакли разваливаются и их снимают с репертуара.

- В каком театре Вы себя видите?

- Мне хотелось бы попробовать что-то эксцентричное, что-то необычное. По молодости очень нравились спектакли Романа Виктюка, театр Петра Фоменко. Эксперименты нравятся, но не скажу, что в моей театральной биографии их было много. Поэтому есть мечта сделать моноспектакль. Может быть, по конкретной пьесе или произведению, составленному из фрагментов текстов. Но для этого надо искать режиссера. Можно было это сделать к юбилею, но я поздно спохватилась, и сейчас не до меня. Ничего страшного, я могу сделать это и позже.

- Вопрос стандартный, но спросить хочется: какая роль у Вас любимая?

- Очень нравится Нюрка из «Саня, Ваня, с ними Римас», люблю роль Натальи в «Вассе Железновой», в «Квадратуре круга», в «Слоне». Любила роль музы и ангела в «Югыд кодзув», правда, потом мне там же дали роль грешницы, которая оказалась еще интереснее. Грешники в том спектакле вообще были очень крутые — Лидия Цивилева, Галина Лыткина. Очень многие актеры ушли из жизни, причем все глыбы. Но, когда работаешь с ними бок о бок, особенно этого не ценишь. Это были такие актеры, у которых можно было многому научиться, но по молодости ходишь кум королем — все молодые в театр приходят с апломбом и уверенностью в том, что они самые талантливые и все знают. Что ты ни черта не знаешь, понимаешь только со временем.

- В театре есть конфликт поколений?

- Я бы не назвала это конфликтом поколений. Если где-то кто-то немного зарывается, то потом сам все понимает. Вообще, нам в театре нужно дружить, потому что любой конфликт на сцене сразу становится заметен.

- Никогда не возникало желание уйти из театра?

- Было и не раз. Однажды я абсолютно была готова уйти, друзья даже хотели устроить меня в милицию, в отдел по делам несовершеннолетних. И тогда я видела себя в другой профессии. Не знаю, что меня остановило, потому что время было очень тяжелое, еще и у театра не было своего здания. Мы очень мучились: играли по деревням, по садикам, школам, по вторникам — на сцене музтеатра за арендную плату. Но сейчас я себя вне театра уже не представляю: если попадаешь сюда, вырваться невозможно.