Соцработник сгоревшего подъельского дома ветеранов Алексей Королев, обвиняемый в халатности, повлекшей гибель на пожаре 23 человек, вины не признал. В Корткеросском районном суде вчера закончились прения сторон по уголовному делу в отношении Алексея Королева. Свою позицию представляла сторона защиты в лице адвоката Михаила Жилина и общественного защитника Владимира Пыстина. Их оппонентом был гособвинитель Юрий Овчинников. БНКоми приводит позиции сторон по делу.

Алексей Королев вину за смерть стариков не признал, приговор в его отношении будет оглашен 20 сентября. Фото Николая Антоновского

По мнению обвинения, дом ветеранов в селе Подъельск по факту функционировал – это доказывается вывеской на здании и тем, что в нем работал постоянно действующий персонал и был установлен режим для проживающих там людей. Кроме того, в доме ветеранов производилась регистрация по месту жительства.

В свою очередь защитники Королева говорили о здании как о нежилом, административном доме без статуса - с наименьшей степенью огнестойкости, не предназначенном для круглосуточного пребывания в нем людей. Отсутствовали устав, учредительные, регистрационные документы какого-либо учреждения, организации, располагавшихся в доме. Не было персонала, который необходим в учреждениях социальной помощи, лицензии на оказание медицинских и социальных услуг. Нет документальных доказательств существования в Подъельске объекта соцзащиты по указанному адресу.

Сторона обвинения указывала, что общим собранием персонала и жильцов Королев был определен старшим, фактически заведующим домом. Это же подтверждается распоряжением работодателя, с этим документом соцработник был ознакомлен. Согласно должностной инструкции, которую подписывал Королев, на него были возложены обязанности по соблюдению правил пожарной безопасности в здании для престарелых. Королев вел тетрадь прохождения жильцами и персоналом инструктажа по соблюдению правил пожарной безопасности (ПБ). Он принимал меры по выполнению предписаний ОГПН (занимался установкой сигнализации, заменой электропроводки и т.д.). На его имя составлялись акты, предписания, протоколы; он привлекался к административной ответственности и штрафовался за нарушение правил пожбезопасности в здании. Подсудимый не разработал и не вывесил на видных местах план эвакуации в случае возникновения пожара, не обеспечил своевременное выполнение предписаний госпожнадзора от 28 октября 2008 г. по устранению нарушений требований безопасности, из-за чего действия людей при обнаружении возгорания были неэффективны.

По мнению защиты, обвиняемый был принят на работу соцработником ГУ «Центр соцобслуживания населения (ЦСОН) отделения социальной помощи на дому». Защита настаивала на ничтожности приказа директора госучреждения соцзащиты, согласно которому Королев назначался заведующим, - без указания наименования учреждения. работник. В штатном расписании ГУ «ЦСОН» была только одна должность - заведующий отделением № 1, которую занимала некая Латкина.
По мнению Владимира Пыстина, Королев не был руководящим лицом. Об этом свидетельствует то, что не были определены его трудовое место, конкретная сфера ответственности, полномочия, не ставились вопросы оплаты труда заведующего. Изменений в трудовой договор с Королевым после вышеупомянутого приказа не вносились. Финансирования для ведения хозяйства в доме не осуществлялось, не велась отчетная документация. Обвиняемый не имел распорядительных функций, не был полномочен регламентировать деятельность других соцработников, работавших в доме ветеранов.

Адвокат Жилин сослался на показания главного специалиста республиканской инспекции по труду, допрошенной в качестве эксперта. Она показала, что работодателю запрещено требовать от работника больше условий и обязанностей, чем указано в его трудовом договоре. Трудовой договор соцработника Королева какого-либо заведования не предусматривает. Подписи Королева под приказами - «заведующий дома ветеранов», - по мнению защиты, значения не имеют, так как отсутствовали учреждение и соответствующая регистрация в органах юстиции. Раз не было социального объекта с лицензией, штатом, финансированием, то, как подчеркнул Владимир Пыстин, нет и заведующего с какими-либо обязанностями.

Текст должностной инструкции Королева, из которой следовало наделение подсудимого обязанностью следить за противопожарным состоянием здания, защита трактует как обязанность наблюдать, а вовсе не обеспечивать защиту или нести ответственность. Руководство ЦСОН было не вправе возлагать на Королева такие обязанности в здании, которое находится в муниципальной собственности. Кроме того, эта должностная инструкция должна быть признана недействующей, поскольку позже Королев подписывал другую должностную инструкцию - без пункта о пожарной безопасности.

По выводам прокуратуры, являясь ответственным лицом, Алексей Королев допустил нарушение требований закона о пожбезопасности и не обеспечил своевременное соблюдение этих правил проживающими в доме людьми. Следствием чего стало систематическое использование электрокипятильника в комнате № 9 жильцом Зубрилиным.

В день пожара несколько жильцов и четверо сотрудников персонала распивали спиртные напитки, отмечая день рождения одной из проживавших.
Адвокат Михаил Жилин заявил, что в ходе судебного следствия было доказано: розетки на момент пожара в комнате № 9, откуда распространился огонь, не было.

По словам защитника об этом свидетельствуют показания электриков, менявших проводку в здании, электрическая схема, а также показания в суде ряда соцработников.

Показания же некоторых свидетелей о наличии розетки, данные в ходе допроса ночью сразу после пожара, защитник назвал полученными «почти под пытками».
При эвакуации людей, по мнению стороны обвинения, Королев действовал неграмотно, открыв входные двери из общего коридора в прихожую и из прихожей в комнату жилого блока №5, что привело к быстрому распространению огня и дыма. Подсудимый не регламентировал действия обслуживающего персонала при пожаре, не принял мер к эвакуации и спасению проживавших в доме людей. Неправильными были действия при обнаружении пожара сторожа-соцработника Панюкова и жителя Подъельска Беляева.

Защита указала на невозможность эвакуации немощных людей после обнаружения пожара. Адвокат Жилин указал на вывод судебно-строительной экспертизы, где говорится, что любая система сигнализации в здании не имела никакого функционального значения для спасения людей. Поскольку число сотрудников в здании должно было быть равным числу содержащихся престарелых граждан и инвалидов. Передача сигнала на пульт дежурного и наличие водоема также были бесполезны, так как время прибытия пожарных машин превышает время полного сгорания здания. Адвокат сослался на вывод Центра экспертиз пожаров о том, что последовательность действий людей при пожаре может быть разной. Кроме того, закон не обязывает гражданских лиц самостоятельно тушить пожар. Ни о какой эвакуации речи быть не могло, так как для этого надо было чтобы в здании постоянно находились 25 работников - по числу престарелых и инвалидов.

Гособвинитель в прениях согласился с тем, что первое телефонное сообщение о пожаре произошло в 18.13, а не на 7 минут позже, как указывалось в обвинительном заключении. Защитник Пыстин заявил, что прокурор вышел за рамки предъявленного обвинения, заявив о том, что Королев, который находился в здании «дома ветеранов» в момент, когда там сработала пожарная сигнализация, - по оценке прокурора, примерно за полчаса до обнаружения пожара в 18.05, – не позвонил в пожарную часть и покинул здание. Такого пункта в обвинительном заключении не было. Защитник настаивал на том, что в момент срабатывания сигнализации Королева в здании не было. Адвокат Михаил Жилин со ссылкой на показания свидетелей утверждает, что сигнализация сработала не позднее 16.40. Скорее всего, из-за курения кого-то из проживавших, что бывало и в другие дни.

По словам адвоката, ответственность за пожарную безопасность в первую очередь несет собственник имущества.

- С этой точки зрения, можно было привлечь главу администрации Корткеросского района. Другого пути не было, - заявил в суде адвокат Жилин. - А так как руководитель следственного органа был родственник лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, то началась свистопляска вокруг моего подзащитного.

По мнению адвоката Михаила Жилина, органы предварительного следствия и гособвинения надумали обвинение его подзащитному. Всем все было известно с момента пожара.

- Еще 3 февраля 2009 года прокурор Коми Владимир Поневежский внес представление на имя главы Коми, - заявил адвокат. - В документе указывалось, что в сгоревшем здании не было никакого учреждения, оно не финансировалось никаким уровнем бюджета. Однако понадобилось полгода судебного разбирательства, чтобы выяснить, имелось ли юридическое лицо, назначался ли Королев заведующим. Надо было отвечать исполнительной власти местного самоуправления и республики. Приехал руководитель Следственного комитета России Бастрыкин. Его подставили. Сказали: вот дом-интернат, а вот – Королев, заведующий. Бастрыкин приказал арестовать Королева. Происходило это публично.

По мнению защиты, инспекторы нарушили установленный законом порядок привлечения к ответственности должностных лиц. По словам Владимира Пыстина, инспекторы Госпожнадзора не вносили в предписания требование оборудовать в здании наивысшей степени огнеопасности (номинальное время сгорания зданий такой категории 15 минут) тревожную кнопку с прямым выводом на пульт пожарного диспетчера, как это полагается для социальных объектов с постоянным пребыванием людей.

Инспекторы Госпожнадзора были обязаны, по мнению защиты, запретить эксплуатацию этого объекта.

Подводя черту под выступлением в прениях, прокурор просил вынести обвинительный приговор по ч. 3 ст. 219 УК РФ и назначить Королеву наказание в виде 3 лет лишения свободы в колонии-поселении с запретом занимать в течение такого же времени руководящие посты в учреждениях социальной защиты.

Защита настаивала на оправдательном приговоре.

После прений обвиняемый выступил с последним словом. Речь была краткой, Королев лишь заявил, что вину не признает, а потому попросил суд вынести оправдательный приговор.

Оглашение приговора состоится 20 сентября в 11 часов.