Политолог Глеб Кузнецов в своей статье на ежедневных рутинных мелких примерах рассуждает о том, куда заводит равнодушие силовых органов к раскрытию мелких преступлений. Предлагаем обсудить статью, которую опубликовала газета «Известия».

Глеб Кузнецов. Фото Анвара Галеева

Один умный человек меня спросил сегодня мое мнение о волгоградских терактах: «Это провал конкретно ФСБ или провокация против ФСБ?».
А мне кажется, что ФСБ тут вообще ни при чем. Вернее, при чем, но не слишком.

В широко понимаемых силовых органах под ружьем на государевой службе состоит каждый 10-й трудоспособный житель страны. Когда ты поворачиваешь голову и видишь 10 человек работоспособного возраста, то можешь быть уверен: один из них в том или ином государственном заведении отвечает за безопасность страны, за твою безопасность, стоит на страже закона. А если видишь 20 человек — то двое.

Сейчас я — человек подмосковный. На работу езжу на электричке. Ежедневно по электричке ходят контролеры. А десятки людей бегают от них из вагона в вагон. Студенты, мамочки с детьми, вполне благообразно одетые люди, вполне обеспеченные на вид.

Люди менее благообразно одетые просто посылают контролеров куда подальше. И едут дальше. И беготня, и тем более оскорбление — нарушение закона. Затем на вокзале я прохожу еще два кордона чоповцев — железнодорожный и метрополитеновский. Они следят, чтобы люди не проходили сквозь турникеты без билета, выборочно проверяют едущих по разного рода льготным и социальным картам на предмет фальсификаций и неправомочного их использования.

Люди, побегавшие только что по электричкам от контролеров, бегут сквозь и эти кордоны.

Что в это время делают сотрудники МВД на транспорте? Три ЧОПа пытаются заставить хоть немного уважать закон, не имея для этого никаких по большому счету прав и инструментов, а МВД демонстрирует чудесную, абсолютную толерантность к его нарушению.

Потом я прохожу в метро и думаю, взорвут меня сегодня или все-таки нет. Только что на моих глазах сотни людей наплевали на закон и Кодекс об административных правонарушениях, и я не знаю — и что самое главное, мое родное МВД не знает, просто не интересуется, — нет ли среди этих людей человека, готового на большее.

Раньше я жил в Москве, в не самом благополучном районе, и частенько попадал во всякие милые переделки. Стреляли под ноги мне и беременной жене за то, что недостаточно быстро уступили дорогу каким-то пьяным юношам, которые ехали по тротуару. В нашей машине один раз разбили стекло, а другой — и вовсе утащили колеса, оставив ее на кирпичиках.

Каждый раз я — законопослушный человек — писал заявление в местное УВД. Но о существовании участкового я слышал один-единственный раз — когда младший ребенок перевернул люльку и я повез его в больницу проверить, всё ли с ним в порядке. Участковый пришел проверить, как именно нарушаются права детей в моей семье. Не застав никого дома, он ушел и больше не появлялся. О приходе этого стража порядка рассказала соседка. За украденным у моей жены сотовым телефоном, мы — слава высоким технологиям! — имеем возможность наблюдать по интернету, но не более того. Кража имущества — недостаточный повод, что бы МВД отвлеклось от по-настоящему важных дел по защите закона, а корпорация Apple свой ЧОП во возвращению айфонов еще не завела.

Для того чтобы найти бытового убийцу жителям Бирюлево пришлось взбунтоваться и разгромить много чего. Зато потом дело пошло как по маслу. И вот мы видим убийцу перед грозными очами главы МВД уже через сутки после того, как полиция решила все-таки его найти. Успокоить народ.

Сегодняшние российский террористы — это не одиночки, не идеологические маньяки вроде взорвавших здание в Оклахома-Сити. Не сумасшедшие и не кинематографические интеллектуалы-преступники, способные обставить полицию на раз-два. Это прежде всего представители неблагополучных слоев общества, необразованные люди, оболваненные пропагандой и не очень приспособленные к жизни в непривычных условиях.

Сегодняшний террор — прежде всего абсолютно уголовная система вымогательства, торговли наркотиками, нарушения экстремистских законов, нарушение паспортного режима и т.д. и т.п.

Как правило, сегодняшнего будущего террориста-славянина вербуют через интернет — здравствуй, Роскомнадзор! Промывают мозги, учат инструкторы — как дела, Управление «Э»? Где то он живет в полной изоляции от близких — ау, районное УВД, к вам никто не обращался с заявлением о пропаже человека? Затем его обвязывают взрывчаткой, которую тоже где-то берут — что у нас там с военной контрразведкой? Накачивают наркотиками — привет Госнаркоконтролю!

И посылают на вокзал через дорожные посты и съемные квартиры — не икается вам, дорогие участковые и сотрудники ГИБДД? А чтобы всё это обеспечить, в ряде субъектов федерации рассылают флешки по предпринимателям, собирая террористическую десятину. Которую опять же легализуют через банки, укрывают от налогов, инвестируют в бизнес и недвижимость.

Любой сегодняшний теракт — это десятки мелких, средних и крупных нарушений закона.

Если в любом месте любой сотрудник правоохранительных органов просто сделает свою работу, цепь прервется. Как прервалась она в Москве, когда группу исламистов арестовали за кражи в дорогих бутиках. Вполне корыстный интерес владельцев этих самых бутиков, снабдивших свои заведения системами охраны и заставивших полицию сделать свою работу (а в СМИ было заявлено, что арестовать потенциальных террористов помогли данные с камер обворованных магазинов) предотвратил серьезный теракт уже в Москве.

Абсолютная толерантность к мелкой преступности рождает толерантность к преступности крупной. Толерантность к преступности крупной рождает стремление работать только по резонансными преступлениям, когда, для того чтобы включить ресурс на искоренение преступления, нужен либо окрик сверху, либо скандал снизу, выходящий за пределы полицейского подразделения. Именно это создает условия для террора.

Предотвращенный теракт — нерезонансен.

Раздавить бэтээром дом в Нальчике, Махачкале, Дербенте, где засела очередная ячейка террористов, и отчитаться, что «организатор теракта в NN уничтожен» — это значительно более понятно силовикам. Это ордена, это звездочки на погоны, это справедливое удовлетворение хорошо сделанной работой, наконец.

Но это — путь в тупик.

Система должна перестать быть толерантной к мелкой преступности. Потому что за этой обыденностью мелких нарушений и скрывается будущий террор и бандитизм. Потому что соблюдение законности начинается не в ситуационных центрах спецслужб, а в электричках, подъездах, «нерезиновых квартирах». Для правоохранительных органов не должно быть мелкого и крупного преступления. Драки и бытовое насилие так же опасны для государства, как ячейка боевиков, засевшая в доме пригорода Нальчика. Нельзя надеяться на успех в борьбе с террором и бандитизмом, если ты не поборол «зайцев» и мелких жуликов.

Либо полицейская функция государства отправляется хорошо — и тогда она во всём хорошо отправляется, либо плохо — и тогда она во всём идет неуспешно. Третьего быть не может. Кстати, один из организаторов взрыва в Оклахоме, крупнейшего теракта в истории США до 11 сентября, Тимоти Маквей был арестован полицейским Чарли Хэнгером за отсутствие автомобильного номера и нелегальное владение огнестрельным оружием.