Когда на следующее утро после дня рождения Ивана Куратова сотрудники музея в очередной раз обнаружили его портрет сорвавшимся со стены, решили: «Всё! Хватит! Пора освятить здание. И, пожалуй, день рождения классика каждое 18 июля отмечать в музее!» Так или иначе, но после вмешательства высших сил и проявления внимания со стороны женского коллектива Литературного музея дух классика «бунтовать» прекратил. Больше ни гравюры, ни масляные портреты первого коми поэта со стен сами собой не падали. Истории музея записал корреспондент портала «Куда Идти».

Литературный музей Ивана Куратова хранит много тайн. Фото Ивана Федосеева, «Куда Идти»

- Это еще в старом здании было, - вспоминает директор музея Диана Холопова. Скоро сорок лет как она бессменно работает хранителем литературного наследия Коми. – В этом таких безобразий нет…

«Таких» – нет, но женщины, осуществляющие видеонаблюдение за музеем, нет-нет, да и пожалуются: «Опять давеча ходил. Сначала у окна столбиком постоял, потом в зал переместился».

- Кто ходил-то?!

- Да кто его разберет. Может, сам Суханов. А может, из писателей кто, ученых. Много их тут перебывало, когда музей еще уездным, а потом городским училищем был, партшколой в советские времена, - туманно отвечают сотрудники музея.

Когда заведующую книжным фондом музея Надежду Крайнову среди ночи поднимают сотрудники вневедомственной охраны – мол, снова сигнализация сработала – она, отключив, проверив и снова включив нужные кнопки, покидая здание музея, строго приказывает:

- Всем спать! Меня больше не будить!

На недоуменные взгляды силовиков, попутно в ночи живо интересующихся историей литературы и самого здания, поясняют, что те, к кому она обращается, прекрасно слышат и понимают ее. И действительно, остаток ночи женщина спит спокойно.

Каменное здание Литературного музея первого коми поэта Ивана Алексеевича Куратова, одного из отделов Национального музея РК – старейшее в Сыктывкаре. Разрешение на строительство каменного особняка было выдано купцу Степану Григорьевичу Суханову еще в 1801 году. Спустя два года началось строительство. Снаружи дом был двухэтажный, а внутри трехэтажный. Дата завершения постройки точно неизвестна.

Помимо всех загадочных слухов о призраках и двигающихся предметах в особняке, еще говорят, что от сухановского особняка к реке ведет подземный ход. Директор музея в эти слухи не верит, но при этом замечает, что до сих пор никто эту информацию не подтвердил, но и не опроверг. Историки и краеведы замечают, что беспокоиться о сохранности богатства и собственных жизней у Сухановых были все основания. Трагедия, которую представители рода помнят до конца своих дней, случилась 275 лет назад — 10 мая 1739 года, когда погост в устье Сысолы насчитывал уже двести дворов и более 900 лиц «мужескаго пола». Свидетельствовал о смертоубийстве сын главы семьи Ивана Суханова – Елисей. Его самого спасло то, что он находился в отъезде по торговым делам, а записал все со слов очевидцев. В своей челобитной, отправленной спустя месяц на имя императрицы Анны Иоанновны, он рассказал об учиненном в родовом гнезде разбое.

Не помогли Сухановым укрепленный двор, пистолеты, ружья и даже три небольшие пушки. Разбойники под предводительством Петра Клакунова поживились богатыми трофеями. При нападении был сожжен и принадлежавший Сухановым винокуренный завод на реке Човью со всеми подсобными помещениями, оборудованием и припасами.

Так что совершенно неудивительно, что наученные горьким опытом Сухановы, чтобы обезопасить себя от разбойных людей, приказали вырыть подземный ход, который вел от дома к реке. Отсюда и упорные слухи о зарытом где-то в районе Кировского парка кладе купцов. Он-де до сих пор не найден.

Обо всем этом вам с удовольствием расскажут в музее. Похоже, его сотрудники относятся к нему не как к месту работы, а, по меньшей мере, как ко второму дому. Время тут застыло, атмосфера хорошая и воздух всегда свежий, уверяют они. Поэтому и текучки кадров нет, и попасть в музей новым сотрудникам непросто – место, без преувеличения, престижное.

Кстати, городу особняк отошел «мирным путем»: к 1850 году потомки Суханова обеднели и вынуждены были продать дом. В уездном училище, открывшемся в здании в скором времени, бывал Иван Куратов. Тут учились Каллистрат Жаков и Георгий Лыткин, в городском училище, которым стало здание в 1885 году, грызли гранит наук будущие ученые, литературовед и лингвист Василий Лыткин и Василий Молодцов. С приходом советской власти в особняке открылась партийная школа, которую посещали многие будущие поэты и писатели. Так началась и продолжилась история литературы Коми, которую бережно хранит команда Национального музея РК.

В Литературном музее содержится немало «меморий» - подлинных вещей, за которыми гоняется каждый уважающий себя музей. Их бы тут не было, если бы не вышеупомянутый Василий Лыткин (Илля Вась), Алексей Сидоров, студенты – члены общества изучения Коми края в Москве, преподаватели пединститута, открывшегося в Сыктывкаре в начале 30-х годов прошлого века. Не о себе, а о сохранении истории и культуры молодой республики радели они, испрашивая дубликаты старинных книг в Москве и разыскивая по губернии рукописи наших классиков. Многие из них потеряны безвозвратно в огне революции и гражданской войны, последующего богоборчества, но без энтузиазма наших ученых мы могли бы потерять все.

Итак, самая старинная мемория из коллекции музея – книга 17 века, привезенная в 1924 году из Ульяновского монастыря вместе с огромной коллекцией бесценных церковных изданий. Это их кожаные и металлические корешки, украшающие почти четырехметровые стеллажи (пыль с них стирают раз в полгода: высоко, да и лишний раз тревожить драгоценную старину негоже), буквально вводят в ступор всех, кто впервые попадает в музей. «Ах!» - только и воскликнет провинциальный обыватель или гость Сыктывкара, да так и застынет, озирая величественный интерьер главного зала музея. И обязательно захочет привести сюда своих детей, гостей, друзей, родителей, соседей и даже коллег по работе, потому что основное чувство, которое испытывает среднестатистический посетитель Литмузея – гордость за свой город и желание поделиться этим богатством, ну, или похвастаться им, с другими.

Есть тут и четыре книги из личной библиотеки первого коми поэта с автографом Куратова. Они не на русском языке: на турецком, эстонском, марийском и польском. Есть масса предметов быта, одежда, рабочие «инструменты», гармонь, клавикорды, гитара – всех их касались руки наших классиков. В затейливо устроенных стеллажах, которые любой может открыть, спрятаны уникальные документы, письма, дневники.

Ни много ни мало, двенадцать тысяч посетителей ежегодно прикасаются к прекрасному в музее.

- В этом году будет больше, - прогнозирует директор Диана Григорьевна. – Детские сады зачастили.

Вот те на – дошкольники тоже интересуются историей литературы края! Отнюдь. Пока их интересы не простираются столь глубоко. Малышня приходит в музей за сказками. Специально для них разработана сказочно-игровая экскурсия «Путешествие с Марпидой царевной». А в мае этого года открылась комната сказок, куда можно просто прийти поиграть.

Шестнадцать экскурсий музея в основном предназначены для детей. Сотрудники признаются, что школьники гораздо лучше знают историю республики, чем взрослые, поэтому последним не помешает начать с самого начала. Когда у тебя есть дети, это очень удобно.

Разумеется, в музее не только играют. Есть тут трагические страницы, к которым у сотрудников музея особое отношение. Война отняла у коми народа десяток талантливых поэтов и прозаиков, самым одаренным из которых был Ананий Размыслов. Большинству пишущих воинов не было и тридцати.

Под молох репрессий угодили практически все наши литераторы, члены писательской организации. Уцелели лишь пожилой Михаил Лебедев и молодой Геннадий Федоров, тогда лишь кандидат в члены творческого союза. Краеведы рассказывают байку о том, как молодой поэт Павел Шеболкин, прошедший войну, ходил по городу и жаловался: всех арестовали, почему меня нет?! Жаловался он, надо сказать, недолго – взяли и его.

Основная статья, по которой отсидели или сгинули, как Виктор Савин (Нёбдинса Виттор), Вениамин Чисталев (Тима Вень), писатели – обвинение в национализме, а проще – в «излишней» любви к родине. Поводом к аресту Тима Веня стало стихотворение «Чужан мулы» («Родной земле»), которое он подписал псевдонимом «Сердце». После первого ареста московскому критику Ольге Синяковой удалось доказать, что рассказ Чисталева «Трипан Вась» не направлен против колхозов, а описывает цикл жизни коми крестьянина, поскольку написан до волны коллективизации в 1919 году. После второго ареста защитить коми гения было уже некому.

Современная литература представлена на первом этаже музея, в литературном кафе. Три года назад, на открытии кафе, музей обрел новые уникальные экспонаты: гости расписались на льняных скатертях, которые так и красуются на столах. Правда, под стеклом. «Мы все останемся в музее», - написал поэт Александр Суворов. Кстати, к малышам в этом зале тоже особое отношение – в их распоряжении печатные машинки – после компьютерной клавиатуры совершенная экзотика. Пока отпрыски отстукивают бессмертные творения, родители могут завалиться с книгой наших авторов из музейной библиотеки на настоящий диван 80-х годов под торшером 70-х.

А рукописные книги крестьянина Ивана Рассыхаева?! Простой мужик собственноручно переписывал каллиграфическим почерком и иллюстрировал Пушкина, Гоголя – радел о просвещении односельчан, трепетал перед литературным словом!

Подробный обзор – на портале «Куда Идти».