Сыктывкарский федеральный суд начал в среду разбирательства по громкому уголовному делу начальника Управления по борьбе с экономической преступностью (УБЭП) МВД Коми Игоря Туршатова, обвиняющегося в превышении должностных полномочий (часть 1 статьи 286 Уголовного кодекса РФ). По версии обвинения, г-н Туршатов незаконным образом получил данные о соединениях мобильных телефонов министра внутренних дел РК Владимира Еремченко и заместителя министра, начальника штаба МВД Дмитрия Толстова. Процесс, таким образом, уникален по количеству задействованных в нем статусных персон министерства – в нем участвует и еще один замминистра, куратор экономического блока Василий Лютоев, проходящий по делу в качестве свидетеля. На первом заседании, длившемся без малого четыре часа, жесткие показания против Игоря Туршатова дал основной свидетель обвинения – старший оперуполномоченный УБЭПа по особо важным делам Олег Кислицын. Сам обвиняемый настаивает на своей невиновности.

     Игорь Туршатов. Фото: "БНКоми.Итоги недели"

Видимо, учитывая статус фигурантов уголовного дела, судья Светлана Корчагова запретила видео- и фотосъемку в зале. Корреспондент БНКоми с ходу не смог вспомнить, когда кто-либо из председательствующих на процессах в Сыктывкарском городском суде или Верховном суде РК вводил в последний раз подобные ограничения.

Глава МВД Владимир Еремченко, признанный потерпевшим, на заседании не присутствовал, уведомив суд, что находится в Москве на курсах повышения квалификации и попросив провести разбирательства без него. Не явился и один из свидетелей – сотрудник службы безопасности филиала сотовой компании МТС Андрей Клюшев, который, как считает следствие, предоставил распечатку телефонных соединений. Он отсутствовал без объяснения причин. Зато дисциплинированно явился и дал показания второй потерпевший – Дмитрий Толстов.

В самом начале заседания защитник Игоря Туршатова Михаил Жилин внес ходатайство об отводе судьи, мотивировав его тем, что г-жа Корчагова принята на должность пока только сроком на 3 года, и этот процесс может сказаться на ее будущей карьере, когда встанет вопрос о продлении судейских полномочий. По мнению адвоката, если дело пойдет к оправдательному приговору, Светлана Корчагова может не рискнуть его выносить, чтобы, говоря по-простому, не ссориться с влиятельным правоохранительным органом.

- Поддерживаю своего защитника, - заявил Игорь Туршатов. – Добавлю, что когда судья Трофимова принимала решение о заключении меня под стражу (начальник УБЭП с конца декабря прошлого года до 11 февраля нынешнего содержался в СИЗО, а сейчас находится на подписке о невыезде – БНКоми), к ней в совещательную комнату, как мне стало известно, неоднократно заходил председатель суда. Мы опасаемся, что могут повлиять и на вас.

Государственный обвинитель предложил отвести ходатайство, поскольку, по его мнению, на том основании, что будет оказываться давление, можно заявлять отводы любому судье. Дмитрий Толстов согласился с ним, назвав предположение о возможном давлении со стороны МВД на судейский корпус абсурдным.

В итоге Светлана Корчагова объявила, что в ее действиях как судьи не установлено обстоятельств, говорящих о личной, прямой или косвенной заинтересованности в исходе процесса, и оставила ходатайство без удовлетворения.

Суть уголовных претензий к начальнику УБЭПа изложил гособвинитель. Как указано в обвинительном заключении, 13 декабря прошлого года около 10 часов утра Игорь Туршатов вызвал к себе в кабинет своего подчиненного – старшего оперуполномоченного подразделения Олега Кислицына, - дал ему листок бумаги с номером телефона г-на Толстова и отправил его за распечатками входящих и исходящих вызовов в находящийся через дорогу по улице Советской офис МТС.

Данные о тарификации предоставил сотрудник службы безопасности компании Андрей Клюшев, ранее работавший в структурах МВД. Игорь Туршатов предварительно предупредил его по телефону о цели визита оперуполномоченного. Кислицын выписал из распечатки около 20 наиболее часто встречающихся номеров, а Андрей Клюшев распечатку сразу же уничтожил. Соединения относились к периоду с 13 ноября по 13 декабря 2007 года.

Практически сразу в тот же день начальник УБЭПа, по данным следствия, отправил Олега Кислицына к Андрею Клюшеву по второму кругу – на этот раз проверять уже телефонные соединения Владимира Еремченко.

Оперуполномоченный снова сделал выборку из примерно 20 абонентских номеров. Получив список телефонов, Игорь Туршатов, по версии обвинения, использовал его затем в личных целях.

По мнению гособвинителя, тем самым г-н Туршатов, не имевший санкции суда на получение информации о соединениях, нарушил ряд федеральных законов и тайну телефонных переговоров. Свои действия он якобы предпринял с целью уйти от дисциплинарной ответственности за низкие показатели деятельности УБЭПа и, кроме того, чтобы в дальнейшем компрометировать министра и его зама некими сведениями из их частной жизни.

На вопрос судьи, согласен ли он с выдвинутыми обвинениями, г-н Туршатов ответил, что вину не признает и не согласен ни с обвинением, ни с квалификацией своих действий. По его словам, никаких данных о переговорах он не запрашивал и, соответственно, никаких указаний ни Кислицыну, ни Клюшеву предоставить распечатки телефонных соединений начальства не давал. Глава УБЭПа утверждает, что у Андрея Клюшева он интересовался только, по его определению, «красивыми» - легко запоминающимися – номерами.

Первым в суде был допрошен замминистра Дмитрий Толстов – в качестве потерпевшего. Он отметил, что в качестве начальника штаба МВД занимается анализом работы подразделений министерства. Насчет работы УБЭПа он сообщил, что в 2007 году это управление стало завышать реальные результаты деятельности и снизило «выявляемость экономических составов преступлений». Эти обстоятельства заместитель Владимира Еремченко назвал существенным недостатком в работе.

Также он пояснил, что мобильные телефоны руководства МВД обслуживаются по корпоративному лимиту, этот лимит устанавливается ведомственным приказом, а все, что человек наговаривает сверх отведенной суммы, он оплачивает сам. Замминистра, по его словам, в отведенный лимит всегда укладывался. При этом г-н Толстов пояснил, что разговоры могут быть и служебного, и личного планов, а их разграничение никто не контролирует.

Как отметил замминистра, о затребовании сотрудниками УБЭПа распечаток соединений он узнал в декабре прошлого года от Владимира Еремченко. В разговоре с ним министр упомянул, что данные получал Олег Кислицын по указанию Игоря Туршатова.

Дмитрия Толстова спросили, почему, по его мнению, начальник УБЭПа затребовал такую информацию.

- В прошлом году мы неоднократно говорили о неудовлетворительных результатах работы УБЭПа. Может быть, у Игоря Вячеславовича сработала самозащита, он захотел дискредитировать штаб и лично меня. Возможно, это связано со служебной деятельностью, - предположил г-н Толстов.

- Если вы обратитесь в МТС за тарификацией по своему номеру, вам ее дадут? – поинтересовался у него Игорь Туршатов.

- Не знаю, я ее никогда не спрашивал, поскольку лимита мне хватало, и личных средств я не платил, - ответил замминистра.

- Если вы сами не платили, тогда, получается, вы за счет МВД вели личные переговоры? – довольно провокационно снова спросил начальник УБЭПа.

- Я не готов оценивать действия руководства МВД, - парировал Дмитрий Толстов.

Затем выступил первый свидетель – отвечающий за «связные» отношения между МВД и МТС Андрей Панюков. Он привел те же сведения насчет организации в министерстве мобильной связи по корпоративному тарифу, что и Дмитрий Толстов. Как пояснил свидетель, пользователь этого тарифа затребовать распечатку соединений не может, поскольку договор на обслуживание составлен с юридическим лицом – МВД.

Ключевые и явно невыгодные Игорю Туршатову показания дал главный свидетель обвинения – оперуполномоченный Олег Кислицын. Он сразу заявил, что подтверждает все сведения, изложенные им в ходе судебного следствия и легшие в основу обвинительного заключения. Г-н Кислицын упирал в суде на то, что просто выполнял указания своего шефа и не спрашивал, чьи номера телефонов ему поручили проверить, и для чего нужны данные о соединениях. При этом оперативник добавил, что интересовался у г-на Туршатова наличием разрешения суда. Игорь Туршатов, по словам свидетеля, заверил его, что необходимое постановление имеется.

Во время второго захода к Андрею Клюшеву Олег Кислицын, как он сообщил суду, обратил внимание на часто встречавшийся в распечатке код Ставропольского края и предположил, что второй телефон мог принадлежать Владимиру Еремченко. О своей гипотезе он рассказал Игорю Туршатову, но тот на нее не отреагировал, сказав только, что данные о соединениях могут пригодиться.

Как сообщил Олег Кислицын, на следующий день, т.е. 14 декабря, начальник УБЭПа вернул ему листки с перечнем выписанных из распечаток телефонов. Зачем он это сделал, оперативник не спрашивал.

- А почему вы делали выписки и не принесли Туршатову распечатки целиком? И почему Клюшев эти распечатки уничтожил? – спросил г-на Кислицына Михаил Жилин.

- Я не могу за Клюшева принимать решения. Не знаю. Я и не спрашивал у него тарификацию целиком, - ответил сотрудник УБЭПа. – Туршатов просил меня выписать «красивые» и часто встречающиеся номера.

Михаил Жилин повернул разговор в новом направлении.

- Скажите, а дело оперативного учета в отношении Зенищева (мэр Сыктывкара Роман Зенищев – БНКоми) вели вы?

- Я, - не стал скрывать Олег Кислицын.

Напомним, в одном из интервью непосредственный начальник Игоря Туршатова, курирующий экономическую безопасность заместитель министра ВД Василий Лютоев, упоминал об оперативной разработке, в которую попали статусные чиновники сыктывкарской мэрии.

- А Толстов по этому учету проходил? – задал еще один не менее конкретный вопрос защитник г-на Туршатова.

- Возражаю, - встрепенулся гособвинитель, - сведения об оперативно-розыскной деятельности относятся к государственной тайне.

- Тогда прошу объявить процесс закрытым, чтобы наиболее полно опросить всех свидетелей, - предложил г-н Жилин.
Судья Светлана Корчагова посоветовала ему обращаться с процессами, связанными с гостайной, в Верховный суд Коми.

Вопросы к Олегу Кислицыну имелись, естественно, и у Игоря Туршатова.

- Вы уверены, что Клюшев передал вам именно те распечатки, которые вы просили? – поинтересовался он у своего сотрудника.

- Да. Как мы с вами и договаривались, - ответил г-н Кислицын.

- Мы с вами ни о чем не договаривались, не обвиняйте меня, - среагировал Игорь Туршатов. – Почему, если имеется санкция суда, вы не принесли мне полную тарификацию?

- Я все сделал по вашему поручению, - настаивал на своем оперуполномоченный.

После этого мини-диалога снова посчитал нужным вмешаться представитель прокуратуры:

- Вы подтверждаете, что ваши показания в суде – добровольные, и никто из МВД не просил вас дать нужные показания?

- Никто не просил. Да, добровольные, - подтвердил г-н Кислицын.

Гособвинитель обнаружил противоречия в показаниях, данных свидетелем в ходе следствия и в суде. Во время оглашения материалов уголовного дела всплыли дополнительные нюансы. На допросе у следователя, прошедшем 17 января этого года, Олег Кислицын сообщил, что на следующий день после того, как он получил информацию в МТС, коллеги позвонили ему и попросили срочно подъехать на работу. В помещении УБЭПа оперативник, по его словам, встретил Игоря Туршатова, который попросил подвезти его до дома. В машине г-н Туршатов якобы сообщил ему, что об интересе к распечаткам стало известно руководству МВД, и на случай служебных проверок предложил разработать версию, которой они двое и Андрей Клюшев будут придерживаться. Она сводилась к тому, что сотрудники УБЭПа интересовались не тарификацией разговоров Владимира Еремченко и Дмитрия Толстова, а всего лишь возможностью получения «красивых» «блатных» номеров. Как сообщил на допросе Олег Кислицын, Игорь Туршатов как раз от Андрея Клюшева узнал о том, что г-ну Еремченко доложили о визитах в МТС.

Помимо этого, были зачитаны показания оперативника, данные 26 декабря во время очной ставки с Игорем Туршатовым. Из них следовало, что в момент, когда начальник УБЭПа просил своего сотрудника во второй раз сходить в МТС и получить данные уже по телефону министра, в кабинете находился Василий Лютоев.

- Мои показания, данные во время следствия, - более точные. Лютоев и Туршатов переговаривались насчет этого второго номера, и по их реакции было понятно, что они знают, кому он принадлежит. Была фраза Туршатова, что эти данные могут пригодиться. Когда я получил от Туршатова оба номера – я знал, что первый принадлежит Толстову, а второй – Еремченко, - все окончательно для себя вспомнил Олег Кислицын.

- Как вы думаете, если я что-то делал незаконно, то почему обратился именно к вам и, более того, передал вам вещественное доказательство: листки с выписанными телефонами? – задал ему вопрос Игорь Туршатов.

- Могу только предполагать, - отрезал оперативник.

Последним был в качестве свидетеля допрошен Василий Лютоев. По его версии, когда он 13 декабря зашел в кабинет Игоря Туршатова, речь шла именно о тех самых «блатных» телефонных номерах. Г-н Лютоев, как он пояснил, сказал Игорю Туршатову, что если он будет договариваться насчет них с Андреем Клюшевым, то пусть зарезервирует парочку номеров и для него тоже. На вопрос, зачем, Василий Лютоев ответил, что номера нужны были для телефонов его детей.
Заместителя министра спросили, знал ли он о критике со стороны руководства МВД работы возглавляемого Игорем Туршатовым подразделения.

- Критика – это мягко сказано… Еремченко не понравился ряд моментов, например, то, что мы разрабатываем определенных лиц. Возможно, в этом была причина недовольства УБЭПом, - сделал заявление г-н Лютоев. – После этого пошел накат на первого заместителя министра.

Василий Лютоев имел в виду Олега Грицишина, который, как уже сообщали БНКоми, в результате конфликта с Владимиром Еремченко вынужден был написать рапорт о своем переводе на другую должность.

После этого г-н Лютоев с самой лучшей стороны охарактеризовал Игоря Туршатова.

- Министр Еремченко не учел ни одно из наших с Игорем Вячеславовичем начинаний, и по этой причине они не были доведены до конца, - вновь вернулся к конфликту среди верхушки МВД Василий Лютоев.

Отвечая на вопрос, вправе ли были сотрудники экономического блока министерства проводить оперативно-розыскные мероприятия в отношении руководства МВД, г-н Лютоев ответил, что для этого есть служба собственной безопасности и ФСБ.

- Мы написали рапорт первому заместителю министра Олегу Грицишину о том, что некоторые руководители подразделений МВД ведут работу не так, как следует, - уточнил он.

- Высказывал ли министр недовольство по поводу одного из дел оперативного учета? – спросил у своего куратора Игорь Туршатов.

- Это было, конечно. И не только он, есть еще один высокопоставленный источник. Будем так говорить, определенные сложности у нас возникали. Я, опять же, не могу тут назвать фигурантов… Мы хотели буквально после новогодних праздников реализовать материалы, но не получилось…

- Можете ли вы ответить, проходили ли по оперативному учету потерпевшие по данному уголовному делу? – снова бросился в конкретику Михаил Жилин, имея в виду г-д Еремченко и Толстова.

Василий Лютоев очень не хотел отвечать и снова сослался на невозможность разглашения составляющих гостайну оперативных данных. Судья вопрос адвоката отвела.

- А Кислицын обращался к вам выяснить конкретные данные по оперучету именно по Толстову? Вот конкретно по Толстову, меня Еремченко не интересует, – не сдавался Михаил Жилин.

Желания отвечать на этот вопрос Василий Лютоев проявил еще меньше, и после нескольких своих уклончивых фраз и нескольких же понуждений со стороны Светланы Корчаговой остановился на следующем варианте:

- Будем так говорить, есть элементы не только в отношении тех лиц, которых мы тут обсуждаем, есть и другие лица… Я конкретно затрудняюсь ответить – опять же, чтобы не разгласить оперативные сведения. Скажем так, я не помню.

Вскоре после этого пытка г-на Лютоева благополучно завершилась. Поскольку заседание продолжалось уже почти четыре часа, а набор подошедших свидетелей оказался исчерпан, судья объявила перерыв в разбирательствах до следующей недели.

В день заседания суда корреспондент БНКоми в блиц-режиме переговорил с Игорем Туршатовым.

БНКоми: Какова ваша оценка показаний Олега Кислицына? Ваш сотрудник вас «топит»?

Игорь Туршатов: Кислицын себя выгораживает, это же понятно. Зачем, например, мне нужно было отдавать ему вещдоки - выписки из распечаток, которые, как он говорит, я его просил получить? В этом нет логики. К тому же я мог попросить его принести все распечатки. Я уже говорил, что я невиновен. Как я могу чувствовать себя виноватым в том, чего не совершал?

БНКоми - Вы настаиваете, что просили всего лишь «блатные» номера?

И.Т. Да, я о них спрашивал, этого никто и не отрицает. Но никаких данных по телефонам Еремченко и Толстова я не запрашивал. Я не согласен с обвинением. Между прочим, и сотрудник МТС (Андрей Клюшев – БНКоми) тоже отрицает свою вину.

БНКоми - Ваши сторонники утверждают, что уголовное дело против вас – заказное.

И.Т. - Я могу только догадываться.

БНКоми - Если это так, не назовете инициаторов?

И.Т. - У меня есть свои догадки, но пока я не хотел бы об этом говорить.

БНкоми - По вашей оценке, МВД действительно жестко разделилось на противников и сторонников министра? Есть мнение, что Владимир Еремченко избавляется от неугодных ему людей, назначенных при Владимире Силаеве.

И.Т. - Дело в том, что я сейчас не бываю в МВД и не могу судить. Меня временно отстранили от должности, но выплачивают зарплату. В само министерство я не хожу.

БНКоми - Говорят, после того, как вас освободили из СИЗО, никаких следственных действий не производилось.

И.Т. - Это не так. Мы с адвокатом настояли, чтобы были проведены, например, повторные допросы некоторых фигурантов.

БНКоми - Вы намерены каким-то образом обжаловать уголовное преследование, если настаиваете на своей невиновности?

И.Т. - Но ведь суд только начался, пока нет приговора.

БНКоми - Имеются в виду само инициирование процесса и какие-то следственные действия.

И.Т. - Конечно, что-то мы будем делать, но с этим вопросом лучше обратиться к моему адвокату.